Денго ухватил броду правой ручищей, бросил взгляд на перстень и браслет в форме рельефного пещерного льва, обвившего своим телом его запястье, кивнул и пробасил на смеси аларского, даргаларского и русских языков:
– Ты меня уговорил, брат. Какое имя ты хочешь дать князю, который останется Денго только для тебя одного и Тани.
– Тогда нарекаю тебя Денисом, первым князем Кавказа и клянусь быть тебе братом и опорой во всех твоих делах, но только в праведных и добрых. – Торжественно сказал Митяй и обнялся с ним, как один великий охотник с другим великим охотником, после чего добавил – А теперь пошли к столу. Тяпнем по стакану нашего с тобой чая, дружище, и поговорим вместе с твоей матерью-княгиней об очень важных насущных делах. Я ведь приехал к тебе за долгом, Денис, а долг он того, платежом красен.
Когда Денго увидел свою мать в новом наряде, да, ещё и с украшениями, то сначала не узнал, но разом помолодевшая, раскрасневшаяся от удовольствия старая Каньша, хотя ей было максимум шестьдесят пять лет и кусаться она могла всеми тридцатью двумя зубами, тут же заявила:
– Митяй, дай и мне княжеское имя!
– Нарекаю тебя Ксенией, мать-княгиня! – Тут же ответил ей Денис и отвесил поклон.
Стол, к которому Таня быстро подкатила Ижика, был хотя и сколочен грубо, оказался высоким, чтобы сидеть на нём, и рядом с ним стояли лавки. Денго широко заулыбался и сказал:
– Вот, Митяй, как ты и говорил мне тогда, велел олродам изготовить для своего нового дома стол настоящего вождя. Высокий, чтобы сидеть за ним с прямой спиной, а не горбиться, как собака. – И тут же спросил – Неужто твоя Шишига родила сына, Митяй? Как его зовут? Он трещит даже громче матери.
– Нет, это не сын Шишиги, Денго. Он по возрасту старше Каньши будет и Шишиге в матери, а то и в бабки годится. Это, брат мой, Ижик, мой славный, верный, неумирающий Ижик.
Они чинно сели за большой деревянный стол, Таня быстро сервировала его, выставив деликатесы, литровую бутылку коньяка и термос с чаем. Щедро сдобрив чай коньяком, Митяй принялся втолковывать Денго и Каньше, зачем он приехал, рассказав заодно и о том, что хочет слить в одно два весьма немаленьких племени, построить для него город рядом со своим домом, состоящий из больших каменных домов и поставить в нём князем Дениса, а княгиней и большой матерью Шашембу, но та будут должна попросить его об этом и разогнать всех своих любовников, а он выдать замуж за её воинов своих подружек, можно не сразу, а где-то через год, не раньше. Старая Каньша, державшая ушки топориком, сразу же сказала:
– Правильно, Митяй, ей спешить не нужно. Она сначала должна родить от тебя девочку, чтобы стать великой ведлой, а уже потом родить много сыновей от Денго. Сколько у ней детей? Таня доложила:
– Ещё нет ни одного, Каньша. То есть у она родила всего одного сына после окончания детства и завязала узел, чтобы сначала найти свои говорящие камни, а уже потом родить ведлу.
– Правильно. – Резюмировала старая Каньше – Если вы с ней одной крови, то сначала она должна найти свои говорящие камни, а уже потом ты, иначе и Шашемба потеряет всю силу, и ты не сможешь войти в полную силу ведлы. Кивнув, Таня сказала:
– Я знаю, Каньше. Я уже нашла свои говорящие камни на раскрытых ладонях Марии, но не брала их в руки, а только построила над ними прочный дом из больших камней, чтобы река их не унесла куда-нибудь. Митяй изготовил цемент, это такой серый порошок, который делает камни и склеивает их между собой, и они будут ждать меня столько, сколько нужно.
