Моторная шлюпка быстро доставила трех пассажиров на "Карлсруэ". Еще поднимаясь по трапу, они услышали негодующие возгласы на испанском. Увидев начальство, морские пехотинцы расступились и Леонид увидел перед собой взбешенного испанца в офицерском мундире, которого пытались успокоить командир "Ягуара" Родригес и майор Мендоса. Причем успеха в этом они не добились и все говорило о том, что скоро за словами последует что‑то более серьезное. Вежливо поздоровавшись на испанском, Леонид поинтересовался, что собственно случилось? Ответ поверг всех в шок. Презрительно смерив Леонида взглядом, сеньор Саэнс недовольно процедил.
— А это еще кто — такой?
Леонид улыбнулся. Он уже привык, что старый армейский камуфляж без знаков различия, в каком он обычно ходил в боевой обстановке, не вызывает должного пиетета у тех, кто его не знает в лицо. Кобура с "Глоком" на поясе погоды не делала. Пожалуй, надо будет и себе повседневную адмиральскую форму пошить, чтобы не попадать в подобные ситуации. Все уже носят установленную форму одежды Вооруженнных Сил Русской Америки согласно родам войск, а у командующего все руки не дойдут, чтобы к портному сходить. Да и ходить‑то никуда не надо, сам придет, только скажи. Непорядок, Ваше превосходительство! Какой пример Вы своим подчиненным подаете?
— Разрешите представиться, адмирал Леонардо Кортес. А Вы, насколько я понял, сеньор Хуан Франциско Саэнс?
Сеньор Саэнс поначалу впал в ступор, уж очень форма не соответствовала содержанию, но по напрягшимся выражениям лиц окружающих понял, что розыгрышем здесь и не пахнет, поэтому тут же сдал назад.
— О, простите, Ваше превосходительство! Не ожидал увидеть Вас в такой же одежде, как и у ваших солдат. Разрешите первым поздравить Вас с такой победой!
— Благодарю, сеньор Саэнс. Что касается моей одежды, то такая одежда очень удобна в бою, поэтому в боевой обстановке я всегда выгляжу подобным образом. Что тут случилось?
— Ваши люди не дают мне проучить этих мерзавцев, Ваше превосходительство. И мало того, смеют вести себя со мной подобным образом!
— Каких мерзавцев? И чем мои люди вызвали Ваш гнев?
— Тех мерзавцев, что оскорбили меня, испанского дворянина! Они оба сейчас находятся здесь! А ваши люди не позволяют смыть кровью нанесенное мне оскорбление и всячески покрывают их!
— Сейчас все выясним, сеньор Саэнс.
Скрипя зубами и не переставая материть себя за допущенную оплошность, но продолжая мило улыбаться, Леонид обратился к Ковальчуку на русском.
— Фёдорыч, ну какого дьявола ты этих немцев куда‑нибудь не спрятал? Я, старый дурак об этом забыл, но ты‑то должен был помнить?
— Ей богу не подумал, что все так серьезно может обернуться, Леонид Петрович. Но кто же знал, что этого мудака именно на "Ягуар" привезут! А он по палубе с утра шарился, вот очевидно немцев и увидел.
— И что теперь делать будем? Кстати, кто именно эти "оскорбители", выяснили?
— Нет, сейчас узнаем!
Выяснение не заняло много времени, и вскоре обер — лейтенант Ауст и лейтенант фон Байссель навытяжку стояли перед Леонидом, который объяснил им сложность возникшей ситуации. Отказать Саэнсу в поединке — испанцы этого не поймут. Тем более, когда все участники инцидента находятся здесь и ничто не мешает им скрестить шпаги. Но позволить это — подать дурной пример, который, как известно, очень заразителен. В следующий раз могут попытаться и тринидадацев на дуэль вызвать, а этого допускать нельзя. К тому же, если немцы будут убиты в поединке, это вызовет негативную реакцию среди других пленных. Максимально спокойно, чтобы не накалять обстановку, Леонид говорил с обоими офицерами по — немецки, отведя их в сторонку.
— Ну кто вас тянул за язык, господа? Неужели никто из вас не подумал, что среди гостей может найтись кто‑то, знающий немецкий?
— Простите, экселенц, просто хватили лишнего. Не думали, что этот поп знает немецкий.
— И что теперь делать будем? Устраивать дуэли я не хочу. Этим мы подадим дурной пример местным. А нас и так слишком мало. Вас, кстати, тоже. И если только мы клюнем на эту удочку, то рано, или поздно, местные аристократы нас сожрут. Надеюсь, вы это понимаете?
— Понимаем, экселенц. Но я могу Вам помочь.
— Как?!
Леонид был очень удивлен. И лейтенант фон Байссель начал подробно объяснять.
— Экселенц, позвольте мне провести поединок с этим надутым павлином. Иначе они не успокоятся, знаю я эту публику. Перед поединком объявите, что в нашем мире это не принято и мы не знали здешних обычаев. Но мы принимаем брошеный вызов, дабы не было ничего подобного в дальнейшем. Он тут один такой на нас обидевшийся?
— Вроде бы один. Из офицеров фрегата спасся еще лейтенант, но он ведет себя гораздо тише и не требует сатисфакции. Больше офицеров нет, а для испанских матросов это всего лишь очередное развлечение. Они бы такой цирк каждый день с удовольствием смотрели.
— Тем лучше. Экселенц, прошу Вашего разрешения на поединок здесь же, на палубе, на глазах у всех. Это заставит местных снобов лишний раз подумать, прежде чем задеть нас, людей из другого мира, отмеченных печатью Господа и попавшим сюда по его воле. Я имею ввиду как наших, так и ваших людей.
— Вы приняли наши правила игры? И не хотите разрушать созданную нами легенду? Почему?
— Не хотим, экселенц. Из‑за обычного прагматизма. Это выгодно и нам и вам. Вы были правы, когда сказали, что и вы и мы чужие в этом мире. И если только станем враждовать, то это лишь на руку нашим врагам. Поэтому лучше зарыть топор войны, как говорят местные дикари, и объединить наши силы. Только так мы сможем противостоять здешним королям, инквизиции и прочим "милым" атрибутам средневековья.
— И вас не задевает ваше теперешнее положение?
— Нисколько, экселенц. Нет ничего зазорного в том, чтобы проиграть намного более сильному противнику. Тем более, своим потомкам.
— Ну что же, господа. Я рад и очень надеюсь, что мы найдем общий язык. Но что Вы хотите сделать сейчас, лейтенант? Зачем Вам эта дуэль? А если испанец убьет сначала Вас, а потом Вашего товарища? Не лучшее начало для нашего будущего сотрудничества. Тем более, на глазах у всех ваших людей.
— Не волнуйтесь, не убьет. Только позвольте мне самому выбрать оружие из здешнего. Поскольку на "Карлсруэ" длиннее офицерского кортика ничего нет. Переговорив с немцами и с майором Мендосой, который согласился взять на себя обязанности гаранта соблюдения правил поединка и согласовав правила, Леонид обратился к Саэнсу с предложением решить дело миром. Поскольку его недавние противники не знали местных обычаев и возможно, их просто неверно поняли. На что взбешенный испанец ответил категорическим отказом, настаивая на немедленном проведении дуэли. Скрипнув зубами, Леонид согласился, но выставил условия.
