неприступным. Командовать артпульвзводом Петр поручил Сорочкину, который разместился в западном бронеколпаке.
На северном и южном флангах уцелели по два полукапонира и по пулеметному гнезду с ручниками. Оборону там держали по одному взводу, сформированному из отступивших в расположение бойцов.
В центре позиции размещались 4 миномета и дзот с ДШК. Командир опорного пункта полагал, что при условии отсутствия у противника танков он сможет держаться еще очень долго. Все взводные командиры получили строжайший приказ: при бомбежке и артобстреле отводить всех бойцов, кроме гарнизонов капитальных сооружений, в потерну. Тяжелое вооружение прятать в полукапониры и блиндажи. Свой КП Кардаш перенес во второй восточный бронеколпак, еще не обнаруженный противником.
Утром на немецких позициях к востоку наблюдалась какая-то суета. Понаблюдав в бинокль, Кардаш понял, что немцы сменяют части. Атаковавшие их накануне подразделения отходят по ходам сообщения, а вместо них подходят другие. В отдалении одни артиллерийские батареи снимались с позиций, а вместо них подъезжали и развертывались другие. Чтобы служба не казалась немцам медом, комроты приказал радистам связаться со своими и вызвать на немцев артиллерийский огонь и штурмовиков. По сменяющейся немецкой артиллерии сначала ударили наши корпусные пушки, а затем отбомбились штурмовики.
Используя канал связи с корпусной артиллерией, Кардаш направил донесение командиру корпуса. Через два часа комкор сам вышел на связь, очень хвалил роту и артпульвзвод за стойкость, обещал всех представить к наградам и приказал держаться. Сообщил, что слева до опорных пунктов нашей 44-й дивизии расстояние 2,5 км, справа до уцелевших опорных пунктов 228-й дивизии в Першотравенске – 4 км. Рота Кардаша в одиночестве контролировала мост через Хомору и не давала немцам свободно пользоваться пробитым в нашей обороне коридором. Комкор обещал поддержку артиллерией и авиацией по первому требованию.
Немцы весь день вели себя тихо. Условия были практически курортными. Прилетавшие изредка одиночные мины не в счет. Бойцы двумя сменами отсыпались за ночь. Бодрствующая смена восстанавливала ходы сообщения и окопы. Бойцы хозотделения расстарались и обеспечили всех трехразовым горячим питанием. Ротный фельдшер с санинструкторами закончил обработку и сортировку раненых. Тяжелых оставили в жилых казематах потерны. Легких разместили по блиндажам. Оружие при них осталось. Если припрет, легкораненые смогут поучаствовать в обороне.
Малина продолжалась до заката. Как только солнце нырнуло за горизонт, немцы устроили очередную пакость. От одновременного разрыва множества снарядов холм задрожал. Все заволокло дымом и пылью. Бойцы по ходам кинулись в укрытия.
Кардаш из бронеколпака спустился в каземат. По силе разрывов определил, что тяжелые артсистемы немцы не применяют. Максимум – 6 дюймов. Это было хорошо.
Отсюда следовал вывод, что артиллерию РГК немцы перебросили куда-то в другое место. Корпусные шестидюймовки пробить капитальные дзоты, а тем более доты, не могли. Петр сразу сообразил, что немцы задумали ночную атаку. Такой вариант тоже был предусмотрен и отработан. Артподготовка продолжалась 20 минут. За это время Кардаш успел связаться с артиллерией и летчиками. Попросил быть наготове и ждать вызова.
Артобстрел стих, продолжали хлопать только мины. Петр скомандовал: «К бою!» Бойцы из укрытий ринулись по местам. Как только пыль осела, четверо бойцов хозвзвода начали стрелять из ракетниц осветительными ракетами в сторону немцев. Со своего НП Петр увидел цепи пехоты, с трех сторон перебежками надвигающиеся на холм. Огня немцы пока не открывали.
– Вызывай авиацию! – крикнул Петр в люк радисту-летчику. – Передний край обозначим ракетами, как договорились!
