что открыл. Замка нет. С другой стороны, какой в нём смысл, если Ксавион не дома?
Войдя, я была поражена тем, насколько обычно выглядело место. Кафельный пол от входа вёл на кухню. Барная стойка для завтрака выходила на большую открытую гостиную, а в дальнем конце — ряд окон с видом на город.
— Ты не закрываешь окна! — воскликнула я. Он постоянно встряхивал фонарик и освещал всю дорогу.
— Обычно я охочусь на монстров по ночам. Кроме того, они охотятся больше по звуку, чем по зрению или даже по запаху
— Почему ты не носишь маску на улице? — я должна была спросить.
— А ты зачем носишь? — парировал он.
— Чума…
— Уже заразила тебя. Все на планете это поняли
Я тряхнула головой.
— Нет. Очевидно, иначе мы бы не разговаривали. — Я чуть не закатила глаза
— О, ты отлично разговариваешь. Маска не может предотвратить это. Ничто не может. Зараза в воздухе. На нашей коже. В воде, которую пьём.
— Думаю, я бы заметила, если бы заболела. Я не мёртвая и не что-то в этом роде. — Я скривила губы.
— Есть третий исход
В голове крутилось одно слово, которое было там уже долго.
— Иммунитет.
От прошлого к настоящему
Из новостей я знала, насколько смертоносным может быть вирус. Я видела это, когда интернет ещё работал. Но надеялась, что те, кому удастся остаться в живых, будут лучше, чем в кино. Лучше, чем в книгах об апокалипсисе. Конечно же мы не станем миром «Безумного Макса».
Я так ошиблась.
Было что-то ироничное в том, что из немногих выживших были те, кто не возражал против применения насилия. Почему не оставалось добрых и нежных душ, которые перезапустили бы общество? Потому что доброте не хватает холодного сочувствия, чтобы выжить.
После первого нападения я поняла, что быть милой больно. Я узнала, что Леди Макбет права. Кровавые пятна так и не появились [2]. Я убивала. Выжившие, с которыми сталкивалась, не оставили мне выбора. Учитывая отсутствие навыков, часто всё выходило кроваво, шумно и беспорядочно, поскольку я всегда плакала, сопела и блевала. То, что у меня отрасли яйца, не значит, что затвердело сердце.
Для тех, кого мне пришлось убить, всё могло сложиться иначе. Им просто нужно было уважать факт, что у меня было право на безопасность и свободу. История любит повторяться, и женщинам всегда доставалось больше всего.
Однако были и хорошие новости. Самые развратные прожили недолго после первого и второго года. Но в какой-то момент кому-то надоело быть мудаками по отношению ко всем. Как тот парень, который называл себя Эль Райдо. Он схватил меня и Катю. Когда я увидела, что он с ней сделал, приготовилась к своей очереди. Он ничего не подозревал, и ручка вонзилась ему в шею, прежде чем он отшвырнул меня. Я ударилась об пол так сильно, что прикусила язык до крови. Эль Райдо пошатнулся, потянувшись к ручке. Крови не было. Она потекла только после того, как он выдернул ручку. Я выглядела как та девушка из фильма после того, как на неё вылили ведро крови. Я появилась, и его головорезы подумали, что я монстр. Хорошо, если это означало, что они оставили меня в покое.
По мере того, как худшие деспоты в городе умирали, а их приспешники разъезжались по другим кварталам, люди, с которыми я сталкивалась, были порядочнее — даже каннибалы до того рокового акта.
За первые несколько лет апокалипсиса у меня появилось несколько друзей. Некоторые — случайно. Вписаться куда-то было непросто. Оказалось, что иногда я предпочитала оставаться одна. Особенно когда группа не делила вещи поровну. Лидер? Он не выходил. Он оставался внутри со своими двумя наложницами и ожидал, что мы принесём ему товар. Ради чего? Почему я должна выпрашивать у людей деньги, которые ничего не значили?
Делиться больше никому не удавалось, что придавало большое значение решению Ксавиона отвести меня в своё логово. Я заметила, что, хотя при входе ничего не было заперто, он запер дверь своей квартиры, даже просунул стул под ручку. Как только он убедился, что мы в безопасности, предложил мне запечатанную бутылку воды.
Чистая вода.
Просто сон. Или отвлекающий манёвр.
— Ты не ответил на мой вопрос. У нас иммунитет к чуме?
— Да.
Я положила руку к защитной маске.
— Но ты не знаешь обо мне наверняка.
— У тебя тоже должен быть иммунитет. Маски ни хрена не помогают.
— С чего ты решил, что я не мутант?
Он ухмыльнулся.
— Если так, то самый сексуальный мутант.
— Так может под маской я отвратительная.
— У тебя великолепные глаза.
— Льстец, — проворчала я. Затем, прежде чем смогла передумать, я сняла маску. И облизала губы.
— Рад видеть, что у тебя настоящий рот. — Он уставился на мои губы.
Было бы неправильно сказать «это чтобы съесть тебя»? Я едва смогла поймать бутылку, которую он бросил мне. Отвинтив крышку, я залпом выпила воду. Несвежая. Тёплая. Мне было всё равно. Тому, что выходило из труб в эти дни, не хватало чёткости тех дней, когда городские рабочие устанавливали фильтры и насосы.
Только когда закончила, я поняла, что Ксавион перешёл на настоящую кухню, открыл шкафы, приготовил угощение, а не просто упакованные продукты с истёкшим сроком годности.
— Это овощи? — Я сосредоточилась на зрелище и провела пальцем по длинному толстому огурцу.
Его голос прозвучал хрипло, когда он сказал:
— Да. За городом есть место, где торгуют примерно раз в месяц. Даже зимой.
— Ты покидал город? — Что заставило меня удивиться ещё больше. — И как там?
— Мутантов не так много, как здесь. Большие открытые пространства означают меньше мест, где можно спрятаться днём.
Меньше, а не совсем нет, а значит, есть свои опасности.
— Далеко до туда идти? — спросила я. Бензина для машин уже давно не было.
— Зачем идти, когда можно проехать на велосипеде?
Сразу после его слов я хотела дать себе затрещину. Мне это даже в голову не приходило. В своё время мне было плевать на велосипеды, и это мнение только ухудшилось, учитывая количество раз, когда меня чуть не переехали на тротуаре. Я свободно признаю, что насмехалась над теми, у кого были шлемы и напряжённые выражения лиц. Даже не заставляйте меня начинать с мужчин в этих шортах из спандекса.
— На велосипеде долго?
— Несколько часов, учитывая, что не можешь ехать напрямик.
Он не хотел, чтобы люди следовали за ним. Это я понимаю.
— Разве за городом живётся лучше?
Он помешкал, прежде чем
