— Ловко ты вправил Матису геморрой, — прокомментировал Максим короткий спарринг.
— Я надеюсь, что не потребуется медицинское вмешательство, — усмехнулся Норманн.
— И такое возможно? — удивился профессор. — Я не специалист по спортивным травмам.
— Поясняю, моя пятка может аукнуться выпадением прямой кишки. И вообще, кто из вас додумался притащить его в тренировочный зал?
— Это Софочка придумала, захотела форсировать адаптацию, — обескураженно ответил Максим.
— Мудрая мысль, — ехидно заметил Норманн. — Ты помнишь травмы княжичей? Поставь сегодня сотник этого парня в строй, ты получил бы пациента с поломанными ребрами.
— Но там всего лишь повредили кожу лица, — возразил профессор.
— Потому что их поставили с края. Пойми, везде нужны тренировка и отработанное взаимодействие. — Норманн внимательно посмотрел на Максима и все понял. Пришельцы действовали по своему плану, где князь был всего лишь абстрактной фигурой без привязки к конкретной личности. Матис на этом игровом поле всего лишь временная фигура. Поэтому небрежно спросил: — Ты зачем пришел?
— Я? — растерялся профессор. — Ах да! Совсем заболтался, собрал для тебя информацию по степнякам.
— Правила поведения в чуме? Или какой ногой стучать в дверь вигвама?
— Не ерничай! — сохраняя невозмутимость, попросил Максим. — Тебе неизбежно придется с ними воевать.
— У меня со степью вечный мир, — не согласился Норманн.
— Запомни, главной особенностью родоплеменной жизни является личная свобода каждого человека. Пастух не обязан подчиняться старейшине, бей не может приказать племени и сам волен в поступках перед ханом.
— Первобытная анархия? Как же они дошли до Италии, а затем захватили Багдад? — не поверил Норманн.
— Вспомни своих мурманов, — профессор перешел на менторский тон, — они, как и степняки, безразличны к смерти. В этой толпе оборванцев каждый желает прославиться среди сородичей.
— Круто! — язвительно заметил князь. — Ты предрекаешь мне непрерывную войну?
— Не без этого, близкое соседство неизбежно приведет к вовлечению в местные разборки.
— Хорошо, — не стал спорить Норманн, — теперь поясни один мелкий нюанс: Византия практически не пострадала от варваров, в то же время Рим разнесли на мелкие камешки.
— Тоже мне вопрос! Ты никогда не задумывался над причинами военного превосходства восточных германцев? Ну там, сомкнутый строй, тупое выполнение команд командиров и прочее, — прищурившись, спросил Максим.
— Они защищали границы Восточной империи?
— Не просто защищали! Константинополь ввел их в ранг федератов с освобождением от налогов и выплатами денежного довольствия по нормам стандартного легиона.
Норманн не очень-то поверил в германцев — защитников Византии и недоверчиво спросил:
— Почему они ушли с берегов Дуная?
— Как это почему? С прекращением угроз, исходящих от всяких вандалов, англов и франков, прекратились и денежные выплаты. Берега Дуная не очень-то располагают к земледелию и скотоводству.
— Они добрались до Рима?
— Современная интерпретация раннего Средневековья, по сути, сплошной вымысел. Истории всяких там «святых» королей более похожи на бредятину малограмотного монаха. — Профессор сделал движение рукой, как бы смахивая со стола мусор.
— С какой стати европейцам выдумывать собственную историю? — не понял Норманн.
— После гибели Византии архивы Константинополя вывезли в Рим и Венецию. Прочитав собственную историю, Европа ужаснулась. Монархи и церковники повелели написать «правильный» вариант истории, а исполнители перестарались, — презрительно ответил Максим.
— Что значит перестарались? Возвеличили предков правителей до статуса королей?
— Если бы! «Новая» история не влезла в реальную, она оказалась на двести лет больше.
— Уверен? Два века — это не так уж и мало.
— У человечества есть неоспоримая контрольная точка — распятие Христа. Если сопоставить «творение» писарей с документами Рима и Израиля, то или «святые» короли привели вандалов в период Золотого века Римской империи, или Иисус жил задолго до рождения Ирода и Понтия Пилата, — с раздражением ответил Максим.
Если о «святых» королях вместе с европейской историей Норманн не имел ни малейшего представления, то с немецкой школой подготовки копейщиков и рейтар[51] познакомился вплотную. Реально серьезная сила. Столетия на службе Византии объясняли колоссальное опережение в развитии восточногерманских племен от остальной Европы. Плотный строй по примеру легионеров и беспрекословное подчинение командирам всего лишь мелкая деталь. Германские руны создавались на базе римских и греческих букв. В дальнейшем рунические знаки модернизировали в готический шрифт, который был максимально приближен к латинскому алфавиту. Это при том, что все остальные европейские племена так и не создали собственной письменности.
Матис со стоном поднялся, кряхтя старым дедом, собрал комом свою одежду и враскорячку потопал в душ. Раб возжелал мыться вместе с воинами? Его тут же остановили и легким пинком выставили за дверь.
— У него могут быть проблемы с позвоночником? — встревожился Максим.
— Разумеется, — безразлично ответил Норманн, — ударил бы в крестец, тогда сразу пришлось бы уложить в ортопедическую кровать.
— Не жалко?
— Наука вам всем, зачем человека подставили? Лень замучила?
— При чем здесь лень? — не понял профессор.
— При том! Поленились обсудить свои планы со мной, — резко ответил Норманн и тут же сменил тему: — Почему Тамерлан поголовно вырезал в степи монголов?
— Не только монголов, половцам тоже достанется по самое ай-яй-яй, — усмехнулся Максим. — В междуречье Тигра и Евфрата вообще всех поголовно уничтожат. В Багдаде сложат пирамиду из ста тысяч голов.
— За что он их так возненавидел?
— Это казнь за убийство имама всех мусульман, — пояснил профессор.
Весь народ под топор палача! Крутые нравы! Прапрапрадедушка радовался добыче в десяток коз, а наследникам за это снесли башку!
— Что у тебя за информация о степняках? — поежившись, спросил Норманн.
— Тебе придется с ними повоевать.
— Ну и что? Все разом не навалятся, атабек Атсиз Тутуш со своей армией уже в пути на Азов.
— Ты хоть имеешь представление о тактике и вооружении степняков? — вкрадчиво спросил Максим.
— Судя по загадочному выражению твоего лица, меня ожидает большой сюрприз, — усмехнулся Норманн.
— И не один. Для начала расскажи о своих представлениях, — предложил профессор.
