Первый эшелон основных сил бригады прибыл к полудню, когда наши разъезды уже контролировали местность на пару верст вокруг, а место у перрона освобождено от порожних вагонов. С ними поступали просто — как можно дальше заталкивали на ветку, ведущую к Риге. Все равно, Венден — это последняя станция на нашей стороне фронта. Если к нам в гости заявится германский бронепоезд, то немцам придется решать, что делать с этой бесконечной пробкой из платформ и теплушек.
Этот эшелон меня сильно удивил. Два огромных и мощных паровоза серии "Э" тащили за собой не такой уж и длинный состав, состоящий за исключением нескольких теплушек и одного классного вагона, из прочных восьмиосных платформ, которые, насколько я знал, применялись только при перевозке на судостроительные и судоремонтные заводы орудийных стволов главного калибра линкоров. На паровозы было страшно смотреть — они походили на выбивающихся из сил бурлаков, дотянувших наконец свой тяжкий груз вверх по матушке Волге. На платформах стояло нечто, бесформенное и закутанное в брезент. Как только поезд остановился, и под колеса были подложены колодки, десятки людей в черных форменных комбинезонах полезли на платформы.
Я услышал слово "танки" и с любопытством стал смотреть на происходящее. Мне уже приходилось видеть фотографии бронированных гусеничных боевых машин, которые британцы применяли против немцев на Западном фронте. Когда убрали брезент и спрятанные под ним тюки соломы, то увиденное мною превзошло все мои, даже самые смелые ожидания. Передо мной, стояли огромные боевые машины, которые трудно было назвать иначе, как сухопутными броненосцами. Вооруженные длинной пятидюймовой пушкой, закованные в толстую броню, они были похожи на средневековых рыцарей, готовых легко, играючи, пройти через толпу смердов-пехотинцев, оставляя после себя лишь кучу изрубленных тел. Что им укрепления, замки и города. С легким ознобом я подумал — что со мной могло стать, если бы я попробовал воспротивиться этой силе, и принял бы предложение Энкеля и Свинхувуда. Прошу прощения за каламбур, но стать врагом этих людей, не пожелаешь и врагу.
От раздумий меня отвлек, окликнувший меня Михаил Александрович, — Густав Карлович, познакомься, это мой хороший знакомый — полковник Вячеслав Николаевич Бережной. Кроме всего прочего, сейчас он мой командир. Помнишь, я тебе о нем много рассказывал?
Полковник Бережной был невысок, худощав, серые с проседью волосы были коротко подстрижены, а серо-стальные глаза пристально посмотрели на меня. Он не сказал в мой адрес ни слова, но на душе у меня стало как-то… Зябко, одним словом. Видимо, он хотел мне что-то сказать, но передумал. По манере держаться было ясно, что полковник — старый вояка. Неудивительно, что генерал-лейтенант Михаил Романов безоговорочно подчинялся ему. Этот человек знал, ЧТО НАДО ДЕЛАТЬ.
— Михаил Александрович, — сказал он просто, — получены данные разведки, в них говорится, что немцы начнут наступление завтра на рассвете. До утра мы протолкнем сюда и разгрузим, еще один механизированный батальон, всю живую силу и артиллерию. Бронетехника выгрузится у Валмиера, и до утра прибудет сюда своим ходом. Иначе нам никак не успеть, — он сжал руку в кулак, — Это должна быть показательная порка, чтобы весь мир видел, как опасно поднимать меч на Россию. И, между прочим, они сами же этого захотели!
31 октября (18) 1917 года. Великобритания. Лондон. Даунинг-стрит,10. Резиденция премьер-министра Англии. Британский премьер Дэвид Ллойд Джорж, глава военного кабинета лорд Альфред Милнер, министр иностранных дел лорд Артур Бальфур, министр вооружений Уинстон Черчилль и бывший посол Британии в России Джордж Бьюкенен.— Итак, джентльмены, — начал свою речь британский премьер, — я собрал вас, чтобы сообщить вам пренеприятное известие. А именно, по данным нашей разведки и дипломатическим источникам между Россией и Германией ведутся тайные переговоры о заключении сепаратного мирного договора…
Сэр Артур, не могли бы вы сообщить то, что вам стало известно.
— Господин премьер-министр, — начал лорд Бальфур, — все началось чуть меньше месяца назад. Операция "Альбион", которую пыталось провести германское командование, и целью которой был захват Моонзундских островов, с треском провалилась. При этом был потерян практически весь десантный корпус, и несколько крупных кораблей, среди которых был, между прочим, и линейный крейсер "Мольтке". И причиной поражения германцев стало появление некоей русской эскадры, по нашим данным состоящей из более чем десятка крупных кораблей. Откуда она появилась — для всех остается загадкой. Известно только, что возглавляет ее некий адмирал Ларионов, и то, что представители этой таинственной эскадры с ходу вмешались в политическую жизнь России. Об этом вам может более подробно рассказать наш бывший посол в России…
— Сэр Джордж, — сказал премьер-министр, — будьте добры, расскажите нам о том, что произошло в Петрограде…
Бьюкенен, высокий седой и сухощавый старик, оглядел присутствующих строгим взглядом своих колючих глаз и, прокашлявшись, заговорил бесстрастным и чуть гнусавым голосом.
— Джентльмены, вы хорошо знаете — сколько я приложил усилий для того, чтобы в России произошло свержение монархии, и к власти пришло правительство умеренных и здравомыслящих людей, которые смогли бы помочь нам победоносно закончить эту, несколько затянувшуюся войну.
И мы были близки к успеху. Русская армия была достаточно сильна, чтобы держать фронт и не дать германцам снять с Восточного фронта ни одного солдата, и, в то же время, достаточно ослаблена, чтобы при подписании грядущего мирного договора Россия могла бы претендовать на что-либо серьезное, например, Проливы.
Когда наши друзья: господин Гучков и господин Милюков были выведены из состава правительства, мы решили двинуть во власть генерала Корнилова, который навел бы в армии дисциплину и порядок, и сумел бы установить военную диктатуру. Но, наш план, к большому сожалению, не удался.
С помощью некоторых высших чинов русской армии, войска, которые генерал Корнилов двинул на Петроград, были распропагандированы, и отказались подчиняться будущему диктатору. А сам Корнилов был обвинен в попытке мятежа и арестован.
А потом, словно чертик из табакерки, появилась эта распроклятая эскадра Ларионова. И все вдруг рассыпалось, как карточный домик…
Каким-то способом русские сумели разгромить германцев. Их люди по максимуму использовали пропагандистский эффект этой победы, и сумели убедить премьера Керенского передать власть большевикам, причем не тем, каким мы собирались помогать. Вы ведь помните, джентльмены — сколько мы сделали для того, чтобы в Петрограде появился некий господин Бронштейн-Троцкий вместе со своими сторонниками…
