Вокруг Берладника шла рубка. Воины князя, словно превосходно сработанный механизм, вроде мельничного жернова, перемалывали дикарей и шли на выход из ущелья. Но тут произошло то, чего они не ожидали. Шаман что-то выкрикнул, после чего масса врагов резко развернулась и побежала, а когда пространство очистилось, перед дружинниками появились новые противники, восемь человек, полуобнаженные мужчины не старше тридцати лет с топорами в руках. Они стояли, полусогнув ноги и, от взгляда на них, в душе Ивана Ростиславича что-то дернулось, а в районе живота образовался колючий комок. Отчего так? Князь не задумывался и только позже он понял, что имелась в новых противниках некая невидимая сила, которая била в него и воинов еще на подходе, нечто первобытное и сверхъестественное.
Впрочем, тогда было не до этого. Копируя повадки стайных хищников, подвывая себе, словно полярные волки, находясь немного выше прорывающегося отряда русичей, враги бросились на дружинников.
— Это ульфхеднары! — выкрикнул кто-то из воинов.
«Северные волчьи оборотни», — промелькнула в голове Берладника мысль и, пересиливая себя, он прокричал:
— Стрелки!!! Не спать!
Арбалетчики, всего полтора десятка, выстрелили. Над головой князя просвистели короткие стрелы, и передовые ульфхеднары упали.
«Вот так, — с некоторым злорадством, глядя на врагов, подумал Берладник, — Будь ты хоть природным богатырем, хоть ведуном, но если тебя не готовили к бою и не снабдили доброй броней и оружием, а выдернули из стойбища и бросили против обученных воинов, ты погибнешь».
Половина противников была выбита стрелками, кто сразу убит, а некоторые только тяжело ранены. Однако остальные четверо продолжили свою безумную атаку, и дружина знала, что делать. Щиты вперед. Единый монолитный строй против яростных одиночек и когда ульфхеднары вступили в ближний бой, Берладник ударил первого из них. Замах. Свист клинка. Но противник ушел в сторону, слишком быстро он двигался. Ногами северянин ударил стоящего рядом с князем десятника Таисия, и он отлетел. Дружинник повалил пару своих товарищей, видать, силен был дикарь, и князь промахнулся. Ну, а человек-зверь, выкрикивая нечто неразборчивое, стал крушить топором тех, кто оказался рядом. Одновременно с этим другие ульфхеднары вступили в бой, но одного дружинники сразу свалили, а еще одного ранили и отбросили, так что против русичей оставалось всего два серьезных бойца, которые сломали их строй.
— Ахр-р-р!!! — выкрикнул ульфхеднар рядом с князем и обрушил свое грозное оружие, однолезвийный топор с позеленевшим металлом, на голову Таисия, который пытался подняться. Треск! Хруст костей! Дикарь прикончил опытного вояку. Замах. Рывок в глубину строя. И еще один дружинник мертв, а Берладник, видя это, не поспевал за врагом. Но кто-то из русичей кинул в венделя метательный нож, который вонзился в бок человека-оборотня, и это его притормозило. Он вскинул голову вверх и издал новый дикий рык, в котором кроме ярости была еще и боль, а тут и князь подоспел.
Иван Ростиславич оказался в центре небольшой площадки, над трупом одного из своих дружинников и его меч стал опускаться на голову врага. Вот только тот почувствовал угрозу и обернулся. Топор и меч встретились, и князь не выдержал. Берладник сделал шаг назад и покачнулся. К его огромной удаче, он сохранил равновесие и не упал, а топор северянина скользнул над землей. Вендель хотел подсечь князю ноги, но в Рюриковиче, словно проснулось что-то. На краткий миг в его теле появилась неописуемая легкость, какой никогда ранее не было, и он отскочил назад. Противник последовал за ним и опять атаковал, но Иван Ростиславич смог отбить смертельно опасный удар и два воина закружились один напротив другого в смертельном танце.
— Ахр-р-р!!! — новый крик венделя и он опять накинулся на князя. Серия стремительных и мощных ударов обрушилась на Ивана Ростиславича. Каждый из них мог оборвать его жизнь, а он умирать не хотел и бился. Князь держался из последних сил. Он сражался на пределе своих возможностей и если бы Берладник дрался с ульфхеднаром один на один, тот его, конечно же, загонял бы и прикончил. Да вот только князь был не сам по себе. Рядом находились верные дружинники, которые уже пришли в себя и, пользуясь тем, что рядовые вражеские бойцы просто наблюдают за боем, они набросились на ульфхеднаров со всех сторон.
Щиты и броня против голого тела. Мечи против топоров. Дружинники стиснули венделей, навалились на них скопом и смяли. Оборотни упали на окровавленную землю, и на них обрушилась сталь. Русичи рубили и кромсали их на куски, и князь Иван тоже приложился. Острие княжеского меча несколько раз погружалось в тело ненавистного врага, который смог его испугать. Но потом Берладника оттянул в сторону Сидор Окут, который указал на войско дикарей. Северяне вновь собирались перейти в атаку, и князь выкрикнул:
— К бою! Становись!
Команда Берладника привела воинов в чувство и, оставив на месте семь убитых и четверых раненых, авангард дружины выдвинулся дальше по тропе. Раненых ульфхеднаров, которые лежали на земле, сразу добивали, а когда дикари покатились с невысокого взгорка на дружину, Иван Ростиславич приказал выйти в первый ряд людям десятника Олеши. Воины, которые освоили применение зажигательных снарядов, встали рядом с ним. У десятника в руках находился горшочек с угольями, и гранатометчики (так их называл Сокол), стали опускать в него промасленные фитили своих метательных снарядов. Толстые шнуры вспыхивали, а затем в приближающуюся живую волну врагов полетели глиняные бутылки.
Падение. Треск. Вспышки и огонь. Злое пламя «греческого огня» охватывало тела людей. Они вспыхивали словно свечки, а горючая жидкость, которая была усовершенствована хозяином Рарога и его алхимиками, перескакивала на других дикарей. Лапоны, саамы и вендели, замялись. На широкой тропе образовался хаотично смещающийся по склону орущий от дикой боли огненный комок, а гранатометчики продолжали свое дело. Они метали один снаряд за другим, и над ущельем стоял непрекращающийся стон, от которого дружинникам было не по себе. Ну, а затем горящая толпа дикарей побежала, а русичи, подобрав своих раненых и мертвых, оставив на месте небольшой заслон из арбалетчиков и поджигателей, последовали вслед за ними.
Воины были готовы к тому, что им вновь придется сражаться. Но нет. Испуганные оленеводы и вендели, которые восприняли «греческий огонь» как колдовство, разбежались и на перевале дружинники обнаружили только мертвецов и старого шамана, которого толпа просто стоптала. Он был жив. Однако у него была сломана нога. Вендель изрыгал проклятья и старался уползти с пути дружинников, но у него ничего не получилось. Русичи схватили колдуна, а затем подтащили к Ивану Ростиславичу, который сначала хотел его убить. Но это было первое желание, с которым князь справился. А после этого Рюрикович решил, что надо взять шамана с собой, дабы с ним могли пообщаться венедские волхвы и Вадим Сокол.
