Ознакомительная версия.
Расстались мы довольные друг другом. Иезуит отбыл, увозя в своей голове идеологическую мину замедленного действия, которую мы совместными усилиями туда заложили. Надеюсь, что результаты ее срабатывания мы успеем ощутить еще при нашей жизни…
Ирина
В стеклодувной мастерской, вечером. За окнами красиво догорал закат, быстро смеркалось, а я печально сидела рядом со своим рабочим местом на табуреточке и разглядывала некондиционный продукт нынешнего рабочего денечка в корзине для мусора — больше тридцати штук (!) стеклянных шаров малого размера, странно изогнутых загогулин-спиралек и кучка стеклобоя. Изначально же планировалось совсем другое — пробирки, колбы лабораторные, лабораторные палочки и пипетки. Вообще-то весь заказ от химиков уже сделан — нормально отожжен, проверен на предмет дефектов, аккуратно промыт, высушен, сложен в коробки с ячейками из картона и ждет в кладовке на стеллажах, когда за ним придут.
Но вот что делать с этим всем, не представляю! Конечно, можно, как обычно, переплавить в печи, получив обычную стеклянную массу — со стеклобоем, самыми кривобокими шарами и спиральками так и будет. Но вот почти идеальные по форме шары бить совсем не хочется. Ведь так аккуратно выдувала через специальную трубку, тщательно стараясь не дать перекос — когда вращается трубка для выдувания, есть опасность, что стенки изделия могут изогнуться и даже слипнуться. Тогда изделие идет в брак. Я все-таки не профессиональный мастер-стеклодув, а простой любитель. Многих приемов и хитростей просто не знаю. Да и практики не хватает — всего-то несколько месяцев, как выдуваем стекло для нужд наших химиков. А тут еще ведь и Новый год на носу. Нет, однозначно — стеклянные фиговинки пойдут на украшения!
В тамбуре послышалось шарканье подошв о самодельный коврик.
— Кто там?!
— Я!
— Я — это кто?
— Это Катя к вам пришла, в дом снежинок принесла! — В помещение ввалилась раскрасневшаяся со свежего воздуха Катруся. — Что сидишь скучая, кра-асная-а девица, голово-ой качаешь над своей рабо-отой!
Я аж потрясла пальцем в ухе, настолько мощно спела последний куплетик сестра.
— Кать, ну ты даешь! Не слишком ли громко?!
— Да ну, подумаешь. Так что ты тут сидишь? Темнеет же, да и ужинать скоро.
— Да вот, размышляю — как исхитриться переделать стеклянный брак в новогодние игрушки…
— Ну-ка, покажи… Ого, сколько тут.
— Стеклобой и некрасивости я в мусорке оставлю.
— А эти кругленькие? С отверстием сверху? И спиральки?
— Попрошу в лаборатории покрасить их напылением — сперва изнутри, чтобы получилась непрозрачная поверхность. По-моему, там нужен какой-то из оксидов серебра. Потом надо будет шары украсить разноцветными рисунками и покрыть лаком… Если, конечно, я ничего не напутала. Про игрушки эти, ну, как их делают — я слишком уж давно читала.
— А потом что? Как их на елку вешать будем?
— А потом запаяем-заплавим отверстие и сверху приплавим ушко — за него и будем вешать.
— Неплохо. Давай тогда сейчас быстро все выберем, сложим вон в тот квадратный короб и отнесем нашим химикам. На все про все четверти часа нам вполне хватит.
Где-то столько мы и провозились. Катя, наконец, осторожно взяла короб в руки и ушла во двор. Мне же осталось проверить, затушены ли печки, да закрыть за собой дверь…
31 декабря 1790 года. Всеслав
Когда зимний вечер
Уснет тихим сном,
Сосульками ветер
Звенит за окном,
Луна потихоньку
Из моря встает
И желтым цыпленком
По небу плывет.
Над фортом струится
Дымок над трубой
На берег ложится
Холодный прибой,
Среди чапараля,
Под зимним дождем
Мы лосевку квасим
И дедушку ждем.
Ах, где же ты наш,
Дорогой Дед Мороз?
Что ты нам сегодня
В подарок принес?
Оттуда, где сказка,
Где — сказка сама —
Красавица русская
Бродит зима!
У нас в Калифорнии
Елочек нет,
Есть синих небес,
Ослепительный свет —
Есть много индейцев
И диких зверей…
…Давай, Дед Мороз,
Приходи к нам скорей!
Из дневника Сергея Акимова
Сестры очень вовремя придумали использовать отходы стеклодувной мастерской для изготовления новогодних украшений. Для поисков привычной елочки, которой здесь редко бывало «холодно зимой», пришлось снаряжать небольшую поисковую партию, которая за пять дней обернулась до ближайших гор и обратно. Что поделать — на побережье преобладали лиственные породы и это недоразумение под названием чапараль.
Больше полугода мы живем в этом времени, дата вроде совершенно не круглая, но праздник есть праздник, так что отмечать его мы собирались от всей души. Без того разгула, как было принято среди гламурной тусовки в нашем родном две тыщи десятом, а вполне достойно, по-семейному. Ведь, кроме уже приличного количества нашедших себе здесь вторую половину — а что вы хотите, вернуть снова двадцать, тут уж гормоны о себе напомнят, — мы постепенно стали ощущать себя одной большой семьей. И наплевать, что кто-то оказался в теле испанки или англичанки, не говоря уже про индейцев! Душа-то ведь у каждого осталась русская. Именно русская, пусть и жили многие из нас после Беловежского предательства в самостоятельных государствах.
Что рассказывать — хорошо посидели. Всего хватило. И тостов, и песен с танцами, благо погода пошла нам навстречу и позволила устроить гулянье под открытым небом, не заставляя тесниться в малопригодной для этого действа штабной избе.
Приказом по части два дня были объявлены выходными. Кроме этого, чуть с запозданием, но был узаконен обязательный выходной после шести рабочих дней. А то народ так втянулся в экстремальное выживание, что даже ранние, по нашим меркам, сумерки не всегда загоняли некоторых трудоголиков в постели.
Два праздничных дня пролетели незаметно, и мы снова вернулись к уже привычным занятиям. Планов было необъятное количество, осталось только выполнить их. Впереди целая жизнь…
Январь 1791 года. Котозавр
— Я боюсь за свою душу! Миссис Смайли — ведьма! Она варит дьявольские зелья, травит ими лягушек, а потом заставляет пить меня. В первый раз я мучился животом несколько дней, и из меня лезли черви, от других зелий еще хуже: или лежу, не могу пошевелить ни единым членом, или душу вышибает из тела, и вокруг демоны танцуют.
Ознакомительная версия.