Митяй ждал, что скажет Денго и тот, тряхнув блондинистой головой, широко улыбнулся и сказал:
– Быть князем и жить в большом городе, чтобы строить такие же города для тех своих сыновей, кто будет того достоин и сможет собрать вокруг себя другие племена, как это сделал его отец, это хорошо, брат. – Помолчав, он добавил – Но куда лучше иметь всего одну молодую, но не юную, женщину, да, ещё и великую ведлу. Я согласен оставить здесь будущим летом все дома, сесть на водяную Шишигу и поплыть в твой город, который станет моим. Мне непонятно одно, Митяй. Разве так я должен отдать тебе свой долг? Ты завтра привезёшь в моё стойбище, окруженное от зверей высокими стенами, умелых ведлов и те принесут мне, моей матери-княгине и другим матерям богатые дары за то, от чего они готовы и сами избавиться? Разве так нужно отдавать великие долги, брат мой Митяй? Митяй кивнул и успокоил его такими словами:
– За княжение в Дмитрограде и за племя Гремящей Воды, которое я отдам под твою руку, князь Денис, ты мне заплатишь потом, не сегодня, и сполна, а сейчас я плачу тебе за невест для моих учеников, а также за тех пятерых самых лучших воинов, которых ты со мной отправишь, чтобы я мог спокойно отправиться по первому снегу в стойбище Шашембы. И, вообще, запомни, князь, яйца в нашем мире ничего не стоят, а вот мохнатому лукошку цены не сложить, так что я заплачу за право привезти в твоё стойбище женихов, чтобы те выбрали себе невест, по справедливости. Это за мясо, шкуры и прочее добро, включая даже самое лучшее оружие, цена должна быть смешной, а за невесту нужно платить богатый выкуп. Она же будет тебе усладой в постели и родит много детей, а значит в старости ты не останешься один и будет кому подать тебе миску с кашей. Ну, а сейчас ты соберёшь всех женщин, у которых есть молодые дочери, у которых не больше одного ребёнка, а лучше тех, у тех, у кого вообще ещё нет детей, и объявишь, что завтра Шишига привезёт к ним семь ведлов с богатыми дарами и они выберут себе невест. Потом я привезу ещё восемь ведлов. Заодно ты успокоишь всех остальных женщин. Скажешь им, что на следующий год дашь каждой по горячему самцу и тогда твои охотники и олроды уже не станут прятаться от баб по кустам, чтобы те их не сцапали.
Денго и его мать громко расхохотались и они встали из-за стола, чтобы выйти из дома. Вождь велел оповестить женщин имеющих молодых дочерей и встал приосанившись. Соплеменники смотрели на него во все глаза, а некоторые даже протирали их кулаками и ничего не могли понять, пока тому это не надоело и он не рявкнул свирепым голосом во всё горло:
– Чего встали, как мерлады, и хлопаете глазами? Я уже не прежний великий охотник и ваш вождь Денго! Меня теперь зовут князь Денис и вы у меня скоро-скоро тоже станете такими же красивыми. Это сделаем для вас мы, я, ваш князь, и мой брат Дмитрий, повелитель Шишиги и Ижика.
Мерладами даргалары называли сусликов, так что это было весьма обидное сравнение и народ стал быстро расходиться, понимая, что им лучше не сердить вождя, занятого серьёзным и важным делом. Вскоре к дому Денго примчались тётки в более похожих на нормальную одежду мехах, чем несколькими минутами раньше, приведя с собой целый выводок, дюжин пять, не меньше, невест и тут же принялись ссориться с вождём, почему тот заказал так мало женихов, а заодно выспрашивать, что это ещё за богатые дары им обещаны. Хотя товарных отношений никто в племени даргаларов не знал, понятия дара, как и понятие его ценности, даргаларам уже было известно и хотя слово момор всё же следовало переводить на русский язык, как ценный, нужный или полезный, Митяй так и сказал – момор бахтак, вкладывая в эти слова всё же понятие богатый дар. Таня, уже довольно хорошо разговаривающая по-русски, была с этим вполне согласна и принялась, энергично жестикулируя, объяснять, что войдёт в этот самый момор бахтак, а когда дошла до того, что за каждую невесту жених ещё и даст три больших сладких камня, из которых можно сварить тридцать котлов чая, возмущение мамаш столь скудными запасами женихов, резко усилилось. Все тётки хотели получить сладкий камень за своих дочерей.
