корона для коронации вам жизненно необходима, — сообщила матушка. — Но самое главное — она нужна вашим подданным. Корона — это не только головной убор, но и символ.
— Вы мне об этом уже говорили, — устало сказал я.
— Да, но повторю для вас еще раз. И еще. Подданные отнеслись с огромным уважением к тому, что их император не желает тратить государственные деньги на новую корону, желая употребить их на нужды народного образования и медицины, но власть императора зиждется на традициях. Народ считает, что коли император не желает иметь новую корону, то прямая задача народ помочь ему собрать средства. Поэтому, в Нижнем Новгороде начался сбор денег.
— В Нижнем Новгороде? — удивился я. — Они что, Пожарского с Мининым вспомнили? Собирают деньги на корону, словно на народное ополчение? Они там ещё жён и детей ростовщикам не закладывают?
— Александр, отнесись к этому серьезно, — сказала матушка. — Нижний Новгород один из самых богатых городов что в семнадцатом веке, что теперь. Они искренне верят, что помогли Романовым занять престол, значит, обязаны помочь снова. Естественно, что они выступили с инициативой. А их уже поддержал Ярославль, Москва, даже Баку и Варшава.
Вон оно как. Перешла на ты, да еще и по имени называет.
— Так я серьезен. Просто, не могу понять — зачем корона императора моему народу? Им-то какой профит?
— Вы — император. Если император выглядит достойно, значит, достойно выглядит весь народ. Если нет — значит народ плох. Вспомните, что в Смутное время люди посчитали, что голод и неразбериха случились из-за плохого царя. Но вас на сегодняшний день считают хорошим государем. Если бы вы внимательно читали газеты, то уже знали, что у вас невероятная поддержка среди народа.
— С чего вдруг? — удивился я.
— Люди знают, что вы очень достойно себя вели во время покушения. Не струсили, а рявкнули на толпу. Говорят — кое-кто обмочился от страха. Зато зауважали. Авторитета вам добавило и дело Сангушко с Дризеном. Впервые со времен Петра Великого были наказаны изменники и казнокрады. Обычно, все спускалось да замалчивалось, лишь ограничивалось ссылкой. А вы устроили обряд гражданской казни для высших сановников империи. Такой поддержки не было даже у моего покойного отца, а уж Николая Александровича народ любил.
Ну да, ну да. Народ любит, если наказывают министров. Ишь, понравилось, как я рявкнул.
— Людям очень импонирует, что в вас нет низкопоклонства перед Европой. Это вы ведь сказали, что у нас свой путь и Запад нам не указ? Мол, пока европейцы собак гоняли, мы с монголо-татарами сражались.
Кажется, что-то такое я говорил на встрече с журналистами. Ишь ты, как легко оказывается понравиться народу.
— Ещё в народе идет спор — почему раньше, когда вы были наследником, о вас распространяли такие вздорные слухи? Одни считают, что это замысел деда, чтобы ваши враги не отнеслись к вам всерьёз, а другие — что это происки европейцев. Мол — на самом-то деле наследник был очень приличный молодой человек.
При этих словах голос великой княгини дрогнул, а из глаз показались слезы. Я встал, подошел к матушке, прижал её голову к груди и погладил по голове, как маленькую. Не удержавшись, чмокнул её в макушку, и сказал:
— Все будет хорошо. Ваш Саша встанет на ноги, а я свое слово сдержу — отдам ему престол. Он сядет, закажет себе корону.
Ольга Николаевна вдруг взяла мою руку, и поцеловала. Вот тут и я чуть не сел. Впервые в жизни мне целует руку женщина, да ещё и считавшаяся моей матерью. Испугавшись, я выдернул руку. Возможно, слишком резко.
— Ольга Николаевна, что вы, право слово?
Не знаю, не то за водой бежать, не то звать секретаря — у того наверняка есть коньяк? Но моя приемная матушка уже взяла себя в руки.
— Александр, простите, не сдержалась, — повинилась великая княгиня. Вытерев слёзы, сказала. — Понимаете, когда я читаю о том, что наследник на самом-то деле был хорошим человеком, а всё, что про него было написано раньше, поклеп и ложь, во мне что-то происходит. Чувствую одновременно и злость и радость. Простите — я и на вас, то есть, на тебя злюсь, и в тоже время очень благодарная. Кажется, отчего я должна злиться? Ведь вы, в сущности, восстановили репутацию моего сына. Но всё равно, в голову лезут гаденькие мыслишки, что на вашем месте мог быть мой сын. Чем он вас хуже? Понимаете?
