по кислым выражениям лиц французских представителей это еще очень дипломатичная формулировка. Из дальнейших слов стало ясно, что французы тоже добрались до второй лини обороны германцев и так же были оттуда выбиты контратаками. Хуже всего дело обстояло у шестой армии, ее выбили даже из первой лини обороны. Потери пока не назывались, но надо думать, что весьма значительны.
В ответ французы ввели в бой танки модели «шнейдер» в количестве 128 штук. Чтобы увеличить запас хода, не придумали ничего лучше, чем поместить бидоны с горючим на броню снаружи. Как результат, малейшее повреждение от осколков заставляло их воспламеняться в пламени взрыва как факелы. В первом отряде было подбито 39 танков, его командир был убит. Второй отряд заметила германская авиация, а артиллерия остановила его продвижение. Из 128 танков с поля боя вернулись около 10.
«Это фиаско», — подумал Климов.
Итог: нарушить непрерывность немецкой линии обороны не удалось и завтра придется начинать все с начала.
— Прошу прощения господа, мне нужно срочно отлучиться на пару минут, — сдавленным тоном произнес Михаил.
Кто-то невесело хохотнул, другие криво усмехнулись.
— Я повешу гитару на стену, ладно?
И прежде чем кто-либо что-то успел сказать, Климов подошел к стене и повесил чехол на штырь, на котором раньше судя по всему висела картина. Получилось весьма высоко. На то, что Михаил резко в последний момент дернул рукой и что-то щелкнуло никто не обратил внимание.
Повесив чехол, Климов со страдальческим выражением лица быстрым шагом покинул зал, мысленно ведя обратный отсчет, молясь, чтобы сработало, ведь взрывчатку ему пришлось делать самостоятельно, ведь для гарантии требовалось, что-то помощнее черного пороха.
Выбегая из зала, достал по гранате из карманов шинели и выдернув кольца бросил их на пол в приемной, где расположились младшие офицеры и унтеры выполнявшие роль помощников и посыльных, и выскочил дальше.
Штабные впали в ступор от гранат на полу. Кто-то что-то закричал невнятное, бросился на выход, но было уже поздно.
Первыми взорвались гранаты в приемной.
А потом…
Ба-бах!!!
Кажется, вся башня содрогнулась от прозвучавшего мощного взрыва в зале. Из бойниц-окон вырвались клубы дыма и пыли.
К счастью, купить нужные ингредиенты не составило большого труда в аптеках. Чего уж говорить, если тот же гексоген продавался как лекарственное средство…
Климов вернулся в приемную. Несколько человек еще было живо, лишь оглушены.
Захлопал револьвер и все, кто еще подавал признаки жизни замерли неподвижно на залитом кровью полу.
Заглянул в зал.
Там застыло натуральное кровавое месиво. Больше полусотни человек перемололо в фарш. Сразу стало ясно, что контроль никому не требуется, шрапнель достала всех и каждого. Да и само фугасное действие взрывчатки оценивающийся Михаилом минимум три килограмма в тротиловом эквиваленте наделало делов само по себе, да еще в замкнутом пространстве. Но он все-таки проверил тех, что сидели у окон, дальше всех от эпицентра, кто теоретически мог уцелеть. Но нет, действительно все оказались убиты, чудес не случилось.
И только поглядев на дело рук своих, Климов словно очнулся. С него словно сошел какой-то морок и, он осознал, что все это время действовал будто на автомате, с какой-то сомнамбулической отстранённостью, как по заложенной программе.
«Собственно так оно и было, — мелькнуло у него в голове. — Не зря же тогда вернулся в лагерь Майльи пытаясь уехать прочь из Франции. Вот и сейчас сработала одна из программ. Так же я видимо должен был поступить по задумке моих программистов в зоне СВО. Проклятье…»
Климов, сплюнув, думая о том, что его однажды снова может вот так заклинить и к чему это приведет остается только догадываться. Оставалось только полагаться на тот фактор, что полный курс программирования не завершен, оборван начавшимся землетрясением и перебросом его сознания в прошлое.
Послышались панические крики и топот ног.
— Тревога! — заорал Михаил, спрятав револьвер и достав «кольт», после чего несколько раз выстрелил из него. — Немецкие диверсанты! За мной!!!
Потом была долгая беготня по лестницам и галереям замка, но так никого естественно и не поймали.
— Тайным ходом ублюдки воспользовались… — выдал версию Климов, что тут же разошлась среди обитателей замка и стала основной.
Ну а как иначе? Замок и без тайного хода? Если и не было, то немцы точно таковой сделали для себя на всякий случай.
69
О произошедшем конечно же немедленно узнали французы и уже на рассвете в замке оказался командующий пятой армии генерал Мазель, а к обеду — сам командующий Нивель.
— Что произошло, господин капитан?
— Атака немецких диверсантов, пробравшихся в замок по тайному ходу, — докладывал Михаил Климов, что оказался старшим офицером.
— Проклятье!
Как таковых следственных мероприятий никто особо проводить не стал. Высказанная версия всех удовлетворила, ибо была логичной и выглядела реальной. Да и какие следственные действия во время войны?
Что до того, что выжил сам капитан Климов. Ну так отлучился по естественным надобностям. Счастливая случайность. Никто и не думал даже его подозревать. С чего бы? Мотивов с какой стороны ни посмотри нет.
Вот после войны начнет всплывать всякое-разное, посыпается версии, особенно когда немцы начнут открещиваться от взрыва всеми руками и ногами. Но кто им поверит? Так что ответственность за взрыв так или иначе падет на них.
Нивель лихорадочно пытался найти какое-то приемлемое решение. Терять дивизию из-за погибшего командования не хотелось.
— Я пришлю вам офицеров на замену…
— Боюсь, это плюхая идея, господин генерал…
— Почему?
— Мы все-таки не зуавы и русские солдаты не примут над собой французских офицеров. Все-таки Россия еще не французская колония… по крайней мере юридически. Солдаты могут решить, что их специально посылают на убой и могут взбунтоваться. Оно вам надо?
Генерал скривился, но развивать тему не стал.
— Ладно… Дивизия отводится в тыл.
Русскую дивизию уже к вечеру семнадцатого сменили на французскую из резерва десятой армии и отвели за Реймс. Немцы на этой пересменке атаковали и даже смогли прорваться в окопы, но все же удалось отбиться. Война пошла своим чередом, но не для русских солдат.
Оставшиеся офицеры выглядели растерянными и их можно понять. Привычная и стройная иерархическая система подчинения рухнула. Кому подчиняться? Кто главный? Ведь помимо Климова имелись еще капитаны командиры рот. Более того, имелось сразу три подполковника — командиры маршевых батальонов. Они напирали на свои звания, выслугу лет и награды.
Но это не устраивало Михаила Климова, так что он опять собрал актив СПДР.
— Хотите дальше воевать? — спросил он активистов.
— Нет…
— А придется, если командиром станет тот же подполковник Верстаковский.
— А что мы можем сделать? — спрашивал его с некоторой растерянностью
