— Нам бы для начала попробовать, — широко улыбнулся Владос. — Может, мы и взяли бы пару кувшинчиков.
— «Пару кувшинчиков»! — передразнил господин Мизотер. — Все так говорят, потом просят попробовать и в результате ничего не покупают! На что мне такие прощелыги, скажите, пожалуйста? Платите хотя бы обол — так и быть, налью полстаканчика.
Пожав плечами, Владос достал монетку.
— Вот, так бы давно, — схватив медяху, обрадованный старик скрылся в доме.
Отсутствовал он долго, по Лешкиным прикидкам, может быть, минут сорок, а то и того больше, так, что друзьям уже надоело ждать, хорошо еще, что на двор падала густая тень — все ж таки было не так жарко.
— Ну, вот!– когда парни совсем потеряли всякое терпение, господин Мизотер наконец-таки соизволил явиться, и не один, ас кувшином и двумя стаканами.
— Вот вам, — поставив стаканы на скамейку, он осторожно плеснул в них из кувшина. Так, наполовину. — Пейте!
Вино и впрямь оказалось ничего себе — это шепнул Владос, Лешка в винах разбирался мало — если что и пил когда, так всякого рода «портвейны» — и ценителя из себя не строил.
— Божественный напиток! — грек причмокнул губами. — А можно еще на обол?
— Да пожалуйста! — с готовностью отозвался старик. — Хоть на два!
— Наверное, все соседи покупают ваше вино, — Владос хитро поворачивал только что завязавшуюся беседу в нужное русло. — Они славные люди, ваши соседи. Взять хоть, к примеру, трактирщика…
— Гнусный и похотливый тип! — тут же резюмировал господин Мизотер. — Ни одной шлюхи не пропустит. К тому же — пьяница.
— А о попечителе приюта что скажете? Говорят, он уважаемый человек!
— Отец Сергий — уважаемый человек? Да не смешите мою собаку. Цыц, Ашкедан, цыц! Кому говорю, марш в будку!
— Так что отец Сергий? — напомнил Лешка.
— Хитрющий прощелыга ваш отец Сергий! К тому ж еще и интриган — спору нет, ловко умеет притвориться достойным и порядочным человеком. А сам только и глядит, где чего урвать, жирует за счет своих сироток! С итальяшками связался — и это православный-то батюшка! Говорю же вам — прощелыга!
— Как это — с итальяшками? — заинтересованно переспросил Лешка. — И с кем — с венецианцами или с генуэзцами?
— Станет он с венецианцами путаться, — старик презрительно махнул рукою. — Небось, выбрал тех, у кого денег побольше! Наверняка замыслил поддержать поганый флорентийский сговор! Иначе б с чего генуэзцы ему денег дают?
— А точно, что дают?
— Ха! Вы к нему во двор загляните — смальта прямо на заборе налеплена! Сиротки мозаики складывают — недешевое, между прочим, занятие. На какие шиши?
— Ну, мало ли…
— Говорю же — дают генуэзцы. Со старостой их, с Галаты, Джованни Пьеццой дружкуется — в гости друг к дружке семьями ездят. И это православный священник! Совсем уж в людях ничего святого не осталось, тьфу!
Господин Мизотер презрительно сплюнул наземь.
— А что это — Галата? — тихонько спросил приятеля Лешка. — Город такой?
— Район, — повернув голову, шепотом пояснил грек. — Да ты его видел — на северном берегу Золотого Рога, с высокой такой башней. Там в основном генуэзцы живут, а венецианцы как раз напротив, через залив.
— Что, твой приятель не местный? — у старика оказался чертовски хороший слух.
— Нет, — Владос засмеялся. — Он из… из Пафлагонии.
— Сам ты… — Лешка хотел было обидеться, но передумал — не время.
— А что, к отцу Сергию точно заходит Джованни Пьецца? Может, кто другой?
— Да что я, синьора Джованни не знаю? — обидчиво поджал губы старик. — Скажу без ложной скромности, он тоже частенько покупает у меня вино, а уж итальянцы в вине толк знают.
— Доброго здоровьица, господин Мизотер! — проходя мимо ограды, кивнула старику молодая женщина в светло-зеленом гиматии и с большим кувшином на плече. Видать, ходила за водой, к фонтану.
— И тебе доброго здравия, Филоксия, и тебе! — расплылся в улыбке старик. — Что за вином не приходишь?
— Будут лишние деньги, зайду!
— Всегда рад тебя видеть… Видали деву? — едва женщина свернула за угол, господин Мизотер тут же перешел на саркастический тон. — С виду — сама непорочность, а на самом деле — первая шлюха в районе! Ляжет с любым, были бы деньги. Да и так, без денег, запросто наставляет рога своему недалекому мужу, плотнику Финогену, придурку.
— Так что же, тот ничего не замечает?
— Да я ж говорю — придурок!
Выпив еще по стаканчику, друзья, чтобы не обижать старика, купили на оставшиеся деньги небольшой кувшинчик вина и, простившись, покинули двор желчного господина Мизотера.
— Ну, с этим приютом тоже, похоже, все ясно, — с усмешкой заключил Владос. — Хороший сосед попался! Осведомленный. — Он посмотрел на небо. — До вечера-то еще далеко… Сам домой доберешься?
— Ну да, — Лешка пожал плечами.
— Заодно и вино донесешь. Смотри только, по дороге не выпей!
— Конечно, выпью! А ты что, по-другому думаешь?
— Однако и шутник ты, Лекса!
Лекса — это так сокращенно теперь называл Лешку Владос. Был, значит, когда-то Лешка Смирнов, а стал — Лекса Пафлагонец. Обижаться ли на «пафлагонца» или махнуть рукой — Лешка еще для себя не решил, думал. Скорее всего — махнуть. Пафлагонец так пафлагонец, чего тут обижаться? Хорошо еще «деревней» не прозвали.
— Ну, тогда я побежал по своим делам, а ты иди.
— Нет, — Лешка покачал головой. — Я, пожалуй, еще тут похожу, посмотрю. Что-то не нравится мне этот вздорный старик — я имею в виду Мизотера.
— Как знаешь, — улыбнулся Владос. — Дело хозяйское — ходи, если ног не жаль.
Махнув на прощанье рукой, он быстро зашагал к форуму Тавра.
А Лешка безо всяких ухищрений прямиком направился к воротам приюта — а что ходить вокруг да около? Лучше самому посмотреть. В конце концов — не пустят так не пустят, это дело! Информация-то, считай, уже собрана. Вот только правдивая ли?
Пригладив волосы свободной рукою, юноша вежливо постучал.
— Входите, не заперто, — откликнулся приятный женский голос.
Лешка толкнул створку ворот… И тут же восхищенно присвистнул, едва не выронив наземь кувшин с вином. Старик Мизотер был прав — прямо перед только что вошедшим юношей, на ограде играли разноцветными красками великолепнейшие картины, выложенные из кусочков цветного стекла — смальты. Картин, собственно, было несколько. Одна изображала рыцаря в сверкающих латах верхом на белом коне. Длинным тонким копьем рыцарь попирал отвратительное пресмыкающееся, копошащееся у копыт коня.
— Нравится? — поинтересовался тот же голос откуда-то слева.
— Здорово! — искренне восхитился Лешка. — Только вот динозавр какой-то маленький, неприглядный.
