когда пенсионер уже почти вошел в приветливо зовущую к себе кабинку поездошного сортира.
— Возможно, не интересовался, — аккуратно ответил Урал, который врать мне в лицо побоялся. Неприятное это дело — обманывать людей, у которых такая статья за плечами.
— Тогда, когда уходить будете, — сказал я ему, — я в твое купе заеду. Надоело мне в плацкарте чужие носки нюхать. Не возражаешь? И пациента туда притащите. Мне с ним перетереть надо.
— Хочешь под крышу его завести? — зыркнул из-под бровей пенсионер.
— Посмотрим — пожал плечами я.
— В 5–45 подгребай, — без особой охоты кивнул катала. — Вагон пять, купе три. Мы уже сойдем. А гражданин потерпевший спать будет. Он пьет слишком много. Ты поаккуратней с ним. Он с утра может весьма резким быть. У него, как проснется, с поводами для радости совсем плохо будет.
Я снова сел на свое место, удивляясь произошедшим в стране переменам. Компания так никуда и не ушла. Каталы работали прямо в ресторане, не опасаясь никого. А это значит, что и бригадир поезда о них знает, и транспортная милиция. Неужели бардак достиг такого масштаба, что туго свинченная на железные болты страна начала развинчиваться сразу же, как только все покатилось под откос. Что же, все еще хуже, чем я думал. Странно, и как я всего этого не замечал тогда, в своей прошлой жизни. Молодой был, глупый…
— Эх, ребята, — вошедший в раж вахтовик хватал карты дрожащими руками, — сегодня я точно удачу за хвост поймаю.
Он уже выиграл немало, и пока я медленно тянул коньяк, гора денег перед ним росла на глазах. Вахтовик громогласно хохотал, сыпал тупыми шутками и глумился над остальными. Он был пьян в дрова, ему было очень хорошо, и он ощущал себя на седьмом небе от счастья. Так оно всегда и бывает поначалу…
— Да я вас до трусов раздену! — заревел он в восторге, когда у него сыграло восемнадцать.
— Конечно, Андрюха, — поддакнул один из катал, высокий и худощавый юноша с острыми чертами лица. — Удача любит смелых. Ты сегодня в ударе.
Карты были сданы, и игра продолжилась — соседи резались в очко. Ставки поднимались с каждым ходом, и деньги медленно, но уверенно начали перекочевывать из карманов вахтовика к каталам. Вахтовик проиграл уже пару тысяч, но все еще надеялся на удачу. Периодически каталы давали ему выиграть сотню-другую, чтобы он не соскочил с крючка. И это сподвигало пьяного в дым мужика на все новые и новые глупости.
— Ну что, играем дальше? — спросил второй из катал, коренастый мужчина с густыми бровями и глубоко посаженными хитрыми глазками. Тот, что изображал майора. — Или, может, тебе хватит на сегодня?
— Ещё чего! — фыркнул вахтовик, доставая из кармана еще несколько купюр, которые небрежно бросил на стол. — Я должен отыграться. Мне же сегодня прет!
Игра шла дальше, а каталы искусно подмешивали карты, чтобы вахтовик снова и снова выигрывал. Он хохотал над несчастным пенсионером, которому сегодня дико не везло. С каждым проигрышем отчаяние старичка росло, но он не мог остановиться. Ему казалось, что удача вот-вот повернется к нему лицом.
— Это моя последняя ставка, — сказал пенсионер, выкладывая на стол все оставшиеся деньги. — Либо все, либо ничего.
— Отвечаю! — азартно ответил вахтовик, не понимая, что Фортуна уже повернулась к нему задом, достойным сотрудницы советского общепита.
Бледный юноша с холодным взглядом лишь усмехнулся и раздал карты. Он разломил колоду на две равные части и вставил их одна в одну. Так назывался этот прием, когда карты вкладываются в строгой последовательности: первая карта из левой половины, вторая — из правой. И так до самого конца. Четыре таких движения, и карты в колоде ложатся в том же порядке, что и в самом начале. Неудивительно, что после этого удача оказалась на стороне катал. Вахтовик проиграл все до последнего рубля.
— Ну что, дружище, не повезло тебе сегодня, — сказал майор, собирая деньги со стола. — Бывает и так.
— Да как же… у меня больше нет денег… — растерянно пробормотал мужик, переводя глаза с одного игрока на другого. Его голос дрожал от отчаяния.
— Не переживай, — успокоил его юноша-выпускник филфака, похлопав по плечу. — Главное, чтобы здоровье было. Давайте тяпнем на ход ноги, и спать.
— Мужики! — тихо произнес Андрей, который слегка растерял веселый, пьяный кураж. — У меня есть шлиховое золото. Полтора кило. Тут на семь тысяч.
Вахтовик приоткрыл портфель и показал в нем что-то. Это уже становилось интересным. Он и впрямь ехал с прииска, чтобы сдать золотишко прикормленным зуботехникам.
— Ну, да его поди еще продай, — пожал плечами Урал — И вообще, это статья, Андрюша, а мы люди законопослушные. Только ради тебя! Возьмем по два куска.
— По три! — набычился вахтовик.
— Ладно, давай по три, — согласился пенсионер, выкладывая на стол пачки купюр. — Верю на слово. Полтора кило, так полтора кило. Ты же фартовый! Тебе же карта перла весь вечер. Отыграешься.
— Я отыграюсь! — глаза вахтовика сверкнули лихорадочным блеском.
И он не ошибся. Карта пришла снова, и невменяемый от водки и азарта мужик окончательно потерял разум. А вот мне стало скучно и потянуло в сон. За окном в законные права уже давно вступила ночь. Я пошел в свой вагон и попросил проводницу разбудить меня в 5–30. Мне еще нужно будет найти то самое купе. А еще надо угнездиться так, чтобы выспаться с отбитыми ребрами. А это, я вам скажу, задача не из простых.
* * *
— Ты кто? — похмельный всклокоченный мужик смотрел на меня, как на привидение. — Это не мое купе! Где вещи мои?
— Тебе чего надо, мужик? — приоткрыл я спросонья глаза. — Выпил вчера, так пойди поправься.
— Да, — растерянно тот зашарил руками в поисках вещей. — Кошелек где? А, вот он…
Пусто… Ай, бля! — он завыл в голос, бросив ни в чем не повинное кожгалантерейное изделие на пол.
— Портфель! Где портфель? — в панике метался он по купе.
— Слушай, дай поспать, а? — недовольным голосом сказал я. — Вот повезло мне с попутчиком! Я специально СВ взял, думал, порадуюсь в тишине. А ты, орел степной, играл всю ночь, водку глотал ящиками, а потом храпел
