У штурмана оставался последний заряд и требовалось поберечь его на всякий случай.
Шпага полоснула ближайшего грабителя по горлу. Все-таки тренировки в сочетании с некоторой практикой пошли Валере впрок. Он сделал удачный выпад, нанизал на клинок дальнего, и в этот момент спину ему обожгло огнем.
Возница отшвырнул пистолет и спрыгнул с повозки с длинным ножом в руке.
Из дома выскочил последний из грабителей сразу с двумя стволами, заметил все еще стоявшего на ногах штурмана и немедленно выстрелил.
Кусок свинца больно ударил штурмана в грудь. Валера еще попытался поднять пистолет, но силы резко покинули тело, а сознание – мозг.
Впрочем, сознание почти сразу вернулось. Глаза ничего не видели, но словно сквозь вату донеслись слова:
– А говорили, охраны нет! Ядро бы ему на шею, да в воду!
– Ты лучше берись. Знаешь, сколько этот Санглиер награбил?
Послышалось натужное кряхтение, стало удаляться, стихло. На смену ему пришел звук возвращающихся шагов.
– Взяли!
– Погоди! Вдруг этот живой? Надо бы посмотреть!
– Ягуар тебе так посмотрит! Как натравит любителя падали, так мало не покажется! Если раньше на стрельбу не прибегут!
Это было последним, что услышал бывший штурман «Некрасова»…
41
Флейшман. Пошли удачу нам…
Вид Командора был страшен. Таким его наверняка не видели даже враги за мгновение до своей смерти. Незаживший шрам на щеке побагровел, налился кровью, губы плотно сжаты, глаза прищурены, и в них играет отголосок безумия. Кажется, сейчас Командор сорвется и пойдет крушить всех к такой-то матери.
Левая рука Кабанова то сжимала эфес до белизны в суставах, то чуть отпускала его, правая же то и дело начинала скользить вдоль перевязи с пистолетами, доходила до разорванного ворота рубахи (галстук командор порвал давно) и медленно сползала обратно…
…Мы пришли в Пор-де-Пэ после полудня, дав нашим противникам часов двенадцать форы. Правда, еще на рассвете сорвались с места королевские фрегаты, да только отыскать нужный корабль в океане не легче, чем пресловутую иголку в стоге сена.
Трупы во дворе были убраны. Четыре трупа, двух из них Валера одолел шпагой. Сам Ярцев был в доме. Петрович давно вырезал две пули, провел необходимую обработку ран и теперь не отходил от раненого, словно его присутствие могло спасти нашего друга. И хоть Петрович утверждал, что раны не смертельны и сейчас беспамятство штурмана перешло в нормальный сон, мысли лезли всякие.
Женевьева тоже была там. Пыталась помочь доктору, когда же последний надолго замирал в тяжелом раздумье, просто держала руку Валеры в своей.
Но хуже всех, после Командора, было, думается, Ширяеву. Ведь если бы не затея с экскурсией, ничего такого бы не было. Какие грабители рискнут полезть в дом, где находится Командор?
А мысль, между прочим, интересная. Ведь кто бы ни были неведомые похитители, они точно знали: Командора на острове нет.
Не годится. Наш отход видели все жители Пор-де-Пэ. Круг подозреваемых так велик, что искать неведомого осведомителя нет никакого смысла.
А если с другого конца? Сами похитители, они кто? Местные? Пришлым-то еще требовалось время, дабы получить послание и поспеть сюда. Хотя они могли ждать и неподалеку.
Само место, к которому подходил корабль, нашли задолго до нашего возвращения. Но на воде не бывает следов, и никто не мог сказать, на чем прибыли похитители. На небольшом каботажнике, купце, бригантине, галионе? Кораблей могло быть несколько, да что с того?
– Они пошли на Ямайку, – неожиданно произнес Командор.
Он молчал очень долго. С тех пор как прекратил расспросы о случившемся. Даже на наше сочувствие отвечал одним подобием улыбки.
– Почему? – Ширяев прекратил бесконечное хождение и резко повернулся к Сергею.
– Потому, что в первый раз меня везли туда. Видно, им очень хочется, чтобы я сдался в обмен на… пленников, – докончил Командор.
Пленников! Раз противник так хорошо осведомлен, то должен знать, как мы ценим одного нашего современника.
– Черт! Может, успеем перехватить?! Надо немедленно подготовить «Лань» к выходу. Продукты, боекомплект…
Кабанов посмотрел на нас, решая, кому поручить это дело.
– Сорокин уже готовит. С ним Гранье, Ардылов, Кузьмин, Кротких, Калинин, Владимиров, – сказал я. – С минуты на минуту все должно быть сделано.
– Тогда идем! – Командор совсем было сорвался с места, но в этот момент в дверях показался Петрович:
– Очнулся!
Сергей крутанулся на месте и рванул в дом. Мы дернули за ним так, словно шли в атаку.
– Ты молодец, шкипер! – с ходу произнес Кабанов. – Один – четверых, это уметь надо!
– Меня в спину… – голос у Валеры был слаб.
– Знаем, – кивнул Командор.
В другое время он наверняка еще прочел бы лекцию о необходимости смотреть во все стороны одновременно, но сегодня было не до поучений.
– Они Ягуара поминали, – выдохнул Валера.
– Черт! – Кабанов едва сдержался, чтобы не перебить ладонью ближайший столик. Да и то потому, что там было расставлено какое-то лекарство.
– С «Кошкой» будет справиться трудновато. Людей-то у нас почти нет, – Ширяев сказал то, о чем я успел лишь подумать.
Команды обоих кораблей Командор распустил сразу после последнего похода. Пиратствовать-то мы больше не собирались. Даже жалованной грамоты у нас больше не было. Теперь не знаю, сможем ли мы взять на абордаж фрегат. Сжечь же его нельзя по вполне понятным причинам.
– Надо срочно крикнуть добровольцев, – предложил я.
– Нет, – качнул головой Командор. – Это дело личное. Я и вам-то приказывать в таком деле не могу. Просить и то…
Уголок губ нервно дернулся.
– Ты в своем уме?! – прикрикнул Ширяев. – За каких шкур ты нас держишь, Сергей? Идем – и точка!
На моей памяти Григорий первый раз назвал Командора по имени.
Я быстренько прикинул в уме:
– Человек сорок наберем. Может, и сорок пять.
– Сорок шесть, – поправил меня Валера, пытаясь встать.
– Да ты что?!
– Ничего. Драться я не могу, но курс проложить сумею.
Женевьева кое-как приподняла супруга так, что ему удалось сесть. Правда, опираясь на женские руки.
– Курс и я проложу. – Конечно, до нашего шкипера мне далеко, но за простейшие случаи я могу ручаться.
– Твое дело сейчас – лечиться, а не геройствовать, – поддержал меня Командор.
– Я буду совмещать. – Улыбка Валеры была слабой, зато взгляд поражал необычной твердостью.
– Это невозможно… – начал было Петрович, но закончил совсем по-другому: – Но не могу же я разорваться! За раненым уход нужен, и вам без врача не обойтись. Но все равно Валере необходим покой.
– Здесь мне покоя не будет. Изведусь, пока дождусь известий. Или вы меня берете, или я найму какое-нибудь корыто и пойду, блин, следом.
