Северный участок обороны Эрик передал в непосредственное управление Георгию и его полку, южный участок взял под своё командование и сосредоточил на нём три пехотных и один гвардейский батальон. Кавалеристов, инженеров и разведчиков вывел в общий резерв.
Основные силы противника подошли к южным укреплениям, видимо просто посчитав количество пушек и выбрав то место, где их меньше. Незадолго до обеда артиллеристы Владимиро-Суздальского княжества полностью подготовили позиции и открыли огонь. Стреляли они жутко. Было совершенно ясно, что опыта у них совершенно никакого. Да ещё и разместились в семистах метрах от ближайшего к ним равелина. Решили подождать и посмотреть. Ядра летали редко и криво, лишь немногие попадали в стену, выбивая из неё каменную крошку. Эрик подвёл три пехотных батальона к самой стене, но наверх не поднимал – ждал начала штурма. Заманивал противника. Милиционерам же приказал носиться по стенам, изображая панику. Аналогичной тактики придерживался и Георг, правда, у него было совсем скучно – тысяча отборного воинского мусора практически без снаряжения вроде как блокировала крепость со стороны материка и не предпринимала никаких действий.
Ближе к ужину, видя панику на крепостных стенах, практически нулевой эффект артиллерии Юрия и пассивность обороняющихся, Джебе отдал приказ о штурме, по всей видимости опасаясь подхода подкрепления. Собственно, армия уже почувствовала лёгкую добычу, а потому шла довольно медленно, что позволило батальонам аккуратно и незаметно подняться на стены, взвести арбалеты и подготовиться к беглому обстрелу наступающих. Подпустили гостей под самую стену, и, как только те стали устанавливать лестницы, Эрик, находившийся в равелине на самом опасном участке, отдал приказ открыть огонь. Собственно, первый выстрел из пушки вызвал цепную реакцию. Учитывая скорострельность новых 84-миллиметровых пушек в два выстрела каждую минуту, получилось очень эффектно. Арбалетчики хоть и старались, но совершенно терялись на фоне этой кровавой вакханалии. Спустя десять минут штурм был подавлен, все лестницы переломаны, а под стенами копошилась масса раненых в каше из убитых, которая сплошным ковром покрывала весь сектор обстрела фланкирующих орудий. Очень не хватало осколочных фугасов, но ничего, и так справились – ни один из атакующих не смог даже на стену взобраться. До самой темноты союзная армия не проявляла никакой активности, лишь владимирские пушки расходовали запас ядер – видимо, расчёты решили потренироваться под шумок, а остановить их никто не догадался.
Ночью царь сильно пожалел о том, что у него нет осветительных ракет или прожекторов, так как монголы с союзниками пробовали на лошадях вплавь перебраться по озеру. Пришлось пускать небольшие плоты с разложенными на них кострами. Это отчасти помогло – удалось хотя бы примерно понять, куда стрелять. Обе артиллерийские батареи работали до самого рассвета и сожгли почти весь свой боезапас, зато утром на озеро было страшно смотреть – в зоне прорыва оно сильно напоминало бульон с кусочками мяса. Много трупов прибило к берегу.
22 февраля было затишье, которым воспользовался Эрик – изучил позиции монголов, которые располагались очень удачно – прямо на берегу озера. Правда, те догадались оцепить периметр лагеря повозками обоза, но шанс представлялся очень интересный. Царь пригласил Георгия и его старших офицеров. Объяснил задумку. Воины поддержали. Во второй половине дня у владимирских артиллеристов кончились боеприпасы, и они стали сворачиваться. Этим воспользовалась и армия Эрика, сняв с позиций пехотные пушки. Как только стало совсем темно, войска Боспора стали вытягиваться из ворот с северной и южной части укреплённого района. Кавалерийский батальон был отправлен вдоль западной кромки воды на север для засады. Остальные по сигналу (костру на равелине) выдвинулись с артиллерией в сторону лагеря противника.
Примерно в километре от лагеря стали попадаться посты, которые хоть и подняли шум, но уже мало что могли изменить. Буквально через десять минут после первого крика пушки уже заняли позиции и открыли огонь. За пару залпов получилось разворотить несколько повозок, и пехота пошла в атаку. Началась кровавая бойня. Буквально через десять-пятнадцать минут после вторжения с севера, куда откатили пушки, по лагерю ударила артиллерия, ядрами раскурочивая повозки.
Глупая, конечно, затея, можно было вполне спокойно отсидеться за стенами, отстреливая нападающих как куропаток, но Эрик не удержался. Да и победа нужна решающая. Как в своё время говорил Александр Васильевич Суворов, враг только тогда побеждён, когда уничтожен. Утром 23 февраля 1224 года всё было закончено. Пленных было немного, но среди них посчастливилось оказаться Джебе и Субэдею. Настало время считать и подводить итоги.
Не давая бойцам расслабиться, Эрик сразу стал формировать трофейные и похоронные команды, которые обирали донага тела врагов, добивали раненых и, складывая трупы в фургоны, отвозили в специально отведенное место на берегу Чёрного моря. Одновременно стали подвозить заранее заготовленный каменный уголь для большого костра, так как огромное братское захоронение с жутким ароматом разложения на всю округу рядом с важным городом царю было совершенно неинтересно. Площадку двадцать пять на шестьдесят шагов покрыли первичным слоем угля толщиной в две ладони. Поверх него накидали около восьми с половиной сотен человек, далее снова просыпали углём, и сверху – трупы. И так до тех пор, пока всех не уложили. Получилось девять ярусов. После чего этот огромный пирог, высотой более трёх метров, залили нефтью, как и уголь доставленной заранее, и подожгли. Пока костёр прогорал, метрах в ста пятидесяти от него рыли аккуратный могильник для вороха пепла и костей, которые останутся. Это что касается противника, потерявшего убитыми порядка семи с половиной тысяч человек.
Своих же погибших Эрик приказал аккуратно похоронить в глубокой братской могиле на берегу Азовского моря, переписав их имена. Задача оказалась весьма сложная, так как пришлось проводить процедуру опознания, привлекая иногда массу людей. Это делалось для того, чтобы поставить большую памятную стелу с именами отдавших свою жизнь воинов. Да и вообще нужно раскрутить дату 23 февраля на полную катушку, так как она принесла Эрику массу довольно ностальгических воспоминаний о его старых знакомых из прошлой жизни.
К сожалению, своих бойцов погибло прилично – 572 человека, хотя с врагом не сравнить. При этом стоит отметить, что треть погибла в течение суток от ран и если бы у Эрика были антибиотики, то их можно было бы вытащить.
