Всё же хитрозадые нашлись, и ведь другие их не сдали, да и держаться они старались в глубине толпы. В общем двое проверку не прошли, так как пытались по данным других людей покинуть зал. Их похоже тоже убили, возможно и случайно. Ну а когда я называл имена, заметив что никто не отзывается, эти хитроседалищные поднимались сами. Они конечно пытались прорваться, сбив Толика с ног, но получив по паре очередей в спину, так и легли у выхода из зала. Я не любил когда меня обманывали.
— Не стоило этого делать, — сообщил я в микрофон.
Чтобы ввести всех кого я решил отпустить, потребовалось полчаса, их выводили по трое, Толик проверял документы, один из наёмников по трое выводил. Когда те оказывались снаружи, то кто бегом, кто неторопливо с достоинством, явно играя на публику, направлялись к оцеплению. Оттуда выскакивали бойцы, и прикрывая освобождённых заложников щитами, выводили их в безопасное место. Там уже и бронетехнику начали подгонять, как сообщил Хамиз, начальник обороны, особо он их не боялся, у нас два 'ДШК' было, если потребуется разберём эту броню на винтики.
Когда зал покинули те кого я решил освободить первыми, то повернулся и, подойдя к столу Брежнева, Гречко дёрнулся, явно путаясь прикрыть его собой, но замер, ствол моего автомата смотрел на него. Кстати, такое самопожертвование ему было не свойственно, выделиться решил? Возможно.
— Без шуток, — сообщил я всем.
Поставив кулаки на стол Брежнева, я оперся на них и слегка подался вперёд, пристально глядя в глаза генсеку. Эта игра в гляделки продолжалась минуты полторы, после чего тот отвёл взгляд, моральная победа была за мной. Взяв его подбородок в свою руку, я повернул голову, и снова встретившись взглядом с генсеком, сказал:
— По — хорошему надо бы тебя шлёпнуть, однако это решение, не смотря на всё, ошибочно. Я советский человек и люблю свою родину. Твоя гибель ничего не решит, только ухудшит ситуацию, начнётся возня за трон, а от этого могут пострадать простые люди. Ты сидишь крепко на своём месте, но запомни одно, ты не вечен и рано или поздно нужно передавать пост приемнику, готовь его уже сейчас. Так что я тебя тоже отпускаю, как и Суслова, этот человек — кремень тебе поможет. Надеюсь, ты вник в то, что я сказал?
— Да, я понял, но одно хочу сказать одно, я тебя найду в любом случае, — попытался оставить последнее слово за собой Брежнев.
— Удачи, — зло усмехнувшись, ответил я, после чего посмотрел на других кто сидел за столом. — Суслов и Косыгин, вы тоже проваливайте, у вас тоже появился дополнительный шанс. Второй, выведи их.
— Понял, — кивнул тот.
Никакой товарищеской поддержки, как и прошлая партия, вторая группа не проявила, мол, я останусь с партийными товарищами до конца. Фигу там, как приказали, сразу встали, и пошли. Ну, Суслов к чести его немного поколебался, но всё же встал, двое других сразу вскочили, и направились следом за Толиком к выходу.
— Хотя подождите, — остановил я их в дверях. — Я тут подумал, зря вы поклялись меня найти, не нужно было этого делать.
Короткая очередь от бедра и тело Брежнева бросило на стену, пятная её пулями и кровью. После этого я обратился к двум другим:
— Надеюсь, вы себе такой глупости не позволите, как угрожать мне. Мне ведь и вас ничего не стоит достать, уж поверьте.
Дожидаться ответа я не стал, и мотнул головой, указывая на дверь, так что Толик подтолкнул к дверям стоявшего ближе к нему Косыгина и вывел из зала.
— Как видите, угрожать тем людям, что держат вас на прицеле, несколько опрометчиво, но я повозил уйти тем кто возможно займёт пост генсека, так что потеря в принципе не велика, да ещё возможно это даже приведёт к более благополучному исходу.
Тут я врал, откровенно и зло. По плану Брежнев должен был выйти отсюда живым, однако причина, почему я так поступил, была в том, что тот меня узнал, не знаю как, но факт, но меня узнал. То ли по голосу, то ли по глазам, очков‑то не было, но тогда когда он отвёл взгляд, в них мелькнуло узнавание, и рисковать я не стал, а когда прозвучала угроза, понял, что тот подписал себе смертный приговор, и у меня просто не было другого выхода… Ну и хрен с ним, мог и жить, сам виноват.
Когда Толик вернулся, то подошёл ко мне, и на ухо прошептал:
— Похоже, готовятся к штурму.
— Какой ещё штурм? — удивился я. — С такими заложниками как у нас, можно луну с неба выторговать.
— Факт, я согласен с Хафизом, штурм будет.
— Вот оно как, — задумчиво протянул я. — Сколько у нас примерно времени?
— Не думаю, что больше часа… Может это Игрок?
— Нет, мы его с гарантией уделали, вон Мбанга остатки доедает. Скорее всего тут кто‑то решил проявить личную инициативу и вскочить на этом деле как на трамплине в верха. Да, думаю так и есть. Этого я не учёл.
— Это плохо?
— Ум? — вырываясь из раздумий, посмотрел я на брата. — Что?
— Я говорю, это нам как‑то помешает?
— А ты знаешь, даже поможет. План, конечно, летит к чёрту, мы тут до ночи должны были продержаться, однако будет импровизировать. Значит, слушай меня…
Я начал объяснять Толику что задумал, мы отошли в сторону, чтобы нас никто не слышал, при этом не особо обращали внимания на заложников, наёмники тут были, они и следили за ними, потому резкий и стремительный рывок сразу всех, не столько ошеломил, а скорее удивил. С тех мест, где сидели делегаты ближайшие от наёмников, бросились на них падая сбитые пулями, но патроны заканчивались и наёмники не успевали перезаряжаться когда из захлёствовала толпа заложников. Лишь те наемники, что стояли на балконах стреляли не прерывно, мы с Толиком их поддерживали, до нас так никто добежать не успел. Тот стрелок, что остался на потолке, так же садил длинными очередями из автомата. В общем, мы не справлялись, шли те как безумные.
— Я же тебе говорил, нельзя крыс в угол загонять! — крикнул Толик, когда мы вывалились в коридор и закрыли двери.
Мбанга, успевший высочить следом, подпёр их плечом, пока мы перезаряжались. Его автомат остался в зале, и кроме ножа на поясе и четырёх гранат при нём ничего не было. Причём он продолжал жевать, мясо Игрока ему видно понравилось, и в левой руке он держал обгрызенную кисть. В зале продолжали грохотать выстрелы сплетавшиеся в очереди, слышались разрывы гранат и всё это под вой раненых и крики умирающих. Мне даже послышалось 'Ур — ра — а-а' когда заложники пошли в атаку. Хм, а ведь многие из них были фронтовиками, скурвившиеся, правда, но все же фронтовиками.
— Интересно, чего они так долго ждали, а не смели нас сразу? Любому малоопытному офицер понятно, что шансы были, — спросил братишка, и когда Мбанга с трудом удерживающий дверь отскочил, стал садить длинными очередями по тем, кто пытался к нам прорваться, после чего так же срывая с пояса гранаты и бросая их в зал, как это делали мы с негром.
