— Слушай, Клавдий, — попросил я. — Ты б поделился со мною шпорами.
— Боишься, что эти твари свалятся с неба? — спросил он.
— Угадал, — признался я и добавил. — Я только что видел, как одна из них превратилась в летучую мышь. Она летит за нами.
— А в постели она так не делала? — вдруг спросила Абигейл.
Предо мною возникла картинка: Катрина в разгар любовной схватки превращается в мышь-альбиноса с перепончатыми крыльями. Я рванулся к бортику, перегнулся через него, и меня вывернуло наизнанку. Это было мучительнее, чем на кухне у майестре: там-то мне хотя бы рюмкой анисовой довелось освежиться.
Я выпрямился, и в нос опять ударил тяжелый, чесночный дух.
— Слушай, приятель, — попросил я велетеня. — Ты не мог бы отойти назад, а не маячить впереди по ходу движения?!
— А что? — вскинул брови Клавдий.
— Обзор закрываешь, — сказал я.
Марагур пожал плечами, оставшись стоять на прежнем месте.
— Слушай, от тебя невыносимо несет чесноком! Стой ты на корме, чтобы запах относило подальше, — взмолился я.
— Скажите на милость, — насупился велетень, — я его от упырей спас, а его мой запах раздражает! Я нарочно натерся чесноком, прежде чем лезть в гнездовье вампиров.
— Кстати, мальчики, — подала голос Абигейл. — Чем трепаться попусту, возьмите-ка свежие головки чеснока и натрите ими бортики гондолы!
— Фу, — поморщился я.
— Серж, ты скучаешь по вампиреллам? Клавдий, наверное, мы зря вытаскивали маркиза из гнездовья! Похоже, он неплохо устроился там!
Марагур достал из баула головку чеснока и разрезал ее пополам.
— Ничего не знаю, — буркнул он. — Мне заплатили за то, чтобы я вытащил графа из гнездовья. Так что хочет он того или нет, а я доставлю его к заказчице.
— Хочет, хочет, — откликнулся я.
— То-то, — ответил Марагур.
Он передал мне половинку чесночной головки. Мы повернулись спиной друг к другу и принялись натирать бортики, двигаясь по кругу.
— Кстати, чем ты там сыпал? — спросил я.
— Это были маковые зерна вперемешку с семенами шиповника. Угрозы для жизни вампира они не представляют, но обладают неприятным магическим свойством, — ответил он.
— И что это за свойство? — поинтересовался я.
— Вампир не может переступить через россыпь, пока не соберет все зернышки и семена по одному, — пояснил Марагур.
Мы встретились с Клавдием лицом к лицу, закончив натирать борт гондолы. Теперь от чесночного аромата деваться было некуда.
— Послушай, Абигейл, ты бы взяла за правило подбрасывать в калорифер каких-нибудь специй и пряностей, все ж полет проходил бы послаще, — предложил я.
— Ой-ой-ой, — только и услышал я в ответ.
— Что случилось? — спросил велетень.
Абигейл ткнула пальцем в небо. Однако мы с Клавдием ничего не увидели. Я осмотрел гондолу, рассчитывая найти что-нибудь, чем можно было бы огреть летучую мышь, если она сядет на бортик. Но ничего подходящего не нашел, если не считать неопалимого полена. Я покосился на Абигейл, и мне пришло в голову, что велетень отобьется от вампирелл серебряными шпорами.
— Я ничего не вижу, — промолвил Клавдий.
Он пожал плечами, всматриваясь в высь.
— Да вы что, ослепли?! — рассердилась Абигейл. — Смотрите же, тучи обложили все небо!
Я посмотрел вверх. Действительно, горизонт уже скрылся за сине-свинцовыми тяжелыми тучами, которые со всех сторон приближались к нам. Казалось, что гигантская пасть разверзлась над нами, а теперь решила сомкнуть челюсти. У меня появилось предчувствие, что когда эти челюсти клацнут, наш «Бобик» окажется точнехонько между резцами.
— А что, в ненастную погоду монгольфьер не летает? — спросил я.
— Летает, — обнадежила меня Абигейл, — но только вертикально и в одном направлении.
— Тогда давай вниз, пока еще есть время, — предложил велетень.
Я взглянул через бортик. Под нами простирался лес. Это был уже знакомый мне тот самый безжизненный лес, через который меня обманом увезли в гнездовье вампиров. Громадные, мрачные деревья тянулись к «Бобику» черными кронами. Ни листочка не разглядел я на мертвых ветвях.
— Смотри! Вон там полянка! — крикнул Клавдий. — Нужно дотянуть до нее.
— Это ловушка, — произнес я. — Майестре только и нужно, чтобы мы приземлились на эту полянку.
— Ничего другого не остается! — ответила Абигейл.
— Глядишь, отобьемся, — произнес велетень.
