Бум-ш-ш! Две ракеты устремились в сторону бронетранспортера. А мы, даже не посмотрев на результат своих трудов (чего там смотреть, и так все ясно), чесанули в укрытие. И правильно сделали, так как вслед, буквально через пять секунд, ударило сразу несколько автоматов. Пока я гигантскими прыжками несся до дома, за которым занял позицию контрразведчик, вокруг меня густо подлетали комки земли, а воздух, казалось, уплотнился от количества свистящего мимо железа. Федька летел рядом, топая, словно лошадь Рокоссовского, держа оружие в опущенной руке и высоко поднимая колени. А почти прямо нам в лицо расцветал пульсирующим цветком прикрывающий отход пулемет Игоря. Мы, заскочив за угол, присоединились к майору, но, увидев, какое осиное гнездо было разворошено нашими выстрелами, я завопил:
— Валим отсюда! Перекатами! Первый — Цыган!
Ступка, который тоже засек целую толпу карателей, умело скрывающихся за укрытиями и пытающихся взять нас в клещи, спорить не стал, шустро рванув назад. Но лишь только он упал за деревом, стоящим метрах в тридцати от нас, как Прядилин, не терпящим возражения тоном, рявкнул:
— Теперь ты!
Я захлопнул рот, подавившись так и не произнесенным указанием и петляя, словно заяц, побежал к домам. Потом и сам майор снялся с места. Потом опять Федька, и снова я.
А минут через пять мы уже уходили плотной группой. Преследователей поубавилось, только вот тот десяток, что висел у нас за спиной, вцепился словно клещами. Ну еще бы — нет в бою хуже ситуации, когда тебя с тыла обстреливают. Поэтому нас сейчас попытаются уничтожить во что бы то ни стало.
И главное: противник исключительно верткий и опытный попался! Я во время нашего бегства вроде ни одного из них так и не смог завалить, зато сам получил сильный порез руки от осколка разорвавшегося ВОГа. Не смертельно, но болюче. И мокрый рукав не добавлял оптимизма. С другой стороны — хорошо что не в ногу прилетело, иначе совсем бы кирдык настал…
А когда к прытким карателям присоединились еще штук пять полицаев, нас зажали окончательно. Точнее не зажали, а выдавили из станицы. И, блин, все так неожиданно произошло! Вроде только что вокруг были деревья с частными домами, которые прикрывали от обстрела, и вдруг бац: дома закончились, а вокруг расстилается степь с рощей вдалеке да вьется лента дороги, уходящая к сопкам. Я на секунду застыл в растерянности, но, увидев возле дороги маленькое здание полицейского поста, заорал:
— Поднажмем!!
До него было метров четыреста чистого пространства, и спина в этот момент особо остро ощутила свою беззащитность. Только рефлексии рефлексиями, а в следующее мгновение наши ботинки дробно стучали по подсохшей земле, и я, глядя на ужасно медленно приближающееся строение, отсчитывал про себя секунды. Исходил из простого расчета — каратели хоть и висели на хвосте, но сразу после прекращения нашего огня вперед не рванут. Значит, прежде чем начнется стрельба, где-то с полминуты у нас есть. Поэтому, досчитав до тридцати, я прохрипел:
— Влево, в кювет!
И обдирая руки, нырнул в загаженную мусором придорожную канавку. Глубиной она была сантиметров пятьдесят, да еще и с пологими склонами, но это как ни крути — укрытие. А самое приятное, что тянется это укрытие почти до нужного места.
Еще секунд десять наша троица, шумно пыхтя, резво двигалась на четырех конечностях, а потом в края канавы стали впиваться пули. Мы тут же упали на живот, переходя с бега на четвереньках на ползание по-пластунски. Обстрел нарастал, и Цыган, ругнувшись, вывалил пулемет наверх, после чего, короткими, злыми очередями, принялся остужать разгорячившихся карателей. Отползя метров на тридцать дальше, я крикнул ему:
— Уходи!
И стал вносить свою лепту в прореживание противника. Удалось даже подстрелить какого-то особо неосторожного полицая, который как дятел долбил с одной точки, даже не думая менять позицию.
Вот так постепенно мы и добрались до места. Правда, канава заканчивалась метров за сорок до поста, но такое плевое расстояние преодолели одним рывком, заскочив в укрытие. Бетонный блок своей конструкцией предусматривал круговую оборону, поэтому, проникнув внутрь, мы тут же встали возле окошек-бойниц, приготовившись показать оборзевшим преследователям, кто в доме хозяин. Но каратели были не дураки и по чистому полю атаковать не собирались. Более того, судя по плотности огня, последние несколько минут против нас работал только один пулеметчик и пара автоматчиков. Да и те, стоило нам скрыться из виду, почти сразу прекратили стрельбу. А куда остальные делись? Блин, похоже, просто вернулись назад. Поняв это, я сплюнул:
— Вот суки! Они ведь почти все смылись! И наших там продолжают долбить! Что делать будем?
Федька, осмотрев свой сектор и убедившись в отсутствии противника, выдохнул:
— Отдышимся для начала, — почмокав губами, добавил: — Пить охота. У тебя нет?
Я развел руками:
— Бутылки в детском саду остались, а фляги нам и не давали…
Тут Прядилин, пытающийся прихватить куском какой-то проволочки висящий на филейной части лоскут, обратил внимание на мою руку:
— Зацепило?
— Немного.
— Перевязать?
— Не, не стоит. Там рукав футболки все залепил, и кровь уже не идет. А отдирать насухую начнем, только хуже будет. Ты вон лучше штанами займись, а то на эксгибициониста похож. Неуловимый, блин, сверкач! Мы поэтому и оторваться не могли, потому что ваша, товарищ майор, волосатая ляжка светила своей загадочной синевой за квартал!
Цыган, услыхав сей пассаж, хрюкнул, а Игорь, продолжая свое занятие, миролюбиво пробурчал:
— Зато не жарко. Поддувает опять-таки замеча…
Вдруг майор замолчал, и у него стало дергаться веко. Прижав глаз пальцем, он подскочил к боковому окну и шикнул, призывая к тишине. А потом глухим голосом спросил:
— Вы слышите?
Твою мать! Только не это! Когда он в последний раз интересовался моим слухом, дело закончилось прибытием танкового взвода. Неужели и сейчас будет та же хрень?
Но все оказалось гораздо хуже. Вдалеке, там, где дорога проходила по холму, появился БТР-90, с характерной оглоблей тридцатимиллиметровой пушки. А за ним потянулись, переваливая через бугор и исчезая из вида, три тентованных «Урала». Сзади, на прицепе, у них болталось что-то сильно напоминающее минометы. Ну вот и хана…
Я уже открыл рот, чтобы озвучить свою пессимистическую мысль, но Ступка меня хрипло опередил:
— Пипец… — и как-то встряхнувшись, другим голосом продолжил: — Короче, мужики, у нас остался один «Аглень», и я гарантирую, что этот бэтээр в станицу не пройдет! Гарантирую! А вы уходите вон к тому оврагу. До него меньше километра, так что успеете…
