- А может, введем правило, как при Иване Грозном – доносчику первый кнут? – предложил Сталин. – Завтра мы с тобой посетим ЦКБ 29 вместе. К 13-00 надо быть там. Успеешь?
- Успею, товарищ Сталин.
- Вот и хорошо. Теперь о следующем. Что передает лейтенант госбезопасности Иванов?
- Все идет по плану, товарищ Сталин. Ученые учатся. По двенадцать часов в день изучают вузовские ученики по физике и общей химии. Кое-кто математику разбирает. Для них же это как открытие Америки. Много беседуют между собой на эти темы. Иногда даже спорят. Но все рвутся в бой, особенно после того как посетили реактор и другие приборы и установки в ядерном центре. Курчатов сказал, что через неделю они будут готовы приступить к первым опытам. И конечно, они все в восторге от Ташкента и Узбекистана в целом.
- Как идут дела по обогащению?
- По заверению узбекских товарищей, на двух заводах есть установки по обогащению, и сейчас идет переналадка их на получение более глубокой концентрации материала. Курчатов, как глубже всех вникший в тему, спрашивает, будем ли мы делать по «У» варианту, или сразу будем делать «П» вариант.
- А в чем разница?
- По «У» варианту изделие получается конструктивно проще, но наработка материала будет идти дольше. Уж очень мала концентрация материала в исходном сырье. И поэтому изделие получится в итоге дороже. По «П» варианту, в начале готовятся печки. Запускаются процесс с материалом «У» значительно меньшей концентрации, потом из материала «У», в процессе, получается концентрат материала «П». Его легче отделить и довести до кондиции. Но нужно делать печки. Хотя потом они могут работать долго, и вырабатывать материал «П» столько, сколько нужно.
- А наши «друзья», по какому пути пошли?
- Они сделали оба варианта, сначала «У», потом «П». Но испытали сначала у себя, а потом применили, когда были готовы оба.
- Ты говорил, что они еще не приступили.
- Нет, товарищ Сталин. Эти вещи дорого стоят, а они, пока не видят необходимости.
- А можно сделать, чтобы они как можно дольше не приступали к работе?
- Постараемся, товарищ Сталин.
- Постарайтесь. А делать надо, как у них – оба варианта. Все равно, печка у нас всего одна. Но запускать на ней вариант «П» можно.
- Курчатов с этим разобрался, сказал для начала – можно. Другие печки надо проектировать, основываясь на существующей, как на образце. Только надо выбрать место, где строить будем.
- Выберем. Еще парочку, наверное, надо будет размещать там же. А потом переносить это, как и в их реальности, ближе к географическому центру страны. Чтобы труднее было достать со всех сторон. А запасов сырья хватит?
- Хватит, товарищ Сталин. Уже есть 1500 тонн, это в три раза больше чем то, с чем мы начинали в их реальности. И НГМК нарабатывает еще. У него там золото идет как попутный продукт.
- Хорошо. Ты обедал?
- Нет еще.
- Тогда пообедаем здесь, вместе. Заодно и комедию посмотрим. «Операция Ы» называется. Мне потомки рекомендовали посмотреть.
И товарищ Сталин уверенными движениями включил большой экран телевизора, установленного на стенке.
Глава 2 Поездки.
Следующим утром раньше всех собрался в дорогу В.П.Чкалов. Накануне он согласовал по телефону свой маршрут с непосредственным начальством, то есть с наркомом Внутренних Дел Лаврентием Павловичем Берией. Тот был в курсе поручения Сталина Чкалову по внедрению новой тактики в летных училищах, и поэтому санкционировал без проволочек маршрут и тему командировки и порекомендовал Валерию Павловичу отправиться почти тем же маршрутом, что и Ахмеров летал в Сызрань, только чуть ближе до Воронежа, а там и Борисоглебск рядом. Чкалов внимательно выслушал наркома, поблагодарил за заботу и рекомендацию, хотя Борисоглебск и его окрестности он знал лучше Берии. Он ведь закончил Борисоглебскую школу летчиков. Поэтому он и выбрал ее как первый номер в своем маршруте. Кроме того школой руководил Ухов Валентин Петрович, участник войны в Испании. С ним Чкалов надеялся найти общий язык быстрее, чем с руководством НИИ ВВС, которым генеральские фуражки сильно давят на мозги. Таким образом, утром автомобиль с комбригом подъехал очередным разом к КПП Быковского аэродрома, откуда и должен был начаться его полет в Борисоглебск в качестве пассажира.
Водитель подъехал к знакомым воротам, там буднично проверили документы водителя и комбрига и пропустили машину вместе с ними. Уже знакомой дорогой водитель довез Чкалова до ангара с самолетом ПР-5. Рядом располагался ангар, в котором работал Рафаэлянц с сотрудниками. Увидав подъехавший «паккард», Арам Назарович подошел встречать нежданных гостей. Тем временем Чкалов вышел из автомобиля и объяснив шоферу, что о своем прибытии он сообщит по телефону, отпустил машину.
