Ознакомительная версия.
Несколько секунд он сидел неподвижно, уставившись вдаль стеклянным взглядом. И вдруг тихо засмеялся. Смех нарастал, становился все громче, словно до Шевцова дошел, наконец, кровавый юмор ситуации. Затем взял в руку несуществующий пистолет, передернул несуществующий затвор и приставил себе к виску. Указательный палец плавно потянул за несуществующий спусковой крючок.
И произошло невероятное. Голова дернулась от воображаемого выстрела, и из противоположного виска с мерзким треском вылетел кусок вышибленной кости с фонтанчиком кровавой каши. Шевцов рухнул как подкошенный и застыл в неподвижности.
Этого нервы сталкера не выдержали. Он зажмурился – так чтобы никогда, никогда больше не открывать глаз. И закричал – дико, страшно, срывая голос, словно этим криком хотел разнести в осколки этот ненавистный ему мир.
Первое, что он почувствовал, – это болезненные, хлесткие удары по щекам. Потом пришел звук. Кто-то звал его:
– Очнись! Кот, очнись!
И только после услышал собственный крик – слабеющий, сиплый, забирающий остатки сил. Запнулся, захлебнувшись в собственном вопле, немного отдышался, спросил:
– Где я?
– Да все там же, – отозвался далекий голос.
– Что со мной?
Перед глазами была какая-то муть, взгляд отказывался фокусироваться и различать предметы и лица. От беспомощных попыток что-то увидеть замутило и вырвало – болезненно, будто кто-то пытался вытащить ему кишки через рот. Потребовалось минут десять, прежде чем он пришел в себя и стал различать лица.
На него, привалившегося спиной к бетонной стене, смотрели Шевцов с Акимом.
– Как – вы живы? – пробормотал Кот.
Спутники переглянулись.
– А как бы ты хотел? – поинтересовался Шевцов.
– Что произошло? – растирая онемевшее лицо, спросил сталкер. Мысли путались, разум отказывался провести границу между сном и явью.
– Хотели бы мы знать, – отозвался Шевцов. – Думали, ты нам расскажешь.
– Мы вошли в Академгородок, – вместо Шевцова пояснил Аким. – Ты бросил гайку.
– И что дальше? – нетерпеливо спросил Кот.
– А дальше – ты взял старт и смотался от нас, как от бешеных псов, – сказал Шевцов. – Мы тебя сутки искали.
– Еле нашли, – добавил Аким.
– А ты еще с ножом на него бросался, – Шевцов кивнул в сторону Акима. – Кабы не моя реакция – зарезал бы как пить дать.
– Я – с ножом?! – Сталкер почувствовал как в голове болезненно зазвенело. – Что за черт…
– Ты ничего не помнишь? – сочувственно произнес Аким. Повернулся к Шевцову: – Я же говорил.
– Ну да, – сдержанно отозвался Шевцов. – Ты был прав.
– Что, что ты там говорил? – болезненно морщась, спросил Кот. – В чем ты прав?
Он попытался подняться – и съехал по стене к земле. Черт, нужно собраться с силами! Не хватало только слечь посреди Зоны. Это, ребята, ни к чему. Это верная гибель.
– Он говорил, что тебе привиделось что-то, – пояснил Шевцов. – Настолько достоверное, что ты потерял связь с реальностью. Так и есть?
Сталкер внимательно посмотрел на Шевцова, перевел взгляд на Акима. Открыл было рот, чтобы ответить, – и вдруг, опустив голову, беззвучно рассмеялся. Совершенно обессиленно и легко, как способен лишь человек, смеющийся в лицо смерти.
Это проклятое «кино» все-таки переиграло его. Обмануло так тонко и лихо, что теперь он до конца жизни будет пребывать в сомнении – реально ли все сущее или же это просто затянувшийся сон.
Все это время, пока он активно «спасал» товарищей, попавших в чары хитрой ловушки, в ловушке находился он сам. С самого первого шага по Академгородку и до этой самой минуты. Понимание этого лишало сил, сбивало с ног и давало ощущение детской беспомощности. В голове звенела пустота и единственная осмысленная фраза: «Какой же я дурак».
Ощущение собственной блевотины во рту дарило надежду на то, что безумный сон, все-таки, кончился.
– Вы не поверите… – вяло улыбнувшись, сказал Кот. – Это было… А, черт с ним, что было. Все равно это не больше чем бред обдолбавшегося наркомана. Жаль только, что время потеряно, и за дневником Лаврова идти уже нет смысла.
– Это за этим, что ли?
У сталкера отвисла челюсть: в руках Акима была потрепанная тетрадь в обложке из искусственной кожи. Неужто он действительно побывал в старом институтском здании? Неужели бред и реальность настолько тесно переплелись в последних безумных сутках?
– Так… – протянул Кот. – А пришельцы? Они что, тоже реальные?
– Какие еще пришельцы? – нахмурился Шевцов, и сталкер понял, что сболтнул лишнее. Не хватало еще, чтобы его действительно приняли за психа.
– Все, забыли! – буркнул Кот. Придерживаясь за стену, поднялся на ноги. – Уходим отсюда.
– Так что все-таки с тобой произошло? – спросил Шевцов, поддерживая товарища, норовящего снова потерять равновесие.
– По пути расскажу, – вяло ответил Кот. – Если ты любишь чужие бредовые сны. К черту это «кино»!
– Что за кино?
– Идем-идем! А то как бы не началась вторая серия.
Последний рывок Что-то в нем сломалось. Это он должен был вести за собой товарищей, прокладывая путь в бесконечном, текучем лабиринте Зоны. Такова уж судьба сталкера. Но не было сил – будто чертово «кино» высосало из него всю волю. Он должен был протестовать, не позволяя этим двоим угробить себя и его своим незнанием и неверием в Зону.
Но все они до сих пор были живы. И вскоре Кот осознал – почему.
Аким стал другим. Серьезнее, что ли? Взрослее. Более того – теперь именно он их вел, уверенно выбирая путь. Преодолев апатию, глядя в спину идущего впереди парня, Кот тихо спросил у Шевцова:
– Почему он ведет нас? Ты что же, отдал ему лидерство?
– В Зоне он ориентируется лучше меня, – сказал Шевцов. – Почти как ты. Если даже не лучше – без обид.
– Какие там обиды… – проговорил сталкер, разглядывая Акима, будто видел его впервые. – Но ведь это надо было как-то понять, – чтобы пустить человека вперед, доверить ему свою жизнь. Сколько помню, он вечно норовил вляпаться в историю. Что же изменилось?
– Понимаешь… – Шевцов замолчал, видимо подбирая веские аргументы. – Ведь это Аким нашел тебя.
– Вот как…
– Когда у тебя «сорвало крышу», мы поначалу не решились идти за тобой. Ты метался, как ошпаренный, и я думал, ты вот-вот вляпаешься в какую-нибудь аномалию.
– Правильно, что не погнались, – заметил Кот. – Там же ловушка на ловушке. Сам не понимаю, как выжил. Хоть убей – не могу понять, в какой именно момент я провалился в это «кино».
Ознакомительная версия.
