Переправиться по сильно обмелевшему каналу и взобраться по специальным лестницам, не составило для них большого труда. Точно выверив время атаки со временем артподготовки, советские войны начали переправку через канал ровно за пять минут до конца обстрела. Расположенные в районе Дордрехта британские батареи, с запозданием открыли ответный огонь, но он уже ничего не смог изменить. В пробитую дыру хлынули главные силы прорыва и участь Эйндховена была предрешена.
По специально созданным мосткам, через канал смогли переправиться сначала минометы, а затем артиллеристы и самоходки. Город был взят уже к средине дня, но дальнейшее советских войск на север, к огромной радости англичан вновь приостановил канал. Стремясь удержать Тилбрукт Крафтон стал срочно перебрасывать к месту прорыва подкрепления, но противник больше не делал никаких попыток продвинуться вперед и приблизиться к Роттердаму. Одному из двух голландских портов находившихся под контролем англичан.
Пока Крафтон и Монтгомери срочно разрабатывали меры по остановке русского наступления в Голландии, утром следующего дня заговорили пушки под Дюнкерком. Двести орудий на один километр вместе с дивизионами гвардейских минометов, принялись терзать английскую оборону. В течение часа могучие снаряды и мины уничтожали все живое до чего они только могли дотянуться. Разрушали ряды колючей проволоки, ходы сообщения, доты и дзоты выявленные разведкой.
Привыкшие к тому, что главную скрипку в прорыве обороны играет авиация, канадцы и австралийцы ждали появление в небе вражеских самолетов и за это жестоко поплатились. С началом бомбардировки они не отвели своих солдат из первых траншей, понадеявшись на крепость своих блиндажей и кратковременность вражеского обстрела. Ведь начать наступление без мощного двухдневного авиаудара было нарушением военных канонов союзных армий.
Уткнувшись в щели, разбежавшись по окопам они все ждали скорого прекращения обстрела, но он только нарастал. Пять, десять, пятнадцать минут уже давно прошли, но натиск советских артиллеристов не утихал, а лишь увеличивался. Крупнокалиберные снаряды попавшие в блиндажи превращали их в братские могилы, а малые гарнизоны дотов и дзотов буквально сходили с ума от грохота непрерывных взрывов.
Когда советские солдаты пошли в атаку в след за огневым валом, они не встретили серьезного сопротивления. Англичане не успели быстро занять свои первые траншеи, а уцелевшие доты и дзоты не смогли остановить наступающие цепи русской пехоты. Вместе с солдатами двигались самоходки и танки, которые быстро расправлялись с неподавленные огневыми точками врага.
Дабы избежать напрасных потерь от возможных мин противника, впереди русских войск шло несколько машин с большими катками, мужественно принимавших на себя все удары мин. О минных полян англичан много говорилось, но на проверку они оказались большим блефом. Если мины и были установлены в большом числе, так это точно не в месте прорыва.
— А мин там не так уж много как нам о них докладывали, — с укоризной заметил маршал Малинину, наблюдая за развитием наступления с верхушки местной церкви, — запишите и не забудьте поставить на вид начальнику разведки. Лучше надо было готовиться к наступлению, а не на авось.
— Какая авось, товарищ маршал?! — энергично запротестовал начштаба, но маршал тут же оборвал его.
— Не спорьте, Михаил Сергеевич! Это же очевидно. Англичане либо не успели там хорошо мины поставить, либо нам крупно повезло, в чем я очень сомневаюсь.
— Прикажите поднять в воздух авиацию? — перевел стрелки Малинин.
— Нет. В этом пока нет необходимости. Гвардейцы полковника Широнина пока хорошо со всем справляются — обронил уткнувшийся в трубу маршал.
На преодолении первой линии обороны противника советским штурмовым группам потребовалось около сорока минут, но это совсем не означало, что дело было сделано и пришла пора праздновать победу. Умело используя подаренное им время, британцы сумели создать вторую линию обороны, состоящую из множества, хорошо укрепленных опорных узлов сопротивления. Используя любое пригодное для обороны строение, холм, пригорок или даже канаву, подданные короны намеривались как можно дороже продать свои жизни. И двигал к этому их не сколько страх смерти и отчаяние, сколько твердая уверенность, что их непременно поддержит и защитит, самый лучший в мире королевский флот.
Вера в скорую помощь, была у англичан неисчерпаема. Она позволяла не бояться огня русской артиллерии и отвечая ударом на удар, бороться с танками и пехотой противника. Каждый клочок земли приходилось брать с боем, уничтожая из самоходок и танков опорные огневые точки, убивая успевших окопаться автоматчиков и выжигая из огнеметов узлы сопротивления в каменных сооружениях. И чем ближе к морю продвигались советские войска, тем сильнее становилось сопротивление врага.
Флот действительно не оставил в беде своих сухопутных товарищей. Меньше чем через два часа от начала боевых действий, первые корабли уже подошли к побережью и открыли огонь на передовым соединениям противника.
Разведка не подвела маршала Рокоссовского. Все основные силы Флота Метрополии находились на Дальнем Востоке и принять участие в обороне Дюнкерка никак не могли. Столкнувшись с неожиданным осложнением в войне с Японией, американцы в самой категоричной форме потребовали сохранение присутствия английских авианосцев, линкоров и тяжелых крейсеров в этой части света. Трумэн совершил своеобразный обмен с Черчиллем; оставить английский флот в Тихом океане, в обмен на присутствие американских войск в Европе.
Поэтому на помощь защитникам побережья пришли в основном эсминцы и легкие крейсера. «Глазго», «Шеффилд», «Бирмингем», «Белфаст», их орудия не столько остановили, сколько насторожили советские передовые части рвущиеся к побережью. Более солидный арсенал был у тяжелых крейсеров «Бервик» и «Кент». Получая непрерывные запросы с берега, они основательно обстреливали квадрат за квадратом, не позволяя противнику продвинуться вперед.
Почувствовав за своей спиной силу королевского флота и услышав гул родной артиллерией, англичане не только ещё яростнее стали сопротивляться, но на отдельных участках предпринимали контратаки. В результате этих действий, наступательный потенциал советских войск сошел на нет и началось ожесточенное выдавливание противника. Этот процесс был вполне под силам дивизии генерала Городецкого. Опорные пункты англичан хотя и были многочисленными, но саперы не успели объединить их в одно целое, в результате чего, они могли быть разбиты по частям. Однако огонь с кораблей серьезно осложнял наступление красноармейцев.
