— Вы использовали нечестный прием, сеньор Байссель!!! Верните мне шпагу и я покажу Вам настоящее фехтование!
— Нечестный? В бою с англичанами и французами Вы тоже будете говорить, что они бьют Вас нечестно? Раз так, отберите свою шпагу у меня!
С этими словами Байссель шагнул вперед и взмахнул шпагой, но неожиданно метнулся в сторону, развернул оружие плашмя и огрел своего противника по спине. Все изумленно ахнули, такого не ожидал никто. А дальше поединок превратился в фарс. Байссель начал гонять Саэнса по палубе, лупя его клинком и приговаривая по — английски.
— Получай, немытая свинья!!! Это тебе за дуэль!!! Это за неуважение к цивилизованным людям!!! Это за оскорбление хозяев дома, где тебя приняли!!! Это за…
Впрочем, вряд ли многие слышали Байсселя, так как напряженная тишина, стоявшая в начале поединка, сменилась гомерическим хохотом. Смеялись все. И испанцы, и тринидадцы и немцы. Смеялся также и гарант поединка — майор Мендоса. Уж чего только ему не пришлось повидать за время службы в испанской пехоте, но такой дуэли он еще ни разу не встречал. Исход уже ясен, но останавливать бой майор не торопился. Формальных причин для этого нет. Оба противника пока еще живы и не нарушают правила. А то, что один бегает по палубе, как заяц, а второй его гоняет и не желает добивать, а лупит плашмя шпагой по спине и по заднице… Ну что же, бывает. Правила этого не запрещают…
В конце концов Байссель загнал своего противника на корму и прижал к леерам. Отступать еще дальше Саэнсу было уже некуда, поэтому он перебрался через леера и прыгнул за борт. Правила этого тоже не запрещали. Тут же раздался крик.
— Человек за бортом!!!
В воду полетел спасательный круг с линем. На моторной шлюпке "Тезея", стоявшей под бортом "Каросруэ", запустили двигатель и она бросилась спасать утопающего, но не успела. Избитый и обессилевший Хуан Франсиско Саэнс, взмахнув пару раз руками, камнем пошел ко дну. Мало кто умел плавать в то время даже среди моряков. А уж среди "паркетных" моряков — тем более.
Перегнувшись через леера, Байссель осмотрел поверхность воды и не увидел своего противника. Подошедшая шлюпка покрутилась на месте, но нырять в поисках утонувшего никто не собирался. Выждав около пяти минут и убедившись, что дальше ждать бессмысленно, майор Мендоса извлек из кобуры револьвер и выстрели в воздух, громко объявив.
— Поединок закончен! Поздравляю Вас, лейтенант Байссель. Вам нужна помощь врача?
— Благодарю, господин майор, не нужно. Надеюсь, больше среди экипажа "Сан Аугустина" нет обиженных? Никто больше не желает скрестить со мной шпаги?
— Нет, если только Вы сами кого не вызовете.
— У меня нет претензий к людям, добросовестно исполнявшим приказ своего командира, каким бы он не был. Прошу Вас перевести всем мои слова. Мендоса перевел сказанное на испанский, что вызвало большое удивление у присутсвующих испанцев. Что ни говори, но эти пришельцы странные люди. Что одни, что другие. И чего они сцепились? Но теперь, вроде бы, все разногласия позади. На корме "Карлсруэ" развевается флаг Тринидада — белое поле с косым синим крестом, а на его палубе и во внутренних помещениях хозяйничают люди в пятнисто — зеленой одежде. Хвала Господу, что они не объединились и не стали воевать против Испании. А то, страшно даже представить, что бы началось в Новом Свете…
Леонид подошел к уцелевшему участнику поединка и тоже поздравил.
— Поздравляю Вас, лейтенант. Думаю, местные аристократы теперь поостерегутся с Вами связываться. Но где Вы так научились владеть шпагой? Причем старой тяжелой шпагой?
— Благодарю, экселенц! Что касается шпаги, то ведь я тоже из аристокартии — из старинного рода графов Байссель. Меня этому учили с детства.
— Но лихо Вы все устроили. Превратили дуэль в цирковое представление. Специально это сделали?
— Да, экселенц. Если бы Вы знали, как иногда надоедают правила этикета. Надоедают до тошноты, когда следует даже с врагом вести себя строго определенным образом. Иначе, видите ли, общество не поймет. А этот Саэнс еще и обвинил меня в применении нечестных приемов! Вот я и сорвался, дал волю чувствам. Бандит, напавший под покровом ночи на тех, кто совсем недавно принимал его как дорогого гостя, другого не заслуживает. Пусть общество и будет со мной не согласно.
— Не волнуйтесь, у н а с Вам никто ничего не скажет. А что об этом будут говорить в местном "обществе", н а с совершенно не волнует. Мы и так для этого "общества" — приспешники дьявола. Со всеми вытекающими обстоятельствами. И нас не трогают только потому, что знают — расправа будет быстрой, неотвратимой и беспощадной. Прецеденты уже были. Думаю, голландцы в Парамарибо и Виллемстаде вам подробно рассказали обо всех случаях. Поверьте, это правда. Разгром французов в заливе Париа, уничтожение эскадры Моргана в Пуэрто — Бельо, налет на Порт Ройял, уничтожение эскадры Сирла возле Тобаго, уничтожение английской эскадры адмирала Холмса возле Ямайки и как апофеоз всему — захват Ямайки и возвращение ее Испании фактически в обмен на Тринидад. Все это уже было, мы своим появлением сильно изменили ход истории. И что будет дальше, никто не знает. У Вас и Ваших товарищей появилась уникальная возможность — приложить руку к изменению истории. Неужели Вы никогда не мечтали о подобном?
— Не буду обманывать, экселенц. Мечтал в детстве и юности.
— Теперь Ваша мечта стала реальностью. Так используйте этот шанс. Что же касается мнения местного "общества", то в нашем времени есть поговорка на этот счет. Если перевести ее дословно на немецкий, то будет что‑то вроде "Проблемы индейцев нисколько не влияют на половую жизнь шерифа".
— Как?! Как Вы сказали?!
Байссель согнулся от хохота, что не укрылось от окружающих. Но поскольку разговор велся на немецком и поблизости от собеседников никого не было, никто ничего и не понял.
Тем не менее, прочие проблемы никуда не исчезли. "Карлсруэ" требовалось как можно скорее увести на Тринидад, подальше от любопытных и жадных до чужого добра соседей. Разделив пленных немцев на группы, моряки "Тезея" занимались с их помощью подготовкой крейсера к буксировке. Время еще было и Леонид решил как следует ознакомиться с трофеем. Взяв в качестве сопровождающих Ейнринга и Ковальчука, отправился осматривать корабль.
Начать решили с рубки. Все здесь было необычным. Отсутствие многих приборов, к которым моряки XXI века уже привыкли и считают их само собой разумеющимися, не очень хороший обзор по сравнению с рубками гражданских судов, и в то же время предельная функциональность — ничего лишнего. Классика германского кораблестроения. Особенно заинтересовали штурманские инструменты, карты и навигационные пособия. Что ни говори, но для людей из XXI века подобные вещи — тоже история. Леонида заинтересовало, как же штурмана на "Карлсруэ" определяли место в море после "попадалова"? Ейнринг объяснил, так как сам этим и занимался.
