и всё там организовать. Хоть ты и предупредил руководство о поединке, хочу лично убедиться, что всё будет, как надо.
— Не сомневайся. Там профессионалы. Но всё равно съезди, конечно. Я прибуду ровно в шесть. Думаю, как и полковник. А вот его секунданты должны явиться чуть раньше.
— Я их встречу. Не волнуйся. Хотя тебе и есть, из-за чего. Ладно, Кристофер, — Глория поднялась. — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, и сегодняшний день не станет твоим последним.
— Я тоже. Спасибо, лейтенант Глостер.
Неопределённо хмыкнув, девушка вышла из кабинета. Было слышно, как секретарша проводила её и закрыла дверь офиса.
Я взглянул на бронированное окно. Если полковник захочет прикончить меня раньше шести часов, его будет ждать неприятный сюрприз. Но это вряд ли: как и Глория, он уверен, что ему придётся иметь дело с глупым юнцом, едва умеющим обращаться с мечом.
До половины шестого я не выходил из офиса. На всякий случай, чтобы не искушать судьбу. Обед заказал в агентство. Наконец, пришло время отправляться в Дом ветеранов.
От подъезда до машины я прошёл очень быстро. Но всё равно заметил человека, стоявшего через два дома напротив. Кажется, это был тот, кого описала Джоана. Но у меня не было времени преследовать его. Сев в «Бэнтли», я погнал на встречу с полковником.
Администратор поприветствовал меня, пожелал удачи и проводил в зал для фехтования, где дожидались секунданты.
Полковник прибыл двумя минутами позже меня. Саблю он привёз с собой. Когда-то было положено драться одинаковыми, но около ста лет назад это правило отменили, так как равная длина ставила противников в неравное положение, ведь руки у всех разные. Единственным ограничением была максимальная длина клинка. Она не должна была превышать одного метра.
Разговаривать дуэлянты друг с другом не должны, так что мы обошлись без приветствия.
Нам сообщили, что по жребию Флетчеру выпало быть распорядителем поединка. Он попросил нас с Болейном встать напротив друг друга и сделать выпад. Между концами клинков расстояние должно равняться одной стопе. Отметив позиции, Флетчер предложил жребий, чтобы мы выбрали, кому какое место достанется.
— Полковник на правах оскорблённой стороны настаивает, чтобы дуэлянты не пользовались перчатками-крагами и не обматывали руку платком, — предупредил Флетчер.
Я кивнул.
— Теперь, господа, пожалуйста, продемонстрируйте грудь секундантам.
Ко мне подошёл Кларксон, а к полковнику — Глория. Расстегнув рубашки, мы дали убедиться, что не надели ничего, способного защитить от удара.
Как только с этим было покончено, секунданты бросили жребий, чтобы выяснить, кому выпадет объявить условия поединка. Досталось Глории. Она вышла немного вперёд.
— Господа! Запрещается наносить удары противнику, если он безоружен или лежит, захватывать его тело, руку или оружие. Поединок не может быть остановлен досрочно. Окончанием поединка считается смерть одного из дуэлянтов. Однако, если противник упал в результате тяжелого ранения и не может подняться, добивать его запрещается. Дуэль должна быть возобновлена в другой оговоренный сторонами день, когда раненый сможет драться. Если противнику к тому времени не придут к иному соглашению, разумеется.
Как только Глория закончила, её место занял Флетчер.
— Господа, прошу занять позиции!
Мы встали на отметки напротив друг друга. Болейн был мрачен, но на его губах играла едва заметная ухмылка. Он не сомневался, что убьёт меня.
— Готовы? — спросил Флетчер.
Мы дружно кивнули, не спуская друг с друга глаз.
— Але!
Полковник атаковал, действуя быстро и умело — сразу видно, что мастер клинка. Болейн наносил стремительные удары, метя в разные части тела. Явно прощупывал меня. Я отражал его выпады, но в контратаку не переходил. Раскрывать все карты было пока ни к чему. Кажется, полковник быстро понял, что я не тороплюсь демонстрировать свою технику, потому что его действия стали более изощрёнными. Он двигался грубо, агрессивно, его атаки нисколько не походили на танец, но были весьма впечатляющи. И всё же, я сразу почувствовал, что он занимался фехтованием только на кавалерийской сабле. Ни шпагой, ни мечом, ни катаной Болейн не владел. Я же имел возможность совмещать все перечисленные стили. На этом и базировалась моя техника. Тем не менее, полковник, безусловно, владел каларипаятту, как и все английские аристократы. И, конечно, прошёл все уровни. Иначе в армии ему было бы делать просто нечего. А это делало его грозным противником.
Пропустив кривой клинок, мелькнувший перед моими глазами, я ударил снизу вверх, отбивая его, и попытался нанести прямой укол в грудь. Болейн отвернул корпус, и мой меч прошёл в сантиметре от его расстёгнутого ворота. Болейн сделал шаг влево, переместил вес на правую ногу и ударил горизонтально на уровне плеча. Заблокировав его саблю, я ткнул прямо, метя в живот. В последнюю секунду изогнутое лезвие отбило мой меч и метнулось к моему лицу, как сверкающая змея! Пришлось сильно отклониться и отступить на пару шагов. Болейн подпрыгнул с неожиданной для его возраста ловкостью и обрушился на меня сверху. Атака была простой, но сильной. Подставив под неё клинок, я едва не упал. Оскалившись, полковник попёр на меня, нанося очень быстрые, но слабые удары. Его целью было запутать меня, подчинить ритму атак, а затем нарушить его и пробить защиту. Понимая это, я ждал. Мы кружили по залу, вынуждая секундантов тоже перемещаться, чтобы не помешать нам. Звон стали раздавался беспрерывно.
Наконец, Болейн решил, что пора, и пригнулся, атакуя мои ноги. Я подпрыгнул и ударил сверху вниз. Меч рассёк плечо полковника. Он вскрикнул, больше от злости, чем боли, и перекатился в сторону, уходя от моей новой атаки. Я преследовал его, но он вскочил с удивительным проворством и попятился, блокируя ряд ударов. Рана была на левом плече, так что действовать правой он мог вполне свободно. Кровь заливала его рубашку, быстро пропитывая ткань. Я надеялся, что мой противник ослабеет, и мне удастся в течение пары минут его добить. Главное — не пытаться его обезоружить.
Теперь мы поменялись ролями. Я нападал, тесня Болейна, а он больше отступал. Его левая рука безвольно повисла и болталась. Полковник тяжело дышал: сказывалась потеря крови. Я понял, что нужно торопиться, иначе он вырубится, и поединок придётся отложить!
Нырнув под саблю, я ударил наискось снизу вверх, норовя всадить лезвие Болейну под рёбра, но он резко крутанулся и пропустил меч мимо корпуса. В висок мне ударила гарда его сабли. В глазах потемнело, я покачнулся, но удержал равновесие. Полковник ударил наотмашь. В последний миг я успел поставить
