Ознакомительная версия.
– Ничего не понимаю! – от души возмутился Егор, сплёвывая от досады в сторону. – На карте же чётко обозначено – широкая долина разделяется на две относительно-узких лощинки…. Верно? А, что мы видим воочию?
– Она преобразуется в целых три, – подсказала Сашенция. – Какой из них мы воспользуемся?
После недолгого совещания они выбрали правую лощину.
– Раз, на карте зелёный пунктир сворачивает направо, то и мы свернём туда же, – высказался Егор. – Авторитетные указания для того и существуют, чтобы их выполнять. Причём, желательно, скрупулёзно и старательно. То есть – в развёрнутом армейском варианте – тупо, без всяких глупых штатских раздумий и пошлых гражданских сомнений…
Первые пятнадцать минут караван двигался по выбранному маршруту спокойно и размеренно, неуклонно – как казалось – приближаясь к намеченной цели. Но неожиданно над лощиной разнеслись-поплыли странные звуки, напоминающие жалобный детский плач, переплетённый яростными воплями.
– Это что же, волки воют? – остановившись, забеспокоилась Санька. – Или же агуары? То бишь, красные аргентинские койоты?
– Не думаю, – зябко передёрнул плечами Егор. – Эти неприятные звуки мне напоминают боевой клич индейцев. По крайней мере, именно так они и вопили – в голливудских фильмах про покорение Дикого Запада, которые мне довелось посмотреть в голоштанном детстве.
– Точно! – жена указала рукой наверх. – Вот же, они!
На плоской вершине покатого холма, расположенного по левую сторону от лощины, были отчётливо видны силуэты трёх всадников в индейских одеждах.
«Подумаешь, местные туземцы», – презрительно фыркнул надменный внутренний голос. – «Чего их, собственно, боятся? На дворе стоит цивилизованный двадцать первый век, все коренные разногласия – между белыми людьми и южноамериканскими индейцами – уже давно разрешены и забыты. Тем более что эти ребята ведут себя вполне мирно – не кривляются и ружьями не потрясают…».
Резкий и неприятный вой-плач зазвучал с новой силой – на этот раз, прямо по курсу движения отряда.
– Ой, мамочки мои! – испуганно ойкнула Сашенция. – Много-то их как, Господи…
Егор посмотрел в нужном направлении и, скрипнув зубами от бессильной злости, двумя неловкими движениями сдёрнул с плеча ремешок карабина – к ним, развернувшись широким веером, приближалась конная ватага, состоящая – как минимум – из тридцати человек, неистово улюлюкавших на скаку. До неторопливо-скачущих индейцев оставалось метров сто пятьдесят.
«С чего, братец, ты решил, что у этих краснолицых пацанов – дурные намерения?», – успокаивающе зашептал хладнокровный внутренний голос. – «Может, это они так – по доброй старинной традиции – приветствуют незнакомых путников? Типа – искренне радуются? Так что, не стоит сразу же открывать беспорядочную стрельбу. Особенно учитывая тот непреложный факт, что это – в любом раскладе – бесполезно…».
Он, возясь с непослушным ремешком карабина, потерял жену из поля зрения всего-то на пару секунд, но и этого хватила с лихвой.
Санька мгновенно вытащила из бокового кармана куртки гранату, ловко оторвала кольцо, размахнулась и….
«Вот же, чертовка шустрая!», – падая на землю, успел – то ли возмутиться, то ли восхититься Егор, краем глаза наблюдая за улетающей чёрной гранатой. – «Реакция – как у матёрой индийской кобры…».
Прогремел взрыв, лощина заполнилась бело-серым, неприятно пахнущим дымом – вперемешку с густыми клубами серо-жёлтой пыли.
«Чёрт, как глаза-то щиплет! Аж, слёзы наворачиваются…», – сварливо пожаловался внутренний голос. – «А подниматься на ноги, пожалуй, сейчас не стоит. Предлагаю немного повременить…. Доставай-ка, братец, свою гранату. Карабин готовь. Да и про браунинг не забудь. После этого взрыва, скорее всего, без жаркого боя уже не обойтись…».
– Сань! – позвал Егор.
– Я здесь.
– А зачем ты это сделала?
– Не знаю, любимый, честное слово. Наверное, на инстинктах. Извини, пожалуйста, если что ни так. Я больше не буду…
Дым и пыль постепенно рассеялись.
– Ага! – обрадовалась воинственная Сашенция. – Туземцы беспорядочно отступили и рассеялись. Трусы несчастные! Прохвосты жалкие…. Впрочем, один смельчак, всё же, нашёлся. Похоже, что направляется к нам.
– Ни в коем случае – без моей команды – не стрелять! – велел Егор железным командирским голосом. – Уши отрежу, амазонка противная…
К ним приближался, вытянув вперёд руки с раскрытыми ладонями, черноволосый всадник средних лет. Каурая лошадка, управляемая только короткими шпорами, размеренно трусила вперёд и, не доскакав до лежащих на земле (за валунами, поросшими тёмно-зелёным мхом), незнакомцев метров пятнадцать-семнадцать, послушно остановилась.
– Красавчик писанный, – пользуясь тем обстоятельством, что всадник, навесив на физиономию маску гордой невозмутимости, загадочно и упорно молчал, принялась шёпотом делиться первыми впечатлениями неисправимая и вредная Александра. – Лицо напоминает большой и круглый блин красно-коричневого цвета. Такие в нашей любимой России пекут на Масленицу…. Нос, естественно, орлиный. Подбородок-кувалда покрыт редкими рыжеватыми волосинками. Чёрные волосы, перехваченные тёмно-коричневым ремешком, давно немытые и откровенно-сальные. Глаза, ясные чилийские льяносы, волчьи. То бишь, неподвижные, янтарно-жёлтые, с огромными чёрными зрачками…. Одет же наш гость со вкусом – на плечи наброшено пончо ярко-бирюзового цвета, на ногах наличествуют бурые брезентовые штаны и чёрные мокасины. А лошадка у него симпатичная, ничего не скажешь. Ладная такая, с визуально-умной мордой….
Наконец, индейцу надоело играть в молчанку, и он – хриплым и густым голосом – сообщил на вполне приличном испанском языке:
– Меня зовут – Ульчет. Я вождь племени теульче. Мой отец был вождём, отец моего отца, отец отца моего отца…. Вы, бледнолицые, ошиблись дорогой. Козье ущелье всегда принадлежало нашему древнему племени. Всегда, начиная от Сотворения Мира. Здесь мы – уже многие столетья, по поздней весне – охотимся на вигоней[24]. В это время года мясо у диких коз самое жирное, а шерсть – самая длинная и пышная…. Повторяю, вы ошиблись. Поищите, бледнолицые, другой путь. Здесь вам не пройти – теульчи не пропустят…
Глава двадцать четвёртая
Земной Рай
Подождав несколько минут и – совершенно справедливо – решив, что ответа не последует, Ульчет неодобрительно помотал черноволосой головой, после чего чуть заметно шевельнул шпорами. Симпатичная каурая лошадка послушно развернулась на сто восемьдесят градусов и неторопливо припустила прочь.
Ознакомительная версия.
