Ознакомительная версия.
— А подробнее? — Я поерзал на сиденье, всем своим видом демонстрируя, что не сдвинусь с места, пока не узнаю все детали…
— Эх… — Федор Георгиевич растрепал шевелюру и вздохнул. — Знаешь, со всей этой возней с Томилиными, мне пришлось изрядно закопаться в историю… Не такую дальнюю, не думай, я не собираюсь грузить тебя байками о подвигах предков. Собственно, я сам был свидетелем тех событий, но… тогда не видел всей картины. А тут вот, начал разбираться и… в общем, сложно там все и некрасиво.
— Дядя Федор, а если без экивоков? — Вздохнул я.
— Если без экивоков, то имеются у меня серьезные подозрения, что смерть твоих родителей и деда по матери была очень не случайной. — Резко ответил он. — И подтвердить эти подозрения, или опровергнуть их, могут только здесь.
— Так… Федор Георгиевич, я сейчас материться начну. — Честно предупредил я.
— Понял. Тогда, так. Поступим следующим образом. Сейчас заходим в школу, я здороваюсь с парой старых знакомых, мы узнаем кое-какую информацию, после чего, возвращаемся в машину, где я подробно рассказываю тебе все свои умозаключения. Устраивает такой вариант?
— Ну, хоть так. — Я вздохнул и выбрался из джипа следом за Громовым. Вот, накрутил-то, путаник.
К моему удивлению, переговорив с кем-то из своих знакомых, Федор Георгиевич потащил меня в школьную церковь. Точнее, к мемориалу у входа в нее. Дюжина черных каменных досок, на которых золотом выбиты имена учеников, погибших в разные годы… Знакомая традиция, чего уж там.
Палец Громова скользил по строкам, пока не замер напротив одной из фамилий: боярин Скуратов Н.С., генерал-майор Вооруженных сил России, погиб при исполнении служебного долга… дата. Ну, и чт… Что?! Как, при исполнении долга? В некрологе Военного вестника же черным по белому ясно было сказано: «острая сердечная недостаточность»?! Ну… и где правда? Или ее здесь вообще нет?!
— Сюда смотри. — Тихонько толкнул меня в бок Громов, указывая на строчку ниже. — Это в газетах могут написать что угодно. А тут, ни один, даже самый прожженный безопасник врать не станет… Чревато.
Я опустил взгляд на указанную строку и уже даже не удивился: Скуратова Л.Н. капитан Вооруженных сил России, погибла при исполнении служебного долга… дата.
Совпадает… И что все это могло бы значить?
Глава 10. В чем сила, брат?
Предупреждение? Я взглянул на серьезную физиономию Громова-младшего, с явным ожиданием смотрящего на меня, но задать крутившийся на языке вопрос не успел. С галереи окружающей внутренний двор школы с плацем и церковью, донесся чей-то голос. Обернувшись на звук, мы с Громовым хмыкнули одновременно. К нам приближался один из моих экзаменаторов. Михаил… Михаил Прутнев, точно. Отчества не помню, зато помню, что Гдовицкой отрекомендовал его как заместителя директора школы и одного из лучших известных ему эфирников.
— Федор Георгиевич, добрый день. — Подошедший к нам, Прутнев обозначил короткий уважительный поклон в сторону Громова и повернулся ко мне. — Рад видеть тебя снова, Кирилл.
— Здравствуйте. — Кивнул я и замялся, но Прутнев меня понял и представился сам.
— Михаил Иванович Прутнев. Ну а должность моя, вам должна быть известна. Она обозначена в вашем удостоверении. — Усмехнувшись, представился наш собеседник.
— Здравствуй Михаил Иванович. — Кивнул Громов. — А мне сказали, что тебя нет в школе…
— Только приехал с полигона. — Пожал плечами тот. — Не успел войти, как Степан доложил, что вы здесь… вот и поспешил застать, пока не уехали. Так, что вы хотели, Федор Георгиевич, Кирилл?
— Михаил… — Укоризненно взглянул на него Федор Георгиевич, и тот развел руками.
— Ладно-ладно. Согласен обойтись без пустопорожнего трепа. Но я удивлен. Вы, все-таки, решили свои разногласия с Георгием Дмитриевичем?
— Хм. Я вам не мешаю, нет? — Поинтересовался я.
— Извини, Кирилл… — Опомнился дядя Федор. — Я, честно говоря, не думал, что придется так скоро говорить об этом, но недавние события и твое в них участие, изменили мою точку зрения…
— Вашу… или в а ш у? — Протянул я, только для того, чтобы заполнить паузу в речи Громова.
— Мою личную точку зрения. — Резко кивнул он. — Отец будет против, но это уже не его дело… Хватит. Итак… Михаил, просвети нашего юного друга, о чем идет речь.
— С радостью. — Невозмутимо кивнул тот и, повернувшись ко мне, заговорил. — Как ты знаешь, Кирилл, в нашем государстве существует довольно большое количество различных неформальных, полуформальных и официальных объединений. Эдаких «клубов по интересам». Опричники, государственники, военные клубы, собрания аграрников и промышленников, союзы родов, в конце концов… Так вот, у нас, эфирников, тоже есть такой клуб, последним главой которого, являлся твой дед по матери, Никита Силыч Скуратов. Глыба! Один из десяти официально признанных грандов в стране. Сильнейший из них… по крайней мере, о других ярых-грандах, мне ничего неизвестно… А я, знаешь ли, волей-неволей обязан знать обо всех сильных эфирниках. Должность «кадровика» обязывает… Да.
— Хм. Кажется, сейчас я услышу предложение, от которого не смогу отказаться. — Я вздохнул.
— Угадал. — Улыбнулся Прутнев. — Не знаю, чем руководствовался Георгий Дмитриевич, да простит меня его сын, пряча тебя от нашего «клуба», но ситуация эта совершенно неприемлемая. Нас слишком мало, чтобы клуб мог позволить себе такое транжирство… Особенно, в свете событий произошедших со Скуратовым и твоими родителями.
— Говорите так, словно я какой-то ресурс… — Нахмурился я, стараясь не выпадать из роли.
— Все мы, своего рода, ресурсы, Кирилл. — Развел руками Прутнев. — И ты, и я, и даже боярин Громов. Исключений нет.
— Что, и государь? — Прищурился я.
— Хм… в каком-то смысле. — Глянув на старательно прячущего ухмылку Громова-младшего, медленно проговорил Прутнев. Запнулся. — А ты умнее, чем я думал, Кирилл Николаевич…
В ответ, я только пожал плечами.
— Миша, не крути, скинь парню устав этого вашего клуба, и пусть изучает. Он, как ты верно заметил, не дурак, и выгоду свою видит. — Последние слова Федор Георгиевич произнес с отчетливой иронией в голосе. Прутнев взглянул на наследника рода Громовых и, хмыкнув, кивнул. Мол, как скажешь…
— Ладно. Так и поступим… Но, имей в виду, Кирилл, эта информация закрытая. То есть, о существовании клуба знает очень узкий круг людей. Тот же Федор Георгиевич, например, осведомлен только благодаря тому, что его младший брат был членом клуба, а Георгий Дмитриевич когда-то курировал нашу безопасность. Понятно?
Ознакомительная версия.
