часть боя наступал, но мои атаки не смотрелись. Первый раунд, скорее всего, равный. На второй я вышел с планом занять центр ринга. Я не стал гоняться за юрким оппонентом, а лишь изредка выкидывал джебы в его сторону. Ситуация комическая — я не лезу безудержно в атаку, а соперник тем более не стремится нападать. Но памятуя о моей активности в прошлом раунде, да и во втором, получается, что я формально не избегаю боя, и рефери делает замечание за пассивность Армену. В итоге концовка раунда прошла в рубилове, которое я выиграл, банально загоняв противника к концу второго раунда вчистую. Пропустив три подряд удара, Армен опустился у канатов на колено, тут же поднялся… и получил через мгновение от разозленного меня еще два удара в голову, после которых повалился на настил ринга лицом вниз и долго не мог подняться. Победа нокаутом.
— Ты как, брат? — подошёл я к сопернику, когда тот оклемался.
— Не брат ты мне, хрен лысый, — почти по киношному ответил тот.
Ну, я не стал конфликтовать. Понятно, обидно проигрывать, но на душе тучка появилась.
— Ты что калечишь человека? — ко мне рвётся грузный армянин в ботинках и импортной куртке.
И как его пустили в зал в такой обуви? Скорее всего, отец или другой родственник моего поверженного оппонента.
— Это спорт, но Армен — парень крепкий, его так просто не покалечить. Да вы не переживайте, — стараюсь вежливо успокоить дядю.
— Зачем так бьёшь? — дядя уже подошёл вплотную и чуть ли не прижимается ко мне, стараясь подавить агрессивностью.
Эх, всадить бы ему по печени, но не дай боже пришибу, да и снимут легко с соревнования. К нам идёт один из тренеров, но идёт медленно, видимо желая дать конфликту развиться дальше. Делаю шаг назад, выставляя руку:
— Слышь, мужик, к бабе своей прижимайся, ко мне не подходи.
— Что? — озверев тот пытается схватить меня, но я выскальзываю, оставляя часть майки в руках агрессора.
— Не трогай его! — Армен, наконец, поднялся и шаткой походкой направляется в нашу сторону.
«Ну вот, говорил „не брат“, а заступается», — стало теплее на душе.
Но говорил это Армен не агрессивному дяде, а мне! Я, что ли, его трогаю? Офигеть, не встать!
— А ну, стоп! — слышу крик Липинского. — Что тут устроили? Почему посторонние в зале? Милиционера позови.
Последнее он крикнул так и не дошедшему до нас тренеру.
— Я устроил? — натурально удивляется дядя. — Ты видел, что этот лысый…
— Рот закрой, пока я тебе его сам не закрыл, и так уже натворил на пятнадцать суток. Майку спортсмену порвал! Кто тебя сюда пустил, чмо волосатое? — Липинский уже в выражениях не стеснялся.
Ну ясно, ведь на его глазах я сегодня поехал на встречу к министру МВД, и повезла меня туда племянница Горбачева!
Глава7
— Ты кто такой? Давай, до свидания! — кричу я вслед отцу и сыну, изгнанных из спортивного зала.
Кто бы мог ожидать, что свидание будет, и очень скоро — моим соседом по комнате оказался побитый соперник. Причем он не уезжает после поражения, хотя и вылетел, а будет жить в гостинице ещё три дня. Оплачено же.
— На мою кровать не садись и по сумкам не лазь, — парень также недоволен своим соседством со мной.
— Такая же шняга и в отношении тебя, — киваю головой я в знак согласия.
В комнате висит напряжение.
— Повезло тебе. Да и судьи помогли, — помолчав, произнёс Армен.
— Это почему же?
— Меня за пассивность предупредили, а это у меня тактика такая, да и сроду такого не видел, чтобы за пассивность у нас наказывали. Мне пришлось атаковать и раскрыться.
Я задумался. А он прав. У нас в СССР, в отличие от других стран, к пассивному боксу относились мягче, и в моих боях никого за это не наказывали. Да и бегал соперник от меня удачно весь раунд. Но с чего судьям меня тащить? Хотя… Липинский, тот же, в принципе, повлиять мог!
— Я тут точно ни при чём, — честно говорю я. — Да и в других видах спорта судейских ошибок бывает не меньше.
— Да сам знаю, — вздыхает Армен.
От горячки боя и обиды поражения он уже отошёл.
— Пошли Рокки посмотрим? — предлагаю я, так как недалеко от гостиницы заметил видеосалон с афишей этого фильма. Там показывали три первых части из этой серии подряд.
