Ознакомительная версия.
– Что это? – указывая в темноту, спросил вдруг Аким.
Сталкер перестал грести, выпрямился, пристально вглядываясь в указанном направлении. Ничего не увидел и спросил, щурясь:
– Где?
– Да выключи ты фонарь, – сказал Шевцов. – Все равно от него никакого толку.
Когда погас свет фонаря и глаза привыкли к темноте, стал виден далекий синеватый огонек. Да не такой уж и далекий – метров сто, не больше. Вскоре огонек распался на два или три таких же – видимо, сказывалось относительное движение плота.
– Что это может быть? – проговорил Шевцов. – Блуждающие огни какие-нибудь? Над водой вроде такие встречаются.
– Да кто его знает… Погодите… – Сталкера вдруг осенило. – Это же «Летучий голландец»!
– Не понял… – сказал Шевцов. – Ловушка какая-то?
– Да нет же! Старый буксир – он как раз у того берега притоплен. Вечно на нем что-то светится.
– Я помню, – сказал Аким. – Мы же мимо него в прошлый раз проходили.
– Тогда чего мы ждем? – оживился Шевцов. – Давай налегли на весла!
Усилия обрели направленность. Медленно, но верно плот продвигался вперед. Приходилось бороться с течением, но теперь стало заметно, что оно несло как раз в сторону огней.
Огни приближались. Вскоре из мрака проступил силуэт буксира. Отсюда, с воды, его ржавый остов выглядел еще более мрачно, действительно напоминая какой-то корабль-призрак. Бледные огни на мачте и корме больше напоминали свечение болотных гнилушек, за мутными стеклами иллюминаторов дрожали зеленоватые отблески – видимо, в трюме была отнюдь не вода. «Ведьмин студень» – вот что там плескалось. Если какой идиот полезет сюда, надеясь на хороший навар, на его жизнь не стоит делать ставку. И теперь их плот медленно сносило прямо на этот чертов «Голландец».
– Гребите! – сухо сказал Кот, косясь на приближающийся в темноте борт. – Нельзя к нему приближаться.
– Так гребем, – глухо отозвался Шевцов. – Такое ощущение, что он просто притягивает нас.
Со стороны буксира раздался скрежет – будто открывали дверь на плохо смазанных петлях.
– Смотрите, вон он! – произнес Аким, указывая во тьму.
Но его спутники уже видели. На палубе, держась двумя руками за железные прутья фальшборта, стояла на коленях какая-то скособоченная фигура. Кто его знает – почему на коленях. Сталкер сразу подумал о «студне», который превращает кости в гнилые тряпки. Страшнее было то, что этот тип неподвижно следил за ними, медленно поворачивая голову с остатками волос. А плот подплывал все ближе, словно затягиваемый в невидимую воронку. И Кот вдруг вспомнил о свойстве «студня» просачиваться через любые преграды.
– А ну уперлись в борт! – прорычал он, выставляя перед собой корявое «весло». – Нельзя, чтобы плот на него налетел! Сдохнем!
Все трое молча наблюдали, как надвигается ржавый борт. Затем разом уперлись корявыми досками в гнилое железо, отталкиваясь от наползающей гибели. Над головой разочарованно завыл мертвяк. Отталкиваясь от борта, маленькая команда перемещала плот в сторону погруженного в воду носа. Доска сталкера чиркнула в последний раз по борту – и поймала пустоту.
Кот сам не понял, как оказался в воде. Вынырнул, отплевываясь от мутной жижи, думая только о том, чтобы не наткнуться на смертоносное железо буксира. В этот момент он практически полностью потерял ориентацию, не видя ни плота, ни берега. В панике казалось, что сейчас что-то злобное схватит за ногу и утащит в мрачную илистую глубину. Страха как такового не было – оставалось одно лишь ошеломление от встречи с ледяной водой да черная муть перед глазами.
– Держись! – крикнул Аким.
В затылок болезненно ткнулось тупое и твердое.
– Э, осторожнее! – слегка обалдев, прогудел сталкер. Нашарил в темноте шершавое мокрое дерево, подтянулся и торопливо взобрался на плот. Утлое деревянное «корыто» ощутимо шатнуло, накрыв небольшой волной.
– Жив? – поинтересовался Шевцов.
– Да, как будто, – ответил Кот, подымаясь на зыбкой деревянной поверхности. С мокрой одежды потоками стекала вода, начинало слегка трясти от холода.
– Выжми шмотки! – посоветовал Шевцов. – Закоченеешь.
– Дайте весло! – не слушая, потребовал Кот.
Аким протянул ему свою доску. Кот схватил неказистое орудие и принялся энергично грести. Так было больше шансов согреться. А заодно забыть о неприятном приключении. Только через минуту он замер, вспомнив.
– Дневник… – пробормотал он. Похлопал по карманам куртки, залез за пазуху, провел по карманам штанов.
Дневника не было.
В эту минуту он даже не смог испытать сожаление – слишком уж выжат он был, истратив остатки эмоций. А потому просто снова взял в руки доску и возобновил однообразные механические движения.
– Черт, что такое… – глухо проговорил Шевцов. – У кого фонарь – посветите!
Аким щелкнул кнопкой фонарика. Шевцов недоуменно разглядывал свою левую ладонь. Мизинец на ней неправдоподобно склонился в сторону и при движении болтался, будто тряпичный.
– Ты что, коснулся борта? – побледнев, спросил Кот.
– Задел слегка, когда тебя вытаскивал, – проговорил Шевцов. – Совсем пальца не чувствую. Что это, а?
– Хреново это, – быстро осмотрев руку, сказал сталкер. Поднял глаза на спутника. – «Ведьмин студень» так действует. Вроде только палец поражен… Но через час вся рука такая станет. Если не остановить распространение – то… – Он запнулся.
– Что делать? – быстро спросил Шевцов. – Я мизинца уже не чувствую.
– К Потрошителю надо, – хмуро сказал Кот. – Если часов за шесть успеем – шансы есть.
– Но руку отнять придется? – резко спросил Шевцов.
Кот молча кивнул.
– К черту Потрошителя, – отрывисто сказал Шевцов. Упал на колени, отчего вода перехлестнула через низкий край плота.
Он вытащил нож – тот самый, которым прикончил Акима в почти реальном кошмаре сталкера. Только теперь эта сталь была вполне осязаема. Примерился – приложил лезвие к основанию мизинца, чуть пониже сустава. Резко глянул на сталкера.
– Давай – прикладом! Только резче!
Кот все понял. И не стал тянуть. Просто поднял пулемет, перекинул в руках, примерился и, коротко размахнувшись, двинул по перекрывшему палец клинку.
Аким вскрикнул. Шевцов, скрючившись, зарычал от боли. Из ладони обильно струилась кровь, и это был хороший знак: из пораженной плоти кровь не течет. Стволом отправив за борт отрубленный палец, Кот бросил пулемет и быстро достал из рюкзака аптечку. Обработал рану и плотно замотал бинтом. Лицо Шевцова покрывали капли холодного пота, но он держался и помогал бинтовать покалеченную ладонь.
Ознакомительная версия.
