Ознакомительная версия.
– Ладно, – кивнул в ответ. – Еще соберу лучников и тавров Хулагу, хватит им женщин резать.
Лотар поморщился и кивнул: видно насмотрелся на творимые кочевниками безобразия и тоже оказался от них не в восторге. В этот момент к чаше фонтана подъехал сам вождь сынов степей. Спрыгнул с коня и почти бегом приблизился к нам. Хулагу был весел, возбужден и так же, как и Лотар, забрызган кровью. Вот только чьей? Он отдал мне легкий поклон и застрочил со скоростью сто слов в минуту. Поздравления с успешным взятием оплота румийской власти в здешних землях сменялись восхвалениями моей силы, отваги и хитрости. Потом пошли дифирамбы храбрости и мужеству степных воинов, ну и своей силе и храбрости, как же без этого. Вообще, заметил, что здешний народ излишней скромностью не страдал. Ну да, все по пословице: сам себя не похвалишь, никто не похвалит.
Хотелось высказать Хулагу все, что накипело о поведении его воинов в городе, но решил сдержаться – политИк, черт бы его побрал! Да и вспомнилась их жертвенная атака тогда на берегу у Святого. Прервал словоизвержение доблестного сына степей, предложив ему собрать по городу своих резвящихся воинов и организовать 'огневую' поддержку штурма здания форума. Вождь кочевников отнесся к задаче с энтузиазмом. Вскочил в седло, пронзительным свистом подозвал к себе, гарцующих по площади тавров, и быстро объяснил им задачу. Всадники разделились на группы, по три-пять человек и, пришпорив коней, скрылись между домов, окружающих площадь.
– Попробую покликать своих, – сказал Лотар, подозвал с полсотни северян из своей свиты, и отправил их собирать по городу, занятых грабежом и другими увлекательными делами, варангов.
Я обернулся к Хегни.
– Понял, господин, – не дожидаясь приказа, отозвался мой проницательный воевода. – Найду Велимира и передам ему твою просьбу.
Воевода развернулся и, взяв с собой пару воинов, исчез в толпе.
Я присел на край чаши фонтана и перевел дыхание. Ноги гудели, голова тупо ныла, броня давила на плечи, тело под поддоспешником нестерпимо зудело. Расстегнул подбородочный ремень и стянул с головы шлем с подшлемником, подставляя взмокшие волосы, под пахнущий кровью и прочими малоаппетитными запахами, ветерок. Уткнул меч острием в плиты мостовой у себя под ногами. Опустил голову на скрещенные на рукояти меча, руки. Прикрыл глаза и попытался расслабиться, используя навыки аутотренинга, освоенные в пору молодости.
Толком расслабиться не дали. Кто-то положил руку мне на плечо. Рука была тяжелой – почувствовал прикосновение даже через оплечье. Поднял голову. Ну конечно, Туробой! Смотрит с тревогой. Заботливый, блин! Погасил, вспыхнувшее, было, раздражение и успокаивающе похлопал друга по предплечью.
– Все нормально, Туробой. Все нормально. Просто устал.
Расслабление, пусть и короткое, тем не менее, слегка взбодрило. Надо доделывать дело. Пусть и не приятное. Представил себе, что наши воины сотворят с укрывшимися в форуме женщинами и детьми, после того, как перебьют их защитников и поежился. Решил, что постараюсь не допустить резни. Любой ценой. Употребив для этого, весь свой божественный авторитет. Однако добивать румийцев надо. Никуда от этого не денешься. Разве, предложить почетную капитуляцию? Свои же не поймут: отпускать с оружием заклятых, ненавистных врагов, проливавших на протяжении десятков лет кровь их сородичей…. Нет, не поймут. А сдаться на милость победителей не захотят сами румийцы. Не так воспитаны, да и не приучили их сдаваться местные с их жертвоприношениями. Тем не менее, попробовать надо. Хотя бы для очистки совести.
Поднялся на ноги, хлопнул по спине Туробоя.
– Пойдем поближе к Румийцам. Поговорим.
Тот кивнул, махнул рукой, стоящим неподалеку воинам ближней дружины. Те быстренько подтянулись поближе, сбились в плотную кучку.
– Пошли, – кивнул я в сторону форума. – Приготовьте щиты. Будете прикрывать от всякого летающего мусора.
Все оказались при щитах, потому сразу двинулись к цели, раздвигая бестолково топчущиеся на площади толпы вооруженного люда. Добрались до лестницы довольно быстро. Остановились метрах в пяти от нижних ступенек, перед небольшим валом трупов, образовавшимся в результате предыдущих попыток штурма.
– Хочу говорить с вашим начальником! – крикнул, в застывшую по верхнему краю лестницы стену щитов.
Довольно долго никакой реакции не наблюдалось. Хорошо, хоть, острыми железками швыряться не начали. Последние, впрочем, видимо, уже закончились. Вряд ли здесь имелся большой запас пилумов. Могли, правда, запустить свинцовую пульку из пращи, но пока тоже воздержались. Наконец в рядах легионеров возникло какое-то движение и, спустя десяток секунд щиты напротив нас разомкнулись, пропуская воина в богатых доспехах и шлеме с пышным красным плюмажем. Похоже, очередной легат снизошел до переговоров с вожаком диких унтерменшей. Это я про себя.
Легат, не спеша, спустился и остановился на нижней ступеньке лестницы. С противоположной стороны вала трупов. Один. Без сопровождающих. Да и чего ему было терять. Расставил ноги на ширину плеч и заложил руки за спину. Чем-то он неуловимо походил на Гая Луция Флавия, того, с которым я имел честь общаться у Лешачьего болота. Про 'честь общаться' говорю безо всякой иронии. Сходство было не внешним. Внешне как раз этот парламентер от Гая Луция отличался весьма ощутимо. Коренастый, круглолицый, хорошо за пятьдесят. Сходство было внутренним. Та же несгибаемая воля и уверенность в своем превосходстве, не смотря на критическую ситуацию, в которой оказались румийцы. Юберменши-культуртрегеры, черт бы их взял! Только что не блондины, а то добавил бы к этим эпитетам 'белокурых бестий'. Хотя, блондины среди румийцев тоже встречались. Была виной тому кровь представителей покоренных племен, разбавившая кровь пришельцев, или попадались таковые и изначально? Бог весть.
– Что ты хотел мне сказать? – процедил, тем временем, румийский легат.
Ну, вот опять: ни 'здрасьте', ни представится. Грубияны какие. Впрочем, по зрелому размышлению решил тоже сохранить инкогнито – ни к чему искушать отчаявшихся, готовых на все, людей близостью заклятого врага.
– Предлагаю сдаться, гарантирую всем жизнь, – уже понимая, каков будет ответ, произнес я.
– Ответ – нет, – без всякой паузы отозвался румиец. – Что-то еще?
Что еще? Черт его знает!
– Если вы хотите умереть с честью – ваше право, но причем тут женщины и дети? – родил, наконец, следующую фразу. – Пусть они выходят. Им не причинят никакого вреда. Если же мои воины ворвутся в форум по вашим трупам и трупам своих товарищей мне будет очень трудно их остановить. Надеюсь, ты это понимаешь?
Ознакомительная версия.
