Тихо сидевший "сосед" — его дом был всего в двадцати саженях от этого, слегка кашлянул, привлекая к себе внимание и осторожно поинтересовался:
— Прощу прощения, Александр Яковлевич, что вмешиваюсь в вашу беседу… а завод нужен именно в Коломне? Ежели нет, то паровозостроительный завод в Людиново почти не хуже… был.
— Хм? Пожалуй… Вениамин Ильич, узнайте всё по этому вопросу. А по поводу Коломенского машиностроительного всё же, скупите все акции у мелких держателей — на своё имя. И передайте мне все материалы об остальных акционерах — возможно, я смогу уговорить их немного погодя.
— Слушаюсь. Далее.
Стряпчий немного поёрзал на своём месте, попутно извлекая из портфеля пачку писем и счетов.
— К винтовке Агрень проявили интерес господа из Греции и Аргентины. Они желают как можно быстрее провести сравнительные испытания
— Простите, что перебиваю вас, а с чем будут сравнивать?
— Наши основные соперники это фирма братьев Маузеров и Манлихер, но по моему сугубому мнению, их шансы достаточно слабы. Я могу продолжать? Благодарю. Так же их интересуют пистолеты — но это ещё не точно. Деньги за сотню винтовок уже поступили на счёт компании, но возникли некоторые сложности. Андрей Владимирович сказал, что их серийная выделка ещё не началась, а готовые без вашего разрешения?..
Лунев сделал паузу и вопросительно поглядел на князя. Тот благожелательно кивнул и успокоил Вениамина Ильича одной фразой:
— Завтра отгрузят.
— Благодарствую! И, ежели это только возможно, нельзя ли в сопровождение дюжину ваших ветеранов? Будет кому демонстрировать оружие, да и мне, знаете ли, поспокойнее будет.
— Григорий?
— Сделаем, командир.
Дождавшись своей очереди, заговорил Сонин. По его словам, подкреплённым многочисленными доказательствами на бумаге, чистая прибыль в месяц составляла никак не меньше полста тысяч (в основном больше, причём был сильный перекос в пользу мирной продукции — но благодаря всё возрастающим аппетитам Вальтера Грейта, соотношение потихоньку выправлялось), дела на фабрике обстояли очень хорошо, даже — отлично… местами. А вот за её пределами проблемы были, точнее одна, зато большая — отсутствие обученных мастеровых. Последние станки должны были установить и наладить ещё до первых холодов, но вот работать на них было некому, ну почти некому.
— … четверть от требуемого. И если в новые, "пистолетно-револьверные" и кузнечно-пресовые я могу поставить вторую смену со старых цехов… кхе, относительно старых, конечно же. То на производство винтовок и станкостроительное — увы. Насколько я знаю, с похожими проблемами столкнулся и Семён Венедиктович в Ярославле. Выпуск продукции он увеличить хочет, и вроде бы и может — да вот некому работать, приходиться учить на ходу и за свой счёт.
— Нда. Вот что — составьте список… а, уже составили? Это вы весьма предусмотрительно. Так, понятно. Андрей Владимирович, а не съездить ли вам на своё прежнее место жительства? Помнится, вы мне не раз говорили, что на бывших Мальцевских заводах много мастеровых остались без работы, терпят нужду — думается мне, у нас им будет гораздо лучше… заодно и Вениамину Ильичу поможете, Людиновский паровозостроительный завод осмотреть.
— Что я им могу обещать, Александр Яковлевич?
— Зачем же обещать? Захватите с собой наш трудовой договор и честно разъясните его пункты.
Хозяин дома глянул на часы и тяжело вздохнул — пора отправляться погулять по стройке.
— Валентин Иванович, я вот тут набросал несколько предложений по улучшению пистолета-карабина и остальных наших новинок.
Оружейник быстро просмотрел длинный перечень переделок и исправлений, глянул на приложенные эскизы, после чего энергично кивнул и уточнил пару непонятных ему моментов.
— Александр Яковлевич, установку глушителя на пистолеты не производить?
— Да. Глушение весьма посредственное, если не сказать больше, поэтому и смысла никакого в этом нет. Лучше попробуйте поработать с револьвером — там перспектив больше, может даже вариант с полной отсечкой звука получится.
— И ещё — переделать Орла под трехпатронную очередь и полную очередь. А Рокот?
— Вы знаете, третий выстрел там явно лишний, отчего сильно страдает точность — не стоит отличный пистолет превращать в хороший. На этом все, господа? Тогда меня ждут строители…
Прогулка-инспекция, заметно подпортила князю настроение: быть может, тому виной были грязь и мусор, неизбежно сопровождающие почти любую стройку (хотя лошадиный навоз всё же стоило убирать), может — не совсем убедительные объяснения сопровождающего его прораба, по поводу замеченных им недоделок. Или на него так повлияло то, что он почти сразу наткнулся (хорошо хоть не вляпался) на стихийно образовавшийся туалет в укромном закутке между цехами (Иван Фадеевич этой *находки* виртуозно не заметил, моментально отвлекшись на распекание подвернувшегося чернорабочего).
— … так что со всей ответственностью вынужден заявить вашему сиятельству о том, что всего запланированного на этот год выполнить никак невозможно!
— Что именно?
— Да вот взять хотя бы цех по выработке электроэнергии — ваш управляющий добавил ещё один в смету, да в самый последний момент, а значит — это никак-с невозможно Ваше Сиятельство, совсем-с.
— Нда. Скажите, любезнейший, а ваше начальство эти сметы подписало, документы согласовали?
— Точно так-с, Ваше Сиятельство, но?
Прораб всем своим видом показал, что он бы и рад угодить заказчику — да это не в его силах.
— Понимаю. Ну что же, невелика беда.
— Благодарю, Ваше Сиятельство. А теперь прошу…
— Теперь, с вашего позволения, я договорю. Так вот: то, что вы не сможете выполнить запланированный объем работ, не беда — я найду того, кто сможет. А вы, вернее ваше начальство, заплатит солидную неустойку. И штраф — а это уже конкретно вы. Вот теперь мы можем двигаться дальше, на осмотр домов для мастеровых. Вы ведь это хотели предложить, не так ли?
Угрюмо-сосредоточенный прораб, не без вызова в голосе осведомился.
— И за что же это мне положен штраф, ваше сиятельство?
— За что? Хм. Ну, давайте поищем.
Легко и не напрягаясь (даже не сходя с места), заказчик нашёл чертову дюжину подходящих поводов. Начиная с артели пьяненьких землекопов, расположившихся на отдых прямо в котловане и того самого, злополучного для строителя туалета, и заканчивая полом из сырых досок, в сборочном производстве одного из цехов, и неровной кладкой стены — там же. К концу перечисления почтенный Иван Фадеевич окончательно сник и даже не пытался говорить что-то в свою защиту — видя это, Александр всё же сменил гнев на милость.
