старинной схемы.
— Он не будет там один, — сказал танатос.
Тяжелый взгляд Тайгера коснулся Мэтта. Перековщик ничего так и не сказал тому о его обмане, но ученик Феликса в полной мере ощутил все мрачные эмоции.
— Ты ведь понимаешь свою роль в этом деле? — осведомился охотник.
— Вполне.
— Ты должен будешь…
— Знаю.
Он делал это всегда. Усыплял бдительность для того, чтобы более сильный мог прийти и убить.
— Мы не имеем власти над сном любимца ониров, — напомнил Тайгер.
— У нас нет выбора, — отозвался Мэтт.
* * *
…Я вошел в комнату, где меня ждал Тайгер. Закрыл дверь. Прошел к столу и положил на него камень, подобранный у дома Амины.
— Сувенир. Из Александрии.
Охотник окинул его внимательным взглядом.
— Песчаник, если не ошибаюсь. Обычно в качестве сувениров везут статуэтки сфинкса или пирамид.
— А ты отсеки взглядом все лишнее.
Тайгер усмехнулся, взял камень и убрал в ящик стола. Становясь серьезным, спросил:
— Ты опять нырял сквозь Глубины?
— Это был единственный способ добраться до Сотеров.
Мой рассказ он выслушал молча, сосредоточенно, не задавая лишних вопросов. В процессе повествования я взял лист бумаги, лежащий в стопке других таких же листов, карандаш и принялся чертить схему. Нечто вроде краткой карты снов. Амина в центре. И быстрые портреты тех, кого я обнаружил, пока был в агломерации и когда проник в подсознание дочери Лонгина.
— «Ворон». «Вожатый». «Длинный»… — читал Тайгер имена, которые я давал дэймосам. — «Слепой». «Хирург». Оригинально… как всегда. Слепого узнаю. И Вожатого тоже. Оба известные люди. Родовые имена другие, конечно.
Длинная цепь, вернее сеть, широко раскинутая по пустыне и тянущаяся в Полис. Тайгер отодвинул листок.
— Ты проделал большую работу, но я не полезу в Александрию.
В ответ на мой недоумевающий взгляд, охотник спросил:
— Знаешь, что такое фаланга?
— Фаланг — брат Арахны, боевое построение или…?
— Паук, — ответил он, — вернее паукообразное. Второе название сольпуга: «убегающий от солнца». Здоровый, хищный, носится со скоростью шестнадцать километров в час. Кидается на все живое и громко пищит, когда нападает. Когда я увидел его впервые, испытал незабываемые ощущения.
Я улыбнулся невольно, слушая его.
— Александрия сейчас наполнена фалангами, которые мечутся по пустыне и хватают все, что напоминает добычу.
— Их можно прихлопнуть, пока они сидят днем в своих норах.
— Нет, Аметил. Не в этот раз. Мы потеряли слишком многих в Бэйцзине. Я рассказывал тебе.
— Да. Помню.
Поэтому Бэйцзин все еще держится.
— Мне жаль, — произнес вдруг Тайгер, но его сожаление не имело ничего общего с невозможностью помочь Александрии. — Если бы я нашел тебя в твоей юности, тебе было бы легче. Я не хотел бы причинять тебе боль, если бы можно было избежать этого.
— Знаю. — Ответил я. — Я это понял.…я сам пришел к тебе. И обнаружил в себе редкие таланты с твоей помощью… Тайгер, можно вопрос?
— Спрашивай.
— Как ты перековываешь неинициированных дэймосов. Тех, кто еще не знает, кто он на самом деле.
Охотник помедлил, я подумал, что он не ответит, однако он сказал:
— Я обращаюсь к архетипам…
Я оборвал воспоминание.
Мы сидели по разные стороны стола в рабочем кабинете. Феликс не выглядел привычно невозмутимым.
— Рассказать тебе раньше о моих планах — было бессмысленно, — произнес он, глядя на книгу танатосов, лежащую перед ним. — Я должен был изучить врага. Ты бы предложил мне помощь, но только мешал бы мне. Как тебе стала мешать Хэл. От тебя нужно было избавиться, но так не говорят верному союзнику. Поэтому пришлось дипломатично отодвинуть тебя от моих дел. Как бы там ни было, сколько бы лет ни прошло, ты для меня подмастерье, мальчишка-ученик, которого я так ничему и не научил за эти годы.
Это было правдой. Ничему танатос не мог научить искусителя. И я действительно только мешал бы ему в его поисках.
— Мне кажется или ты беспокоишься?
— А у меня есть для этого причины? — осведомился он.
Книга все еще лежала под рукой Феликса и он не спешил расставаться с ней.
— Хэлене лучше оставаться спящей. Безопаснее. Идет война. А женщинам не место на войне… Ее роль в этой игре — не выжить. Ее роль в твоей жизни: быть принесенной в жертву. Ты понимаешь это? Роль молодого дэймоса для более опытного и сильного.
— Мне кажется или ты извиняешься? — перефразировал я свой вопрос.
— В этот раз все по-другому, — наконец произнес мой учитель и это прозвучало как просьба быть осторожным.
— Каждый раз по-своему непредсказуем. — Я забрал «учебник».
— Я буду рядом, Аметист. Если что-то пойдет не так, я уведу тебя в Глубины.
Так уже бывало в прошлом.
Я лежал на диване в нашем рабочем кабинете. В одной руке книга, в другой — пуговица.
Феликс сидел за столом, перебирая бумаги. Как будто пытался найти в картах Нестора нечто такое, что могло помочь нам… мне. Но не находил.
Я подумал про Бездну. То место, по краю которого вечно ходил учитель и куда он погружался ради новых знаний. Абиссальная зона пространства сновидений. Темная, мрачная, беспросветная. Наполненная тенями, безусловным ужасом и древними хтоническими существами Хаоса — как олицетворение этого ужаса. Теми, кто не поддается никакому контролю и не имеет ничего общего с разумными божествами, обитателями Глубин. Вполне возможно когда-нибудь появится дэймос, которому будет по силам поднять на поверхность одну из таких сущностей и даже договориться с ней.
Феникс брал меня в Бездну с собой.…Память милосердно старалась сгладить подробности. Но впечатление леденящего, сверхъестественного кошмара, словно льдом сковывающего тело и разум, осталось. Ощущение невозможности находиться в этом месте, как не может человек быть на дне океана — толща воды задушит, раздавит…
После того, что я испытал там, встреча с Фобетором, истинным или ложным, вряд ли должна испугать.
— Ты у меня в голове. Я помню, Феликс.
Он посмотрел на меня и улыбнулся. Прежняя улыбка промелькнула по его новому лицу.
Я закрыл глаза.
На миг показалось, будто учитель произнес что-то беззвучно.
— Вокруг… — прошептал я тихо и ощутил, как привычный мир сделав полный оборот, погас.
А меня потянуло дальше. Книга вела по своему пути. Возвращала в то