Нет, сам я не понимаю, но могу представить, каково пришлось матери, если имя сына постоянно мусолят в газетах, рассказывая о его «подвигах». А теперь, вроде бы, её сына хвалят, а никто не знает, что на его месте «кукушонок».
Хм… Как это я себя назвал? Кукушонком? Пожалуй, вслух это не стоит произносить.
— Александр, вы сказали, что вернете престол настоящему наследнику, а что станет с вашей женой? Её вы тоже вернете? Вы считаете, что женщина не заметит подмены?
— Моей женой? — не враз я и понял, потом дошло. Она про немецкую принцессу? Ишь, про подмену заговорила. Рано еще рассуждать. — Покамест, мне ещё нечего возвращать. Эдита ещё не моя жена, даже не невеста. А что станет дальше — как бог рассудит. Посмотрим.
— Вы правы, — согласилась великая княгиня. Окончательно успокоившись, спросила. — Так что мы с короной-то станем делать? Как вы как-то сказали — плюнуть и растереть? Или все-таки будем заказывать, как и положено монарху.
Не помню, чтобы я хоть когда-то говорил матушке про плюнуть и растереть, но зная себя вполне мог допустить… Ладно, что ни разу никому не сказал — мол, забей! А ведь мог бы.
Я сделал неопределенный жест рукой — мол, сам не знаю, что с короной-то делать…
— Давайте какую-нибудь простую сделаем. Это ведь просто символ, — наконец ответил я.
— Просто символ, — хмыкнула матушка. — А с деньгами, которые на нее пожертвованы, что делать? Куда их деть?
— А что, много денег? — удивился я. Никогда не понмал фразу «деньги некуда девать». Деньги всегда есть куда девать, и чем их больше тем больше нужд возникает.
— Да как сказать, — хмыкнула Ольга Николаевна. Вытащив из рукава свернутую в трубочку бумагу, развернула ее и принялась читать. — Итак, купечество Нижнего Новгорода пожертвовало миллион рублей…
— Сколько? — опешил я.
— Подождите, это ещё не все, — усмехнулась княгиня. — Итак, от Нижнего Новгорода — миллион рублей, от Московской купеческой сотни — пятьсот тысяч рублей, от Московского купечества — это старообрядцы, ещё два миллиона, от купцов Ярославля и Рыбинска — пятьсот тысяч… В списке ещё Самара с Саратовым, Казань, нефтепромышленники из Баку, виноторговцы Тифлиса… Но больше всего частных вкладов — по сто рублей, двести.
— А сколько всего?
— Всего собрано тридцать пять миллионов.
Ни хрена себе! Тридцать пять миллионов — огромная сумма. Россия страна богатая, но эта сумма равна бюджету какого-нибудь государства.
— И сколько можно корон на эти деньги сделать? — обалдело поинтересовался я.
— Корона батюшки обошлась империи в пятьсот тысяч рублей. Сейчас цены выросли, но пусть будет миллион.
— Тридцать пять корон?
— Больше. Ювелирные дома Фаберже, братьев и сыновей Овчинников, Грачевы и прочие сообщили, что готовы сделать корону для государя совершенно бесплатно. Стало быть, им понадобится лишь золото с платиной, да драгоценные камни. А работа ювелира — это треть стоимости материалов. По самым скромным расчетам — собранных средств и желания ювелиров, если выражать в материальном эквиваленте, хватит на пятьдесят или шестьдесят корон.
Дела. Интересно, если бы объявили подписку на сбор средств на образование, или на культуру, сколько бы денег собрали?
— А зачем мне столько корон? — упавшим голосом спросил я.
— Не знаю, — пожала плечами великая княгиня. — Вы император Российской империи, вам и решать. Мое дело вам сообщить, что все средства уже переведены в Императорский банк, на особый счет.
Я пораскинул мозгами. Конечно, после такой информации они немного застопорились, соображали плохо. Денег и на самом-то деле много. Впрочем, больше — это не меньше. Подумал и кое-что придумал.
— Уважаемая матушка, поступим так, — решил я. — Коль скоро вы все это затеяли. То есть, не сами затеяли, но приняли участие, то я поручаю вам заняться короной для императора. Пусть ювелиры, пожелавшие принять участие в изготовлении, создадут какой-нибудь э-э корпоратив, кооператив, содружество, ассоциацию? Не знаю, как правильно сформулировать… В общем, сами ювелиры, все, кто выразил желание, примут участие в изготовлении короны российской
