этого вашего. И ты так проживёшь. Найдёшь себе невесту, а скорее всего государство тебе её назначит. И всё будет отлично.
При слове "невеста" у меня в голове возник образ Ольги Ломаносовой. Я даже поперхнулся. Чур меня чур. Вот только правда жизни заключалась в том, что я даже её не был достоин. Я вздохнул и глотнул вина. Бабушка рассказывала о "старых добрых временах", когда монстров ещё было не так много и они сидели в Африке и Антарктиде. Я слушал, но не вникал. Это всё я знал из уроков Истории. Вот только я так и не доучился в школе. Бабушка была тут категорична и учила меня по старым учебникам. В основном физике, математике, русскому. Никакой мировой сети на даче не было, только телевизор. А новости из него нужно было деить на два, а то и на три. Я часто замечал, что я не верю в то, что говорит диктор. А возможно он и сам в это не верил так как знал как оно на самом деле. Но "официальная позиция" каждый раз проговаривалась с экрана и я голову ломал что же там на самом деле случилось и почему. В этом не было смысла, так как других источников информации у меня не было. Но молодой ум требовал нагрузки. Вот я и думал. Пытался по обрывкам фраз, по интонации, по глазам диктора понять когда он просто не договаривает, когда врёт, а когда белое выдаёт за чёрное. И какой-то образ у меня складывался. Прорывы продолжились. Каналы все расширили из чего я заключил, что теперь из Прорывов появляются монстры уровня более чем 200. Складывалось ощущение, что Прорывов стало больше. Люди забили на Аврику и Антарктиду, хотя раньше постоянно лезли туда. Появились штрафные санкции из чего я понял, что много людей ушли в Прорывы и там остались. Грубо говоря, Искателей стало гораздо больше. Они воевали там, когда были нужны тут. Я пока только собирал информацию и анализировал её. К лету стало ещё хуже. Людей предупреждали о спонтанных Прорывах с один-двумя монстрами. Все, кто ниже 100 уровня срочно отправились на доп прокачку. Теперь при приёме на работу стали требовать не просто Навыки, а ещё уровень. Странно, что только сейчас до них это дошло. Разумеется, никто никакой невесты мне не выдал. Я знал, что бабушка всё равно как-то имеет связь с внешним миром, но никогда не интересовался как. Зачем мне туда? Я тут на даче и мне отлично. Даже хорошо, что жену не назначили. А то пришла бы кривая и косая и тоже с белыми Навыками. И чтобы мы с ней делали? Как подумаю — становится жутко.
Минуло ещё одна зима, я отметил 19 лет. В мире ничего не менялось. А в марте бабушка заболела.
— Может к врачу тебе? — спросил я её.
— Нет. Настал просто мой час. Степан зовёт меня к себе.
Это она о дедушке. Намекает, что уже хочет отойти в мир иной.
— А как же я? — не понял я. Я испугался. Я не хотел остаться один в этом мире. Я никогда не думал об этом, о том, что когда-то я останусь один.
— Ты справишься, ты взрослый.
— Не торопись меня покидать, я прошу тебя, — взмолился я, — Я не готов ещё.
Я вдруг вспомнил, что я живу только на её пенсию. Она же заказывала всегда товары на дачу. Я очень хорошо запомнил её разговор с курьером, который приезжал последний раз. Он считал всех без Навыков дармоедами, включая пенсионеров. Словно все забыли, что пенсионеры не могли ещё получить Навыки. В их время одарённые были редкостью. Бабушка накричала на него и оставила плохой отзыв. Но её отзыв отвергли, потому что его оставил человек без Навыков. И всем было плевать на возраст. Да и по телевизору риторика чуть поменялась. Теперь вообще не упоминались люди без Навыков или с обычными Навыками. Словно таких и не было. Начался культ цвета Навыков. С экрана диктор ранжировал, говоря, что зелёные Навыки — это вот такие люди, а красные — это вот такие. Пошло сильное разбиение по слоям. Всех обязали носить плашку, где отражался цвет Навыков каждого. При этом в репортаже ничего не говорилось о том, что делать тем у кого Навыков нет.
Но болезнь ушла к лету и бабушка вновь залетала по огороду. Я успокоился, но продолжал следить за всеми новостями по всем каналам. Каждый диктор подавал новости по-своему. А я ловил эти нюансы, сопоставлял и пытался анализировать. Вдруг оказалось, что много людей не ушли дальше 200 уровня так как после этого уровня прокачка резко усложнялась. Словно все забыли и об Игоре Греке и о Джонатане Биглоу, да и об остальных ребятах, кто в своё время довольно быстро прокачал уровни. По словам дикторов новостей и их образовательных передач я узнал, что с 0 до 50 уровня прокачка уровней идёт очень быстро, но потом усложняется на порядок и с 50 до 100 уровня прокачка идёт сложнее. А потом снова прокачка усложнялась на порядок. До 150 уровня уже нужно было время. Минимум полгода по словам аналитиков. А дальше со 150 прокачка ещё усложнялась и речь вообще шла о годах. И при этом максимальное количество уровней в день по прежнему было 10. То есть математически человек мог прокачаться за 31 день до 310 уровня, но по факту так не получалось. Но я помнил всё об Игоре Греке. Мы его очень подробно изучали в школе. Нам тогда говорили, что он достиг максимума за два года. при этом первый год он не лез на рожон, стараясь изучить монстров. За первый год он дошёл всего лишь до 100 уровня. И эти цифры противоречили тому, что сейчас говорили по телевизору.
Лето очень быстро пролетело и наступил Новый Год, год моего двадцатилетия. И тут бабушке пришло письмо. Она его прочитала и села в кресло, уронив письмо. Она побледнела и я резко рванул к письму, схватив его. Бабушка молча смотрела на меня. Я быстро прочитал сухой текст. По нему выходило, что пенсия пересчитана и бабушке назначена база. Все прибавки сняли. Они стали вычисляться по цвету Навыков, которых у бабушки не было. Но размер этой базовой пенсии был такой, что просто плакать хотелось. Государство в очередной раз показало своё отношение к таким людям как я и бабушка.
— Что теперь делать? Я уже продала машину. Вот ироды. Всё