- Здравствуйте, товарищ Чкалов. – Первым поздоровался Рафаэлянц. – Каким ветром к нам занесло? – добродушно продолжил конструктор.
- И вам не хворать, Арам Назарович. Да вот, товарищ Сталин в командировку направил. Опять лечу, но теперь в качестве пассажира.
- Валерий Павлович, разрешите спросить, тот старый подполковник сегодня не летит?
Где он, как его здоровье?
- Фарид Алимжанович жив, здоров, он нынче в Москве остался. А чего это вы, уважаемый Арам Назарович, интересуетесь Ахмеровым?
- Неудобно, как то получилось. Я ведь, когда вы уехали, написал докладную в особый отдел нашего завода и изложил там ваше появление и чертежи ваши. А теперь боюсь, не случилось ли с товарищем Ахмеровым чего-нибудь нехорошего. А потом мне из наркомата прислали эти же чертежи уже как задание на проработку.
- Особо плохого ничего не случилось, кроме устного выговора от товарища Сталина. Впрочем, вы, наверное, правильно поступили, Арам Назарович. А за подполковника не беспокойтесь, у него все в порядке. – После этих слов Чкалов тепло попрощался с конструктором и отправился к ожидающему его самолету.
Пилотом был все тот же Иванов, который перед этим летал в Сызрань. Он тоже поинтересовался, как поживает тот интересный «дедуля» подполковник со своими родственниками. Не часто пилоты особого отряда НКВД летают с такими пассажирами, поэтому Иванов и запомнил этот полет. Получив от комбрига короткий, но исчерпывающий ответ, Иванов вошел в кабину и занялся подготовкой к взлету. Взлет прошел нормально. Чкалов чувствовал себя несколько непривычно в качестве пассажира. Кроме него в салоне был еще один пассажир – курьер спецсвязи НКВД, который вез увесистый опломбированный мешок с документами для управления внутренних дел по Воронежской области. В НКВД всегда найдется, что отправить в областное управление. Поэтому курс самолета пролегал почти строго на юг. Полет проходил нормально. Погода на удивление была хорошей, и нижняя кромка облаков была на уровне четырех тысяч метров. Поэтому ПР-5 поднялся на высоту три тысячи, чтобы пассажиры не чувствовали недостатка воздуха из-за низкого атмосферного давления на большей высоте. Но воздух был уже достаточно разреженным, чтобы не мешать самолету набрать максимальную скорость. Таким образом, до Воронежа долетели очень быстро, часа за три. Пилот, подлетая к городу, связался по рации с аэродромом и предупредил о своем прилете. Сразу после того как машина села на поле воронежского аэропорта и вырулила на стоянку к ней подъехала «эмка» областного управления НКВД. Вышедший из машины капитан госбезопасности (считай полковник, по званиям других войск) и, забрав с собой курьера, спросил, не нужно ли чего комбригу Чкалову. Чкалов поблагодарил за заботу и, сославшись на срочные дела, сказал, что не может задерживаться в Воронеже. А пилот доложил, что бензина и масла до пункта назначения (Борисоглебска) им хватит, поэтому можно продолжать полет дальше. На том и порешили. И машина с единственным пассажиром, пошла на взлет.
Полет продолжался без происшествий, лететь надо было еще чуть больше часа. Через двадцать минут Чкалов поднялся со своего места и заглянул в кабину экипажа. Он с тоской в глазах посмотрел на пилота, как будто стесняясь чего то, попросилИванова дать ему посидеть на месте пилота. Так как свидетелей этого не было, Иванов понял желание старого летчика и, отстегнув ремни, уступил свое место Чкалову. Устойчивая машина ни как не прореагировала на брошенное управление и спокойно летела, пока Чкалов и Иванов менялись местами. Валерий Павлович пятнадцать минут сидел за штурвалом этого самолета, и по всему было видно, как ему хочется самому вести настоящую, скоростную боевую машину, а не этот трамвай с крыльями. Он попробовал слегка дать газ, и машина послушно взревев двигателем, слегка набирала скорость. На движение педалями она тоже откликалась скольжением в ту или другую сторону. Повороты штурвала давали пилоту ощущения крена влево или вправо. Стрелки указателя курса слегка двигались, повинуясь движениям штурвала. Потом Чкалов вернул машину на прежний курс и с неохотой встал с пилотского места. Иванов привычно сел на свое место, проверил на всякий случай показания приборов. Все было нормально. «Старый конь борозды не испортит» - подумалось Иванову. А «старым коням» было: Чкалову 35 лет, а Иванову и вовсе 29.
