Как только мотор заглох, я открыл дверцу, выпуская Смелого, и пока тот обнюхивал все вокруг, пытаясь вспомнить знакомые запахи, я тоже вздохнул холодного зимнего воздуха и счастливо выдохнул. Я был дома.
* * *
Гудение мотора убаюкивало, но я не поддавался, хотя глаза сами собой закрывались, три дня экстренных сборов сказались, я не успел выспаться. Краков остался позади, я уже совершил посадку, выволок из холодной воды озера припрятанную тут в прошлом году бочку с горючим, убедился, что вода внутрь все же попала, и похимичил. Это не трудно, любой вспомнит, что бензин пленкой всегда наверху, так что, зная, что вода тяжелее топлива, просто подождал, когда она осядет на дно, и разлил по канистрам топливо. Теперь до леса у Луцка должно с лихвой хватить.
На это все я потратил излишне много времени, да и бочку пришлось снова притопить, хотя там и осталось треть, но сколько воды, а сколько топлива, непонятно, поэтому рисковать я не стал. В общем, по времени я немного потянул, только-только пересек границу, а уже начало светать. Я не хотел, чтобы кто-то узнал о моем возвращении в лес Луцкой области, поэтому поглядывал вокруг. Нужно найти место для дневки и наконец выспаться, тем более середина мая, земля уже почти прогрелась, в принципе можно поспать и снаружи. До точки назначения осталось чуть меньше двухсот километров, но светиться у меня желания не было никакого. Прошлая встреча с егерями не понравилась, мне нужно побольше времени, чтобы работать, чтобы подольше обо мне не узнали.
Через пять минут я обнаружил в середине довольно обширного болота поросший деревьями остров с приличным лугом с одной стороны и сразу пошел на посадку. Скорость и так была маленькая, так что я коснулся земли, даже не земли, как оказалось, торфа, прикрытого яркой изумрудной травой, но успел, разбрызгивая в разные стороны куски торфа, выскочить на твердую почву и затормозить у крайних деревьев, потом пользуясь винтом как движущей силой, развернул машину и заглушил мотор.
Беспрестанно зевая, я следом за Смелым покинул салон самолета, мельком посмотрев, как темная тень пса исчезла среди деревьев, что-то вынюхивая, а сам направился по следам колес к краю болота. Со стороны и не скажешь, что это все еще щенок, скоро год будет, а вымахал мне по бедро, почти по пояс.
Пройдя по следам колес, я отсчитывал метры. Сорок семь метров. Беда, сесть я сел, хоть и с трудом, луг с подлянкой оказался, наполовину в болоте, а вот как взлетать?
— Ладно, утро вечера мудренее, ну или наоборот, — снова сладко зевнув, пробормотал я.
Вернувшись к самолету, я вытащил из салона топорик и пошел рубить ветви, нужно замаскировать машину как с земли, так и с воздуха. Маскировка и организация лагеря заняли у меня чуть больше часа, самолет я просто густо забросал ветками, а лагерь еще проще. Постелил на землю плащ, на него одно одеяло, а вторым накрылся и буквально сразу провалился в сон, отсыпаясь под крылом самолета за все эти бессонные дни. Смелый пристроился рядом, охраняя меня. Этому он как раз хорошо обучен, двух кинологов привлекал в Швейцарии, да и сам постарался, все же небольшой опыт был.
Проснувшись, я несколько секунд лежал, глядя на синее небо. Привстав, я посмотрел на заходящее солнце и, глянув на часы, удивленно пробормотал:
— Однако я и дал храпака.
Сделав небольшую зарядку и поиграв со Смелым, я отошел вглубь рощицы, что выросла на вершине холма, и, вырыв там в ложбинке ямку, развел небольшой костер, готовя все сразу: и обед, и завтрак, и ужин. Все равно я это все пропустил и нужно наверстать упущенное, мне на это желудок намекал. Голодный щенок суетился вокруг и лез под руку, так что специально для него я открыл рыбные консервы, раскрошил в миску слегка подсохшего хлеба, купленного вчера утром в Швейцарии, и вывалил в нее консервы, размешав веточкой. Так что Смелый, поев, больше мне не мешал, а гулял по острову.
Когда похлебка была почти готова, он вернулся с чем-то темным в зубах.
— А ну отдай. Что это у тебя? — протянул я руку, но тот стал уходить в сторону, игриво дергая бровями. Понятно, побегать в догонялки захотел. Поиграли, и я отобрал у него старый шлемофон танкиста — уверен, с сорок первого где-то тут лежал. Старая еще модель.
— Показывай, где нашел, ну? — велел я щенку, и тот повел меня на противоположный берег. Подсвечивая фонариком, я осмотрел берег и обнаружил костяк, рядом с которым, судя по следам на старой листве, и лежал шлемофон.
— Капитан, судя по шпале, — пробормотал я. — Эх, капитан-капитан, не повезло тебе. Ладно, полежи до утра, а после того как я разведаю нормально луг, вернусь и похороню по-человечески.
Вернувшись и сняв с костра котелок с готовой похлебкой, я все думал о танкисте. Получается, болото-то и не такое не проходимое? Капитан как-то добрался, комбез его, конечно, рваный, пули, время постаралось, или звери, не знаю, но кобура была пуста, а рядом я оружия не обнаружил, да и по костяку было видно, что его переворачивали и, похоже, обыскивали — значит, есть сюда ход. Это плохо, перед посадкой я осмотрелся и не обнаружил заметных троп. Вода да камыш вокруг на пару километров. Как бы меня тут со спущенными штанами не застали, из оружия только два ножа да «парабеллум» в кобуре на правой ягодице, другого оружия не было, хотя дальнобойное сейчас ой как бы пригодилось. Зря я автомат в доме оставил, ой зря. Хотя поживем, увидим.
Позавтракав, причем плотно, вроде как пообедав, я пытался осмотреть луг на предмет взлета, но делать это ночью с помощью фонарика мертвое дело, поэтому вернулся к самолету и, достав складную туристическую лопатку, направился к капитану. Раз обещал, нужно похоронить. Внутреннее время у меня, конечно, переметнулось день на ночь, но я знал, быстро верну все, как было.
Капитана я похоронил на склоне, почва там была хорошая, песочная, так что быстро вырыл метровой глубины могилу и захоронил командира, сверху воткнув крепко сбитый крест, повесил на него шлемофон. Потом вернулся к самолету и стал возиться с ним, проводя осмотр и заправку, топливо в канистрах было. Заправив баки до полного, убрал лишние вещи в салон и еще долго сидел у костра, просто отдыхая, облокотившись о ствол ближайшего дерева.
До утра я не досидел, часов за пять лег спать и проснулся в девять утра. Там спокойно сделал зарядку, углубленную, с физнагрузками, и, искупавшись у берега, где была чистая вода, она там была почти теплая, вытерся полотенцем, надел исподнее и пошел осматривать луг. Тот меня не обрадовал. Взлететь не получится, половина луга — это скрытое травой болото. Шансы взлететь есть, это если будет сильный встречный ветер, сорока семи метров луга до края болота хватит для взлета, или проложить гать и взлетать по ней. Из всех идей жизненнее было последнее. Да и гать нужно проложить небольшую, метров сорока хватит. Самолет облегчен, канистры пустые. Так-то вещей немного, груз в пятьдесят восемь кило да мы со Смелым.