Все пулеметы в гнездах, дзотах, полукапонирах дружно застучали, озаряя местность частыми вспышкам выстрелов. Пехота залегла и открыла ответный огонь. Позвонил Сорочкин и доложил, что с фронта немцы тоже атакуют. На удалении порядка километра ярко блеснули многочисленные вспышки орудийных выстрелов. Над нашими окопами взметнулись фонтаны разрывов.
«Вот гады! Пушки на прямую наводку выкатили, хотят наши пулеметы подавить», – сообразил Кардаш. Схватил трубку, приказал телефонисту соединить с командиром опорного взвода Кучерявым.
– Минометами и ДШК дави немецкие пушки.
Затем дал такую же команду расчетам танковых башен. Гулко бабахнула трехдюймовка в башне Т-4. Звонко захлопали 37-миллиметровки Т-3, затрещали ДШК и танковая 20-миллиметровка. Позиции немецкой артиллерии заволокло дымом. «Ага! Это вам не у тещи на блинах», – азартно подумал Петр.
Сзади захлопали выстрелы пушек артпульвзвода. Сорочкин по телефону доложил, что открыл огонь по немецким пушкам, выставленным на прямую наводку у околицы Понинки и вдоль опушки леса.
Затем Петр постарался поточнее определить по ориентирам дистанцию до немецких пушек и продиктовал радисту целеуказание для корпусной артиллерии. Через несколько минут немецкие позиции накрыли разрывы тяжелых снарядов. Артобстрел прекратился. Пехота тем временем подобралась к ближней «колючке». Петр перенес огонь всех своих огневых средств на пехоту. Надо отдать немцам должное – они не отступили, а попытались броском вперед выйти из-под огня и ворваться в окопы. Но только нарвались на кинжальный огонь всех пулеметов, автоматов и винтовок из наших окопов. Три пулемета на сто метров фронта – это не шутки! Немцы, однако, проявили недюжинное упорство. Они залегли и попытались по-пластунски преодолеть последние 50 м. Их упорство было вознаграждено: в 30 м от окопов они попали под град ручных гранат. Гранат у бойцов было много, и они их не жалели.
Уцелевшие немцы начали отползать. В этот момент над полем боя застрекотали У-2. Из наших окопов взлетели зеленые сигнальные ракеты, обозначая передний край. Заходя вдоль переднего края, ночные бомбардировщики высыпали из подкрыльевых кассет россыпи мелких бомб прямо по немецкой пехоте. Победа была полной. Хитрость фрицев с ночной атакой не выгорела. Всю оставшуюся ночь противник вел себя тихо, видимо, приходил в себя после полученной оплеухи. У-2 ночью прилетели еще раз и отбомбились по немецким позициям.
Утром подсчитали побитых фрицев. Старых убитых уже присыпало грунтом при артобстреле, а свежие трупы выделялись мышиным цветом формы. Свежих получилось более батальона. В отдалении насчитали 19 разбитых пушек. Собственные потери составили 9 убитых, 22 раненых. Один ручной пулемет. Разбито четыре пулеметных гнезда. Их сразу же восстановили.
С раннего утра высоко в небе над опорным пунктом закружилась восьмерка «ишачков». Бойцы Кардаша немедленно возгордились. Надо же! Им предоставили персональное воздушное прикрытие! Через полчаса истребителей сменила другая эскадрилья. Затем еще одна. Истребители крутились в небе не зря. В 7:10 с запада появилась большая группа пикировщиков в сопровождении истребителей. Наши пошли наперехват. Петр вывел свой зенитный расчет на позицию. С десяток пикировщиков сумели прорваться и отбомбиться. Зенитчики умудрились одного повредить. С дымом он ушел на запад. От разрывов бомб холм заходил ходуном.
На смену первой появилась еще одна группа пикировщиков – около 20 штук. Но и к нашим подошло подкрепление – еще 12 «ишаков». В небе стало тесно от самолетов. Истребители сбили двоих, но и сами потеряли троих. Стройную колонну бомбардировщиков растрепали, но отбомбиться они все-таки сумели. Разбили два пулеметных гнезда, один
