В то же время расположившийся подо мной гражданин никаких звуков не производил. Я слегка перегнулся вниз, оказалось, тот лежал на спине с закрытыми глазами, скрестив на груди руки. Показалось, что даже не дышит, но, приглядевшись получше, я заметил, что его грудная клетка с периодичностью раз чуть ли не в десять секунд едва заметно приподнимается и опускается.
Перед сном решил наконец-то почитать «Юность». Зря, что ли, целых 40 копеек отдал! Но свет был таким тусклым, что я пожалел свои глаза и минут через десять засунул журнал обратно в сумку. К тому же, набегавшись за целый день, чувствовал себя вполне готовым к тому, чтобы отрубиться без задних ног. Соседи, правда, которые звенели стаканами, не спешили укладываться, там кто-то постоянно травил анекдоты, причём довольно плоские, но собутыльникам хватало и этого, чтобы периодически ржать во весь голос. Время уже было, наверное, одиннадцатый час, уже и проходившая по вагону проводница им сделала замечание, но они всё не унимались. И тут я услышал под собой шевеление, оперившись на локоть, глянул вниз. Это татуированный, натянув ботинки, встал и двинулся к соседям.
— Народ, давайте прекращайте шуметь, людям спать мешаете.
— Какие люди? Это ты себя, что ли, к ним причислил, урка?
Судя по голосу, на бывшего сидельца наехал тот самый, что травил анекдоты.
— Слушай меня внимательно, — по-прежнему спокойно, без капли угрозы в голосе сказал мой сосед. — Я только что откинулся, еду домой, и не хочу из-за таких баранов, как вы, снова топтать зону…
— Ты кого баранами назвал, пидар?
Это уже кто-то ещё подключился. Я краем глаза заметил, что в нашем отсеке народ тоже прислушивается к происходящему через переборку.
— А вот за базар придётся ответить.
В следующее мгновение моего слуха донёсся какой-то шлепок, затем глухой удар, потом ещё один, а затем понеслось. С моего места можно было увидеть только периодически мелькающие части тел, в какой-то момент один из драчунов вывалился в проход, прижимая к глазам ладонь, а второй рукой шаря по сторонам. Из его груди донёсся сдавленный стон:
— Су-у-ка, он меня зрения лишил!
Между тем драка набирала обороты, однако никто из пассажиров не спешил прийти на помощь одной или другой стороне. Может, мне всё же стоит вмешаться? Глядя на то, что подросток разнимает мужиков, не исключено, кто-то из взрослых тоже наконец-то попытается погасить конфликт. Только я об этом подумал, как в проход спиной вперёд в лежанку, на которой испуганно съёжился какой-то дед, влетел мой давешний сосед, и тут же на его голову опустилась пивная бутылка, от соприкосновения с черепом разлетевшаяся на мелкие осколки.
Мужика явно повело: хотя он и пытался принять вертикальное положение, его снова качнуло назад, и он начал медленно сползать на что-то пищавшего старичка.
— Ну всё, сучара, п… тебе!
А ведь и правда покалечит вчерашнего сидельца, спиртяга в голову ударила, недостаточно сильно, чтобы отморозок с разбитой губой потерял координацию движений, но достаточно, чтобы он потерял над собой контроль. Я спрыгнул вниз, и как был, в носках, сделал пару шагов к бугаю, сжимавшему в руке горлышко бутылки с заострёнными краями, ту самую «розочку». За его спиной стоял, покачиваясь и держась за бок, ещё один. Видно, ему всё же досталось
— Дядь, у тебя закурить не найдётся?
Мой громко произнесённый вопрос заставил потенциального убийцу впасть в кратковременный ступор, и мне хватило этой секунды, чтобы нанести чёткий, акцентированный удар в гортань, аккурат пол щетинистый подбородок. Впрочем, ударил я вполсилы, только чтобы выключить противника из водоворота событий как минимум на несколько минут. «Розочка» упала к моим ногам, он захрипел, вцепившись руками в своё горло, хватая воздух раззявленным ртом и пуча глаза, и теперь я уже более расчётливо заехал ногой ему в промежность. Да, подленькие удары, ничего не имею возразить по этому поводу. Но не махаться же мне, 15-летнему подростку, с бугаем, который в полтора раза меня шире в плечах и выше почти на голову. Да он если один раз попадёт — я окажусь в отключке, и хорошо, если обойдётся без членовредительства.
