Тод дожил. Куски мозаики сложились в голове и прочно сели на клеевую основу логики. Структурные элементы жизни соответствовали друг другу, но от этого соответствия возникало одно стойкое желание: приставить дуло к подбородку и нажать на спусковой крючок.
Дуло он прижал к парапету, выбирая цель.
Их хватало на земле. Жестяные белочки в игрушечном тире.
- Десять негритят решили пообедать, один вдруг поперхнулся, их осталось девять, - Тод снял одну из целей, тело вздрогнуло, но не шелохнулось. - Девять негритят, поев, клевали носом, один не смог проснуться, их осталось восемь.
Пули ложились точно. Ответный огонь не открывали.
- Пять негритят судейство учинили, засудили одного, осталось их четыре.
Жаль. Было бы веселее, если бы стреляли в ответ.
- Последний негритенок поглядел устало, он пошел повесился, и никого не стало.
Доступные мишени закончились, и Тод поднялся. Ногу дергало. Бок зудел. И чего ради все это было? Ради того, чтобы Айне попала в бункер.
- Идиот! - Тод хлопнул ладонью по лбу. - Какой же ты, мать твою, идиот...
Спуск оказался тяжелым. Нога подводила. И рана на плече раскрылась. Но это перестало быть важным. У Тода имелась цель.
И она находилась в относительной близости.
К бункеру добрались. И Айне остановилась. Она знала эту лестницу. Она поднималась по ней, выбираясь из убежища, и в убежище спускалась, чтобы помочь Тоду.
А теперь он помогал ей и, наверное, умер. В прочитанных книгах встречалась информация о том, что один человек способен воспринимать физическую гибель другого, но Айне не знала, насколько данные верны. И возможно ли их экстраполировать на андроида.
Ей было горько.
И еще идущий по следу человек вызывал раздражение.
Он - не Тод. Он тоже сильный. Иногда злой. И стрелять умеет. И не испугался во время прорыва. Но он - не Тод!
- Куда теперь, - спросил Глеб, переводя дух. - Вверх? Вниз?
- Вверх.
А она спускалась и поднималась. Но трекер указывал, что цель находится пятью этажами выше. И внутренний голос, который появился недавно, соглашался с указанием.
Айне побежала. И Глеб побежал за ней. Он двигался неуклюже и шумно, но главное, что он был. Глеб поможет. Он боится Евы. А страх - сильный мотив.
Лестница вывела в коридор. Темный ковер. Восковые наплывы светильников. И дверь. Дверь приоткрыта. Значит, опоздали.
Глеб приложил палец к губам и, как будто этого не достаточно, добавил:
- Тихо.
В его руке появился смешной револьвер с коротким дулом. Щелкнул курок. Шевельнулся барабан. Глеб крадучись направился к двери.
- Нет, - также шепотом произнесла Айне. - Ты не знаешь, что за ней.
- А ты знаешь?
Да. Конечно. За дверью будет прихожая со шкафом и старым телефоном. Дома в ней обитал Тод, хотя у него имелась собственная комната, но он все равно прихожую облюбовал. Сказал, что эта территория - его. Айне согласилась.
Здесь все то же самое. Только нет на вешалке черной куртки.
И кровью пахнет очень сильно. Неужели Глеб не ощущает запаха? Он осматривается. Чешет кончик носа дулом револьвера. Так нельзя. Оружие обидится.
Оружие надо любить.
- Айне? - голос Евы донесся из зала. - Это ты пришла? Заходи. Гостьей будешь.
- Это я пришел, - ответил Глеб, знаком приказывая молчать.
- Глеб?
- Глеб. Впустишь? Или я не тот гость, которого ты видеть хочешь?
Он спрятал револьвер в рукав и решительно толкнул дверь.
- А теперь скажи, птичка моя певчая, на кой ляд ты меня отключила?
- Чтобы уберечь.
Айне подобралась на цыпочках и, сев у двери, приникла к щели. Ей был виден угол комнаты с двумя экранам, разделенными белым швом, и сидящая в кресле Ева.
А вот Глеб стал вне поля зрения.
- И от чего же уберечь, золотко? Или, правильнее будет спросить, для чего?
- Для меня.
- Ну да, ну да... а начинался триллер так невинно... А Игорь где? Погиб поручик от дамских ручек? И смена новая нужна? Премного благодарен за доверье. Старый конь борозды не попортит. А что сожрете мозг, так, право, был ли нужен?
Ева медленно покачала головой. Она смотрела на Глеба и только на Глеба. И глаза ее сияли любовью.
- Она просто была очень молодой. У нее не было опыта.
- А у тебя, значит, есть? - напряжение в его голосе нарастает. Но убивать не спешит. Почему?
- У меня есть память всех циклов улья.
- И сколько их было?
- Два. И я помню их опыт.
- Нельзя помнить опыт, лапочка.
Айне осторожно тронула дверь, расширяя щель. Ева по-прежнему не обращала внимания ни на кого, кроме Глеба. Это хорошо. Пусть они разговаривают.
Нащупав рукоять пистолета, Айне вытянула оружие. Оно по-прежнему было тяжелым и неудобным. Но шанс будет лишь один, и надо им воспользоваться.
- Вы развиваетесь, - теперь Айне видела и Глеба, он сидел на корточках над телом беременной женщины и смотрелся в ее лицо. Лицо почему-то было гладким и блестящим. И Айне сообразила, что это - не лицо, а маска.
Снять пистолет с предохранителя. Держать крепко, двумя руками. Целиться, не прищуривая глаз. Направить ствол на цель, чтобы прицел, мушка и объект оказались на одной линии.
- А я поверил, что ты настоящая. В смысле, человек. Они вели себя иначе. Или правильнее сказать, это ты вела себя иначе?
- Я и была человеком.
- Неужели?
- У меня ее память, - Ева щепотью коснулась лба, и движение это сдвинуло ее с линии огня. - Я была Евой.
- А настоящая?
- Я настоящая.
- Ложь.
- Почему? Я помнила ее жизнь и ее смерть. Я испытывала ее эмоции. Я совершала поступки, которые совершила бы она. Я и есть Ева. Не надо, Глеб. Если ты убьешь меня...
- Одним монстром в мире станет меньше.
Расстояние большое, а цель маленькая. И Тода рядом нет. С ним легко стрелять и пуля всегда мишень находит. И потом Тод говорит, что Айне - умница, хотя на самом деле это он попадал.
- Я не монстр.
Ева поднялась, и за ней потянулась белесая паутина. Лопаясь, нити втягивались в кресло.
- Посмотри. Чем я отличаюсь от самок твоего вида?
- В том и проблема, что ничем. Мадам, не улыбайтесь, это страшно.