Голос его звучал неуверенно. Мы понимали, что отбиваться придется не от вампирелл, а неизвестно от кого. Я представил себе полчища безглазых гаров с чешуйчатыми, и меня передернуло.
— Малгожата! — завопил я. — То есть… тьфу! Как там тебя?! Гретхен… Жанета… тьфу! Абигейл!!! Не надо садиться здесь! Полетели дальше!
— Если начнется буря, мы пропали! — ответила аэронавтесса. — Упадем с такой высоты, и нам — точно крышка!
Засверкали молнии, небо загрохотало.
— Ежик небесный! Ну зачем я связалась с тобой! — взвизгнула Абигейл.
Я схватил ее за плечи и встряхнул.
— Набирай высоту! — крикнул я. — Нужно лететь дальше, как можно выше!
— Ты спятил! — она вырвалась.
— Нет, — ответил я и оглянулся на велетеня, взглядом призывая его в союзники. — Послушайте, я нужен вампиреллам живым! Зачем-то нужен! Они считают, что я знаю какую-то важную формулу. Какую-то формулу доктора Флюкингера! Майестре ждут указаний от Вале… мадемуазель де Шоней, как окончательно снять с меня действие воды забвения, чтобы я назвал им формулу.
Я чуть было не сказал «Валери де Шоней», но вовремя остановился, испугавшись, что придется объяснять, почему не Аннет и кто такая Валери. Потом я подумал, что они уже знают, кто такая Валери, ведь она наняла их, чтобы спасти меня. Но затем я подумал, что, нанимая моих спасителей, моя любимая могла действовать инкогнито. А следующая мысль была о том, что я выбрал не лучшее время, чтобы ломать над этим голову. И тут Марагур прервал мои думы.
— Даже не знаю, что и делать… — развел он руками.
Он взглянул вниз. Монгольфьер уже снизился до крон деревьев и направлялся к самому центру поляны. Мои слова не возымели действия. Оставалось полагаться на силу велетеня и на удачу. До сих пор она сопутствовала мне. Вдруг Марагур произнес беспристрастным, чересчур ровным голосом:
— Абигейл, поднимайся вверх и как можно шустрее.
Спокойствие, с которым он промолвил эти слова, повергало в пучину страха. Лично я с трудом удерживался от того, чтобы не поддаться панике.
— Что там? — спросила женщина.
Ее голос дрожал.
— Эти дубы, — Марагур указал в сторону на деревья, окружавшие поляну.
Их черные ветви ожили и пришли движение. Они змеями тянулись друг к другу и сплетались, превращая поляну в гигантскую корзину.
— Если мы приземлимся, шанс уцелеть останется только у графа, раз уж он нужен им живым, — сказал велетень женщине. — Мы-то с тобой, кажется, им совсем не нужны.
— Черт! — выругалась Абигейл и взялась за управление.
«Бобик» прекратил спуск и двинулся вверх. Снизу послышался стон. Небо над нами громыхнуло. Какая-то сила тряхнула монгольфьер так, что мы не удержались на ногах и покатились по гондоле. Я первым вскочил и, перегнувшись через бортик, посмотрел вниз. Черное дерево, к которому мы оказались слишком близко, одной-единственной ветвью дотянулось до «Бобика».
— Проклятие! — выкрикнул я.
Ветвь обернулась вокруг гондолы и тянула нас вниз. «Бобик» рвался ввысь, но силы были неравными, перевес явно оказался за деревом.
— Что там?! — вскрикнула Абигейл.
Она перегнулась через бортик и увидела черные ветви, опутавшие гондолу.
— Черт! Мы пропали! — взвизгнула она.
Я выхватил кинжал из ножен с пояса Абигейл и стал кромсать этим оружием ветвь. Из наносимых мною царапин мгновенно вырастали новые ветки и опутывали гондолу.
— Проклятье! Это конец! — верещала летунья.
На помощь пришел Марагур. Он попытался оторвать ветвь от гондолы и сломать ее. Однако дерево в его руках становилось резиновым и не переламывалось. Я подскочил к калориферу. Настало время воспользоваться наследством прапрапрапрабабушки-эльфийки. Я хотел уже вытащить неопалимое полено из топки, когда на глаза мне попались пистолеты на поясе Марагура. Я выхватил один из них, он оказался заряжен. Что ж, семейную реликвию эльфов отложим до следующего раза. Я открыл люк, используемый для естественных отправлений, просунул в него руку, приставил пистолет дулом к ветви, тянувшейся снизу от проклятого дерева, и выстрелил. Сверху на меня навалился велетень. Мимо меня протиснулась его рука со вторым пистолетом. Прогремел новый выстрел. Ветвь надломилась. «Бобик» ринулся вверх. Тяжело дыша, мы поднялись на ноги.
— Смотри-ка, и не тошнит, — произнес Клавдий Марагур, глядя сквозь открытый люк на удаляющийся лес.
