К счастью, сегодня дождик не обещали. Я непроизвольно посмотрел на небо, и в этот момент раздался крик Воронина:
— Малец, мяч!
О, блин, чуть пас не прозевал. Принимаю мяч и ускоряюсь вдоль правой бровки. Нога побаливает, но обезболивающее дело свое делает — бежать можно, хотя стопа немного онемевшая, нет того контакта с мячом, как хотелось бы. Бегу и думаю, как долго продлится действие препарата.
Вижу, что вроде бы открывается Стрельцов. Делаю передачу вразрез, но у него тут же в подкате мяч выбивают. Английские защитники тоже недаром свой хлеб едят, голыми руками их не возьмешь.
Левая стопа понемногу обретает чувствительность, но при этом возвращается и ноющая боль. Пока не та, что была сразу после контакта, но думается, дальше будет хуже. Придется в перерыве снова колоть.
Бросаю взгляд на табло — 34-я минута. Пока держимся, во всяком случае, не выглядим мальчиками для битья. Грамотно обороняемся и при случае пытаемся организовать быстрый контрвыпад. Один из них снова проходит при моем участии. На этот раз отваживаюсь и луплю издали по воротам — мяч и штанга разминаются в нескольких сантиметрах друг от друга. Но это действо хотя бы заставляет Бэнкса высказать недовольство защитникам, хотя меня должен был накрывать кто-то из игроков средней линии. А с трибун я слышу хоть и заглушаемое криками на английском, но такое родное: 'Шайбу! Шайбу!'
41-я минута, у наших ворот угловой. Яшин в борьбе с Питерсом первый на мяче, выбивает его кулаком за пределы штрафной. И в этот момент раздается свисток. Что такое? Для перерыва вроде бы еще рано. Судья показывает на 11-метровую отметку. Ничего не понимаю! Штрафной в нашу пользу? Нападение на вратаря? Или… Вижу радостные лица английских игроков и как наши обступают Динста. Но тот непреклонен — пенальти!
— Ты че творишь, сука! — ору что есть мочи и широким шагом двигаюсь к эпицентру событий.
Это был тот случай, когда захотелось от всей души заехать судье в рыло. Уверен, так бы и поступил, потому что весь тайм свистки раздавались не в нашу пользу, но в последний момент меня за руку хватает Гиля, который, видно, по глазам прочитал мои дальнейшие действия.
— Малец, не надо! Хочешь оставить нашу команду в меньшинстве? Тогда нам точно конец.
Тяжело дышу, не отводя взгляда от человека в черном, лицо которого не выражает абсолютно никаких эмоций. У-у, фашист гребаный! Даром что швейцарец.
Между тем Чарльтон устанавливает мяч на 'точку', короткий разбег, удар — и футбольный снаряд, чиркнув по пальцам вытянувшегося в струнку Яшина, летит в левый от него угол. Стадион тут же взрывается ревом, кажется, я сейчас оглохну, а Динст указывает на центр поля.
Разыгрываем, находясь в легком трансе. Как так-то?! Пенальти из ничего! Получается, нужно быть на голову сильнее соперника, чтобы нивелировать судейский фактор. Но это финал чемпионата мира, на него отбираются не только лучшие сборные, но и лучшие судьи!
— Мартин, ведь не было же пенальти! — кричу я Питерсу, оказавшемуся метрах в десяти от меня.
Тот разводит руками, улыбаясь. Ну и… редиска же ты, Питерс. Был бы честным человеком, джентльменом — подошел бы к судье и сказал, что нарушения не было. Но видно, честь и Мартин Питерс — понятия взаимоисключающие.
В раздевалке возмущению парней нет предела. Слава Метревели в волнении переходит на грузинский, а мне тем временем вкалывают новую порцию обезболивающего. Настроение хуже некуда. Проигрываем после первого тайма, да я еще полукалека. Неужели остановимся в одном шаге от заветного трофея?!
— Ребята, не раскисаем, — слышу голос Морозова. — Нужно во что бы то ни стало постараться забить в начале второго тайма.
Легко сказать — забить. Нет, если судья вдруг решит дать такой же свисток, только в штрафной англичан — тогда гол вполне очень может состояться. Но что-то мне подсказывало, что судья благоволить нашей команде не планирует, а все спорные моменты будут решаться в пользу соперника.
Тем не менее, прессингуем с удвоенной энергией. Все силы брошены на алтарь финального поединка, беречь себя нет смысла. И я пашу не только вдоль бровки, но и в центре поля, открываюсь, чтобы получить мяч, ищу возможность убежать, используя свою стартовую скорость…
Не железные же они, эти англичане, должны ведь рано или поздно дрогнуть! Они уже сами не так активно идут вперед, а мы все чаще тревожим Бэнкса, и не только дальними ударами. Вот уже и Численко в штрафной пытается бить ножницами… Красиво, но мяч по дуге уходит выше ворот. Мне удаются несколько фланговых проходов и даже срабатывает 'стеночка' со Стрельцовым, но удар приходится в защитника и мяч покидает пределы поля.
67-я минута. Снова пытаемся что-то создать у чужих ворот. Англичане совсем забыли об атаках, за что стадион награждает их возмущенным свистом. Защищаться ведь тоже занятие хлопотное, сколько сил тратится на то, чтобы отобрать у соперника мяч.
А финальный свисток все ближе и ближе! Да что ж, твою мать-то, неужто мое попадание в прошлое выльется всего лишь в серебряные медали?
Всего лишь… Алексей Лозовой из будущего от радости прыгал бы в кресле с бутылкой пива в руке, выиграй наши 'серебро' мундиале. Да советская сборная вошла бы в историю, это вам не 4-е место! А Егору Мальцеву этого уже мало, он-то уже видел себя с 'Никой' в руках, главной звездой финального матча чемпионата мира! Да, английские газеты после полуфинала с немцами отдали должное моему мастерству, но после главного поединка как бы не пришлось засунуть свои амбиции куда-нибудь подальше.
80-я минута. Рвусь в самую гущу событий, меня то и дело лупят по ногам, но я играю сквозь боль, стиснув зубы. Если не сломают — буду рваться к чужим воротам до последней секунды.
Время летит, словно экспресс 'Красная стрела'. Я уже на месте центрального нападающего, мы со Стрельцом в паре, пытаемся вдвоем продавить эшелонированную оборону англичан, чуть позади Воронин, Численко, Метревели, а наши оборонцы вообще уже в центре поля, того и гляди, побегут в чужую штрафную… От проходов по флангу я решил отказаться, все равно после моих навесов высокие английские защитники выносят мяч. Особенно Джек Чарльтон — все передачи в штрафную он прерывает на самом интересном месте.
А вот Гиля продолжает пахать бровку, он уверен, что рано или поздно, не мытьем, так катаньем, но хотя бы один прострел или навес достигнет цели. Вот Хусаинов совершает очередной забег, на замахе убирает Коэна, и прежде чем его накрыл Бобби Мур, отправляет мяч по дуге в штрафную площадь англичан.
Краем глаза замечаю, что Стрелец аккуратно так, в пределах правил, оттесняет Джека Чарльтона в сторону, давая мне возможность принять мяч. Но в то же время в последний момент понимаю, что по инерции пролетаю вперед и, что самое хреновое, не успеваю затормозить. И в этот миг словно сам собой получается акробатический кульбит, и я не глядя, чисто интуитивно, наношу 'удар скорпиона' в стиле Ибрагимовича. Выставив руки перед собой, смягчаю падение на порядком изжеванный газон и только после этого поднимаю голову.