Четвертого нет, хотя он уже два года как вышел на экран. Тем не менее посмотреть на молодого Сталлоне охота. Как боксёр, понимаю, сам бокс в фильме плохо представлен. Защиты ноль, стоит и получает в рыло весь бой этот Рокки.
— Первых два фильма я видел. Убил бы этого Рокки с одного удара, разреши мне драться без защиты, — мой сосед по комнате такого же мнения. — Да и что за гонорары? За бой на титул чемпиона мира в тяжёлом весе всего тридцать семь тысяч баксов на руки. А в местных боях лишь тридцать пять баксов за победу!
— Инфляция, доллар другим был, да и за проигрыш соперник Рокки вроде семь баксов получил вообще. Кап страна, — сдерживая улыбку отвечаю я.
— Да черт с ними. А где показывают? — решается Армен.
Внизу сталкиваемся с Липинским, и тот, видя, что мы мирно беседуем, кивает мне с улыбкой.
Три сеанса — минус шесть часов из жизни. Возвращаемся в гостиницу уже затемно, последний сеанс закончился в девять. Купили в салоне по бутылочке «пепси», с наценкой причем. Я не сильно хотел, но взял за компанию.
— Ух и страшная эта обезьяна черная, — совсем неполиткорректно высказал своё мнение от фильма Армен.
Но мистер Ти, оппонент Сильвестра Сталлоне в третьем фильме, и правда могуч. И в США этого актёра знает если не каждая собака, то через одну.
— Он лучший вышибала штатов, а знаешь какая у него любимая фраза? — «Тот, кто не любит свою мать — не может быть моим другом», — вспомнил я. — Он поэтому и в тюрячку не попал — не хотел маму свою огорчать.
— Хороший человек, наверное, — признал Армен.
Уже на подходе к гостинице мы услышали женский крик в темноте.
— Это в том дворе, — крикнул Армен и сорвался в проулок между домами.
Черт, может там каблук кто сломал⁈ Но парня одного бросать не хочу.
Две девушки в ультракоротких юбках. И как себе ничего не отморозили? На улице приличный минус. Одна в джинсовой куртке тем более, вторая вроде в зимней. И четыре парня, наших с Арменом габаритов.
«Гоп-стоп? Насилие»? — мелькает в голове у меня.
— Отвали, Максим! Я сказала — мы не вместе, — заметив нас, одна из девушек стала наглее и тут же поплатилась за это.
Размашистая пощёчина, не сильная, но за ней последовал удар в живот, от которого короткая осенняя джинсовая куртка не спасла. Девушка рухнула в ноги агрессору. Тот тут же схватил её за волосы.
— Э, козлы! А мы тут что, насрано, что ли? — с недоумением крикнул я, пока Армен стоял в растерянности.
— На х… идите, — тихо, как-то даже доверительно, сказал мне Максим.
Да ладно! У нас в Ростове, да и в Красноярске, за такие слова наказывают. Ну, или идут, куда посылают.
— Стой, у дальнего нож, — дернул меня за куртку Армен.
И как усмотрел при свете окошек и луны? Спасибо, чо! Кто предупреждён — тот вооружён! А вооружён я недопитой бутылкой из-под «пепси», оная и летит в морду дальнему чуваку с пером в руках. Хорошо метнул! Бутылка ото лба парня отскочила, не разбившись, но сбив того с ног. Страйк! Коронный левый прямой любителю бить женщин (ой, как я не завидую стоматологу).Нокаут, само собой, но и зубов целых немного осталось. А не надо хамить. Да и девушку, даже свою, зачем бить? Оставшиеся двое похоже оказались каратистами — один попытался ударить Армена, другой меня. Оба били «маваши», высоко задирая ноги. Я, увернувшись от удара, своего вырубил ударом по корпусу, Армен ударил в челюсть и немного смазал, пришлось мне добивать, так как отлетел его «каратека» в мою сторону.
— Ты как? Где болит? — Армен подскочил к лежащей девушке.
— Что тут происходит? — уточнил я у нетронутой подруги.
— Умеете вы мужики бить, — плача сказала джинсовая, с трудом, но вставая на ноги, опираясь на руку Армена.
— К Таньке этот козёл клинья бьёт, проходу не даёт. Меня, может быть, и не избили бы. Но поглумились, — тихо пояснила вторая в зимней куртке. — Мы с остановки идём, тут двести метров нам идти всего, но дорога одна, вот они и подкараулили.
— Пи…ц тебе, — очнулся обладатель ножа и встал на ноги.
Бью от души в лицо! Нокаут. Удар пришёлся в переносицу. Перелом точно, да и упал тот как-то нехорошо, точно мертвый. На всякий случай щупаю пульс. Жив, просто от болевого
