войска была империи не по карману. И дело было даже не в уплате процентов по набранным долгам. Сама техника выходила столь дорогостоящей, что насытить ею вооруженные силы в должных количествах виделось попросту невозможным. Одни только выходившие из ворот казенного завода полуторатонные грузовики ежегодно обходились стране в 125 миллионов рублей ассигнациями, что составляло десятую часть всего военного бюджета. С учетом же изрядно возросших затрат на достройку и эксплуатацию сильно увеличившегося флота, сухопутным войскам приходилось довольствоваться слишком малым. Но мир не стоял на месте, а вчерашние союзники все более заметно превращались в будущих врагов. Японцы на восточных границах и англичане на юге уже активно принялись давить любое проявление российского влияния в Маньчжурии и центральной части Персии соответственно. Погрязшая в долгах Франция начала самое настоящее экономическое наступление на новые автономные территории Российской империи, заваливая их своими товарами, одновременно удушая российскую металлургическую промышленность спекулятивным подъемом внутрироссийских цен на уголь и чугун. Подкидывал неприятные сюрпризы и банковский сектор империи, все больше и больше становящийся англо-французским. Ну как в подобной ситуации не начать готовиться к очередной войны? Ведь в том, что его страну не оставят в покое, Николай II нисколечко не сомневался. Следовательно, вновь требовалось изворачиваться, но добывать деньги на армию. Тем более, что действительно имелось на что тратить. И, в кои-то веки — потребная продукция производилась внутри страны. — Такая техника нам действительно необходима в немалых количествах уже сейчас. Однако куда больше мне импонирует ваш тяжелый танк, — он указал на машину, что своим внешним видом напоминала так и не пошедший в большую серию советский Т-24. — Отчего же вы не готовы поставлять армии его?
— Причина банальна, ваше величество. Для нашей промышленности он пока слишком революционен. Желая создать превосходную боевую машину, которой противник не смог бы противопоставить на поле боя ничего, мы позабыли одну мудрую поговорку — «лучшее — враг хорошего» и в результате были вынуждены признать, что сели в лужу. Потребуется еще не один год опытно-конструкторских работ и испытаний, прежде чем станет возможным принять его на вооружение. Увы, но на сегодняшний день для него даже не существует действительно достойного отечественного двигателя, с которым данный танк смог бы продемонстрировать все те резервы, что были заложены создателями в его конструкцию. А тот, что мы применили сейчас, приходится закупать у англичан и после изрядно дорабатывать у нас, тогда как в легком танке применен мотор от армейского грузовика серии А24/40. Промышленностью данные агрегаты уже освоены в должной мере. Потому особых проблем с ними не предвидится.
— А как же англичане? Почему им еще в войну удалось в весьма сжатые сроки создать и запустить в массовое производство машину тяжелого класса? Неужто они смогли обойти те проблемы, с которым столкнулись вы?
— Не совсем так, ваше величество, — слегка замялся Михаил, прежде чем озвучить несколько крамольную мысль. — Просто англичане тогда могли себе позволить тратить огромные средства на организацию серийного производства заведомо дефектной техники. Мы же, как частная компания, не располагаем такими возможностями. К тому же их Mark и наш тяжелый танк объединяет в один класс только солидный вес. Во всем остальном это абсолютно разные машины. По сути, англичане создали тяжелый танк, который мало в чем превосходит легкий танк нашей конструкции. Судите сами, что у первого, что у второго, броня исключительно противопульная. Вооружение, в целом, тоже сходно, учитывая конструктивные ограничения английской машины связанные с его применением, — указал он на видимый бортовой спонсон правого борта пулеметного Mark-IV. — При этом легкий танк нашей конструкции куда компактнее и без проблем перевозится на обычной двухосной железнодорожной платформе, а также способен передвигаться по пересеченной местности с впятеро большей скоростью, нежели английский. Соответственно и попасть по нему из полевого орудия в разы сложнее. Ну и в производстве он выйдет в разы дешевле, хотя бы потому что на него идет вшестеро меньшее количество стали. — Вынужденно покривил он душой, рекламируя откровенно тупиковую ветвь развития танков. Но в имеющихся условиях страна и армия могли себе позволить, либо эти бронированные лилипуты, либо дырку от бублика.
— Вот как? И во сколько же вы оцениваете свои машины? — еще раз смерив взглядом почти полный аналог советского мобилизационного танка Т-34 образца 1932 года, поинтересовался монарх.
— Без учета цены вооружения и комплекта брони, поставка которых возможна с казенных заводов, выходит не менее пятнадцати тысяч рублей ассигнациями за танк при одновременном заказе не менее одной тысячи штук. Года за четыре мы сможем произвести подобное количество на наших заводах в Петрограде и Нижнем Новгороде. Про возможную цену брони с пулеметом, увы, ничего сказать не могу, — развел руками Михаил. — Это уже епархия Главного Военно-Технического Управления. На сколько договорятся с казенными заводами, во столько танк и выйдет, в конечном итоге для государства.
— А сколько вы попросите за тяжелый танк, если выйдет закупить у англичан лицензию на потребный двигатель? — все же проявил страсть к гигантизму Николай II.
— Учитывая то, что нам сейчас один только мотор обходится в полста тысяч рублей, не менее полутора сотен тысяч, ваше величество. Опять же, без учета цены вооружения с броней. Но только при заказе от сотни штук и только после того, как конструкция все же будет доведена до ума…
Как впоследствии отмечали в своих мемуарах участники тех событий, именно эта беседа самодержца с нижегородским заводчиком дала начало зарождению полноценной отечественной танкостроительной отрасли, продукция которой довольно скоро нашла немало покупателей, не смотря на все бюрократический дрязги, столь любимые чиновниками разных мастей и генералами ГВТУ. Вот только прежде свое очередное слово в деле отстаивания интересов государства российского вновь сказала авиация.
Не случившееся в этом ходе истории продолжение великой войны на протяжении еще целого года изрядно поспособствовало серьезным изменениям в дальнейшей жизни государств. Слишком уж великие суммы были потрачены основными участниками боевых действий именно в 1918 году, когда на полную мощность вышли многочисленные заводы, сумевшие выдать за 12 месяцев труда больше продукции, чем за все предыдущие годы войны. За этот же срок более чем вдвое возросли долги всех стран своим внешним кредиторам. В новых же реалиях последнего как раз не произошло, позволив победителям и проигравшим, пусть даже с немалым напряжением сил, но постепенно расплачиваться по возникшим обязательствам.
Платила и Россия. Благо с 1918 по 1921 года биржевая цена на пшеницу держалась втрое большей, нежели была до войны. И это в золотых рублях! С учетом же более чем троекратного ослабления ассигнационного рубля, на протяжении указанных лет казна получала от экспортных поставок злаков вшестеро
