Илья Тё - Абсолютная альтернатива

Это и есть так называемая «географическая ось истории»: ни «Остров», ни «Пограничная зона» не способны подчинить себе мир в силу географического положения. Сделать Землю единой способна только Евразия. И наш выбор прост: до создания Оружия Массового Поражения Евразия должна подчинить себе «Остров» и «Пограничье». В противном случае цивилизация Человека обречена на досрочную смерть.

Полагаю, вы понимаете, к чему я веду. Если вы снова представите карту мира, то без труда разберете, какая именно держава на протяжении тысячи лет соответствует понятию «Срединной земли», Центра Мира. Это понятие тождественно слову «Россия». Империя вашего реципиента есть царица Евразии, единственная страна, способная с точки зрения планетарной физики и географии претендовать на мировое господство до создания ОМП!

Конец двадцатого века является, вне всяких сомнений, переломной эпохой в развитии человеческой цивилизации. Именно в это время люди вплотную подошли к исследованию космического пространства и изобретению тотального оружия уничтожения. Однако в самом двадцатом веке производить корректировку и объединение планеты под одним флагом необычайно сложно — слишком напутано, связано, слишком много многоуровневых, плохо рассчитываемых факторов и причин. Несколько наций-лидеров, соревнующихся друг с другом, новая техника, мощный рывок прикладной и военной науки.

Напротив, воздействовать на цивилизацию с давних времен, начиная, допустим, с Рима или тирании Ашоки, очень легко, но необычайно долго. В этом смысле рубеж двадцатого и девятнадцатого веков — почти за полвека лет до создания ОМП — кажется мне идеальным вариантом. Именно поэтому этот период выбран мной в качестве точки для вмешательства. В вашей истории ломалось все много и часто, но никогда настолько решительно и внезапно, как в это время. Начало века, в отличие от его конца, богато на роковые случайности, которых, в сущности, достаточно легко избежать.

Вот посмотрите, логика ведь проста. При Николае Втором, тело которого вы сейчас занимаете, Россия совершила мощнейший рывок в развитии экономики. Было построено огромное количество железных дорог, выросла промышленность, обновлена финансовая система. Подобного качественного скачка эта страна не совершала никогда ранее и, что более характерно, никогда после. Чуть позже подобное явление назвали бы экономическим чудом и восторгались тем, насколько грамотно осуществлялось перед революцией управление экономикой. Не без ошибок, конечно, однако ошибки — категории оценочные. Вместо личных оценок есть нечто более совершенное — экономическая статистика. Рост ВВП России на рубеже веков сравним с ростом ВВП Японии и Германии после Второй мировой войны, и в то же время в стране происходят две революции, растет оппозиция, все слои населения недовольны режимом. Ведь это противоестественно, Ники! Как в стране с бурно растущей экономикой население может быть столько откровенно враждебно правительству?

Размышления по этому поводу приводят к удивительной мысли. Крах «Срединной земли» в начале двадцатого века является результатом невероятного стечения обстоятельств! Факторы, разрушившие Россию, случились необязательно и выходят за рамки нормального развития событий. Конечно, после революции «Срединная земля» попыталась восстановиться, правда, уже под руководством революционеров. Более того, возвышение России в середине века прошло необычайно успешно — почти на пятьдесят лет «Срединная земля» снова стала мировым гегемоном вместе с США, однако время до создания ОМП оказалось упущено.

К концу века колониальные империи развалились сами собой, оставив вместо нескольких мировых европейских империй свыше двух сотен государств — их бывших колоний. Множество стран — и великих и малых — обзавелись разрушительным оружием. После изобретения ядерной бомбы любая война стала самоубийством, а человечество, пролившее за тысячелетия океаны крови в бесчисленных войнах, осталось разобщено навсегда.

Итог тут прост. Наша задача — повернуть путь истории в необходимое русло. Культура человеческой расы и ваша оригинальная цивилизация должны быть сохранены, и единственный путь к этой цели, который показали расчеты, — расширение государства, занимающего центральное положение на Евразийском континенте.

Евразия — это «сцена большой истории», Ники, на которой происходили, происходят и будут происходить все важнейшие события, по крайней мере, до изменения с течением миллиардов лет рисунка океанов и континентов.

Мы с вами сейчас контролируем единственную Державу, способную на рубеже создания ОМП объединить планету и избежать, таким образом, гибели человечества. Эта держава — Россия начала двадцатого века. Иных вариантов — даже математически — нет!

Посмотрев на Каина, я кивнул. Меня смущало много несоответствий, да и определение России как единственной страны, способной объединить мир, казалось мне полной натяжек и оговорок. Впрочем, на первый взгляд идея выглядела достаточно обоснованной, и возразить корректировщику времени мне было нечего.

— Получается, наша цель состоит не только в том, чтобы покончить с революцией и войной, но в том, чтобы объединить всю планету. Причем не просто, а вокруг конкретной евразийской державы?

— Вы поняли. — Каин слабо кивнул.

— И много у нас времени?

— Эйнштейн уже родился, если вы об этом.

Я дотронулся до нагана:

— Может быть?..

— Бросьте! Дело тут не в ученых, а в общем уровне развития науки. Не догадается один физик — догадается другой. Кроме того, развитие теории относительности есть необходимое условие не только для создания ОМП, но и для рывка в космос, ради которого, собственно, и затевается все возня с объединением человечества. То, что я рассказал, вам нужно знать, чтобы приступить к новой задаче. Если серьезно, мировая война совершенно не закончена с крахом Германии. К схватке за гегемонию необходимо готовиться прямо сейчас, не теряя ни дня.

— Значит, вы снова берете меня на службу?

— В каком-то смысле. Если у вас нет возражений, разумеется. Согласны?

Все, что мне оставалось, — еще раз молча кивнуть.

Очевидно, не ожидая большего, Каин приложил два пальца к фуражке и знакомым жестом Воейкова отрывисто отсалютовал. В следующее мгновение тело флигель-адъютанта безвольно осело на диван.

Следующим утром я вышел на Красную площадь в парадном гвардейском мундире. Погоны пылали алым у меня на плечах, и золоченые аксельбанты сверкали в утреннем солнце. Таким же солнечным казалось и мое настроение. Беседа с Каином немного расстроила меня, но она же внушила надежду — если не на сохранение собственной жизни в будущем, то на сохранение дела, которому я посвятил свое пребывание в прошлом. Было еще слишком рано о чем-либо говорить, однако некое вожделенное равновесие воцарялось наконец на израненном Великой войной континенте. Над Европой действительно всходило солнце — не только над разрушенными городами, но и над жизнями ее жителей.