Так что никаких душевных терзаний я в этот момент не испытывал. А вот мой оппонент испытывал сильные физические мучения, но совсем уж добивать я его не стал, и так нескоро в себя придёт. А вот тот, что держался за бок, явно намеревался отомстить за своего собутыльника, и двинулся на меня с налитыми кровью глазами. Был он, в отличие от второго, не так здоров, и я уже прикидывал, прямым его встретить, хуком или апперкотом, но тут подоспели, наконец, сразу несколько мужиков, которые немедленно его скрутили. А если точнее — повалили на нижнюю полку и к ней же прижали.
— Тихо, тихо, ну-ка успокойся, — говорил ему один из «миротворцев» в болотного цвета рубашке с погонами майора, и мужик, поначалу было рыпавшийся, действительно постепенно угомонился.
Тот, что орал, будто его «хулиганы зрения лишили», уже оклемался, и глаза у него были целёхоньки, хоть и красные. В драку он, судя по всему, тоже лезть не собирался. Третий же, которого я угомонил на какое-то время, сидел на грязном полу, всё ещё пытаясь отдышаться, одной рукой держась за горло, а второй за гениталии. Что касается ехавшего домой бывшего зека, он по-прежнему сидел на полке рядом с затаившимся дедом, ощупывая голову.
— Цела? — спросил я.
— Да вроде бы, — кивнул тот. — Шишка только вскочила… Спасибо тебе, парень, если бы не ты — расписал бы он меня, как бог черепаху. А ловко ты ему по гландам заехал. Я хоть и поплыл, а помню, как ты с ним лихо разобрался. Где научился таким приёмчикам?
— Богатый опыт уличных драк, — отмахнулся я.
— Леонид, — он протянул мне руку с татуированными пальцами.
— Максим.
— Что? Что случилось?
А вот и толстозадая проводница, услышала всё-таки шум в своём купе, или кто-то из пассажиров доложил.
— Мужики повздорили, уже всё нормально, — успокоил её майор. — Только вот стекло подмести не мешало бы.
— Ах ты ж боже ты мой, — всплеснула та руками, — надо начальнику поезда сообщить.
— Не надо, мать, — прохрипел тот, которому я врезал по гортани и промежности. — Не надо никому сообщать, всё тип-топ.
Он уже сидел на нижней полке, всё ещё осторожно массируя пальцами горло и с опаской, но без особой злобы, поглядывая в мою сторону. Похоже, окончательно протрезвел.
— А, ну ладно, — легко согласилась проводница, — тогда я за веником.
Понемногу всё успокоилось. Тем более что покалеченных не оказалось, медицинская помощь никому не понадобилась. Разве что откинувшийся спиной к стенке Леонид прикладывал к голове компресс в виде относительно холодной бутылки лимонада. Я, уже обратно взобравшийся наверх, перегнулся вниз, негромко спросил:
— А вы того типа как ослепили?
— Ладонями по глазам хлестнул. За пять лет на зоне тоже кое-чему научился, — усмехнулся он, как мне показалось, с долей грусти.
Я не стал спрашивать, за что он тянул свой срок, пять лет — статья относительно лёгкая, может, вор-рецидивист, не первая ходка, судя по внешнему виду, татуировкам на пальцах явно больше пяти лет. От сумы и тюрьмы, как говорится, не зарекайся, даже вот я, ударь чуть сильнее того бугая в горло — мог бы сломать трахею, и следом загреметь на малолетку.
Свет тем временем погас, половина вагона. Судя по звукам сопения и храпа, уже спала. Я поворочался немного с боку на бок и тоже уснул. Причём спал без сновидений, и проснулся свежим и выспавшимся, когда поезд уже проезжал Арбеково, а народ вовсю суетился, готовясь к высадке. Не суетился только мой сосед снизу. Леонид сидел, подогнув под себя по-восточному ноги и прикрыв глаза, рядом с ним лежал полупустой рюкзак — весь его багаж.
Ещё четверть часа спустя мы причалили к перрону вокзала Пенза-I. Здесь мы с Лёней тоже не спешили, дали выйти пассажирам нашего вагона, включая выглядевших помятыми вчерашних соперников, и только после этого сами направились к выходу. На перроне немногословный Леонид снова протянул мне руку.
