– Мари, – взмолился я, – вот только на аэродром сейчас не надо, а то после беседы с тобой у меня все летчики побьются! Имератрица расмеялась и позволила отвезти себя к сыну, пообедать.
Собственно, я был уже готов к тому, что вздремнуть после обеда мне не дадут. И, как всегда, оказался прав – мы втроем еще часа три обсуждали детали предстоящего назначения Гоши главным контролером полиции, охранки и жандармов. Потом мать с сыном начали было уточнять детали вложения её денег в наши предприятия, но, увидев, что я заскучал, Мари быстро свернула разговор, сказав, что это можно обговорить и потом.
После ужина мы все-таки немного прогулялись по берегу Нары.
– Я так понимаю, Джордж, – сказала мне императрица, – то, что ты до сих пор не князь, говорит о том, что тебе этот титул и не нужен?
– А на что он мне сто раз упал? – пожал плечами я. – Князей вон сколько, а инженеров Найденовых – раз, и обчелся. Разве ты обратила бы на меня хоть толику внимания, будь я просто каким-то занюханным князем? А теперь и вовсе…
– Что «вовсе»? – не поняла дама.
– Если сейчас, даже за заслуги, меня произведут в князья, обязательно найдутся организмы, утверждающие, что эти заслуги лежат в горизонтальной плоскости. А оно мне надо – шестой отдел на всяких уродов отвлекать? И так дел полно.
– Информбюро, где мы были, в числе прочего занимается и распостранением слухов… – задумчиво сказала Мари. – И мне кажется, слух о том, что на самом деле ты… ну, например, сын тибетского эмира, не повредит.
– Ладно, – достал блокнотик я, – вот только разберемся, как они там на самом деле называются, и сразу в сыновья.
На следующий день я провожал свою ненаглядную. У поезда я снова обозвал её «величеством», поклонился, когда она махнула рукой из вагона… Поезд отчалил, а я остался у своей «Оки» со счастливой улыбкой на устах. Все-таки замечательная женщина! Самое главное – приезжает не часто и ненадолго, а в гомеопатических количествах она очень даже ничего. И никакой речи не идет о том, чтобы жить вместе, а уж про женитьбу никому и в страшном сне не привидится. В общем, и жизнь хороша, и жить хорошо! Вот мы так и живем, подумал я, направляя «Оку» на моторный завод.
Я отложил в сторону пространный доклад Михаила. Действительно, очень приятно, что он оказался прав и мое личное участие в освоении его курсантами старта с катапульт не потребовалось – ну не хотелось мне ехать на Каспий. Вообще Михаил полностью оправдал наши с Гошей надежды – летчиком-то он оказался средним, а вот командиром и организатором незаурядным. Дело было в свойстве его даже не характера, а организма: он был совершенно неспособен интуитивно принимать правильные решения. Зато чуть подумав, он как раз принимал именно их!
Летний лагерь на Каспии, куда на четыре месяца перебазировалась летная школа, был организован в кратчайшие сроки и, судя по всему, образцово. Осенью у ИВВФ должна была появиться первая группа морских летчиков…
Следующий документ был очередным обзором развития зарубежной авиации. Самым интересным событием за подотчетный период было то, что де Хэвиленд закончил проект и приступил к изготовлению опытного образца своего пересветообразного аэроплана. Я всмотрелся в эскиз. Да, похоже, долго водить весь мир за нос схемой «утка» не получилось – уже этот самолет имел горизонтальное оперение сзади. Спереди, оно, правда, тоже сохранилось, скорее всего для придания самолету штопорной устойчивости, но это ненадолго… Так, а что это у него с нижним фюзеляжем? В отличие от моего, он имел каплеобразную форму. В принципе оно бы и ладно, но эта капля развернута тупым концом назад! Уж настолько-то не знать аэродинамику де Хэвиленд не может. Значит, ему это для чего-то понадобилось, но вот из эскиза совершенно непонятно, для чего. Я сделал пометку «уточнить».
А японцы все наращивают закупки. Причем покупают в основном моторы – похоже, самолеты они уже как-то могут строить сами… Одна надежда, что делать они будут копию с копии «Святогора», но никаких конкретных сведений из страны восходящего солнца не было и даже, япона мать, не предвиделось. Вряд ли съемочная группа сумеет что-нибудь разнюхать, это скорее ей дезу подсунут.
Дзинькнул звонок, и секретарь сообщил, что в приемной образовалась Татьяна. Нам нужно было утрясти последние детали по киноэкспедиции, ну и насчет командирования девочек к императрице подумать…
– Вот, – сказала Татьяна после решения киношных вопросов, – для Марии Федоровны подготовлены пять кандидатур. Три под своими именами, их предполагается устроить прислугой во дворце. Две – под легендами, фрейлины должны иметь соответствующее происхождение.
Я посмотрел фото – ничего девочки, две так даже очень ничего… И легенды составлены грамотно, трудно будет подкопаться даже при желании. Тем более, что со следующего месяца эти желания мимо Гоши никак не пройдут!
– Хорошо, действуйте. И вот что я вам еще хотел сказать… Про скорое образование «Комкона» вы уже в курсе? Ну что плечами пожимаете, старый я уже, что, не могу иногда и дурацкий вопрос задать? В общем, в нем будет следственный отдел, руководитель которого перед вами. Сейчас у меня две личных спецслужбы – ваша и шестерка. Будет еще одна небольшая третья… Я вас, Танечка, ценю и предоставляю вам возможность выбора. Либо вы остаетесь директрисой «Дома», но в новую службу, вы уж извините, пару сотрудниц я у вас попрошу, причем лучших. Либо у меня в этом следственном отделе появляется прекрасная заместительница, но тогда в «Дом» вы должны подготовить достойную замену.
– Как там говорится, – улыбнулась Татьяна, – лучше быть первой в деревне, чем второй в в Риме? В общем, останусь-ка я лучше где была… Жалко, конечно, отдавать сотрудниц, но что тут поделаешь – в чем-либо отказать вам, это свыше моих сил. И вот вам еще в качестве небольшого сюрприза – вы еще из информбюро докладную не получали?
– Нет, а что?
– Завтра получите. Они там завистью исходят, что в шестом отделе есть силовые группы, а у них нет.
– Вот интересно, кто это там у них такой умный? И морально неустойчивый, как я понимаю… Материальчик – вот это? Ну-ка, ну-ка…
На прочтение донесения у меня ушло пять минут. Надо же, мое министерство пропаганды возомнило себя спецслужбой! Зря это они, их задача – глаголом жечь сердца людей, в крайнем случае прилагательным, а вовсе не ножом или, извиняюсь за выражение, паяльником! А их начальник, Константин Аркадьич, инициативу своих подчиненных не одобряет, но докладную мне все же решил подать? Осторожный человек, такое приветствуется.
