— Мыши, мыши! — кричал тот. — Мыши везде! Кусают, в рот лезут, мыши, сотни, тысячи мышей!
Мы, печально усмехаясь, начали оформлять документы на госпитализацию. И тут — свершилось! На середину помещения неустойчивой походкой выбрела полуотравленная мышь, села и невозмутимо принялась чистить усы.
— Глядите! — завопил алкоголик. — Глядите! Они и сюда за мной пришли!
Я немедленно пересказал эту историю доктору, совершенно упустив из виду, что в ней с её сородичами обращаются столь, мягко говоря, негуманно. Люси, впрочем, нимало не обиделась, напротив, расхохоталась так, что упала на спину и долго подёргивала пушистыми лапками. Отсмеявшись, она вспомнила о работе.
— Ну и где обещанное пиво? Мы на вызове, ты не забыл?
Купив бутылку тёмного пива неизвестной мне марки и пачку не менее незнакомых сигарет (я долго шарил по прилавку глазами, но глупо было бы надеяться, что в чужом мире, полном странных вещей, отыщутся знакомые этикетки), я подхватил со стола свою маленькую начальницу и прошествовал в автомобиль, волоча за собой алкаша.
Аллеи, перекрёстки, мосты через каналы, площади и узкие старые улочки наматывались на колёса. Город был похож и одновременно не похож на наши города. Виделось в его лабиринтах, несмотря на гигантские размеры этого конгломерата, какое-то невыразимое очарование провинциальной старины, не нарушаемое даже электрической рекламой и стадами автомобилей.
Люси, с удобством рассевшись на приборной доске, прихлёбывала пиво из стеклянной мензурки с делениями и разглагольствовала:
— Может, планета. Может, и не планета. Точно знаю, что, если ехать прямо в одну сторону, рано или поздно приедешь в то же место, только с тылу. Если сумеешь доехать, конечно.
…А кто его знает, отчего меняется. Знать бы отчего, может, поняли бы систему. Нет, безо всякого порядка. Нет, ничего не рушится. Как по волшебству. Да сам увидишь, перемещения можно и не заметить.
…Все такие, как мы. Местные никто не работает. А у них и нет медицины-то. Знахари есть, иногда очень толковые, а врачей нет.
…Не знаю, просили или не просили. Медицинскую службу организовывали так, как медицинскому начальству удобнее. Что население? А кто его спрашивает? Нас и то не спросят, а ты — «население»…
…Здесь точно ничего не производят. Ну, доставляют откуда-то. Мне почём знать? А ты у себя дома знал, откуда лекарства берутся?
…Есть инструкции, как не быть. Бензину могут не дать, анальгину могут не дать, а уж инструкцию всегда дадут. Да зачем они тебе? Ну, ты даёшь. Действовать по инструкции — вернейший шанс, что тебе голову оторвут. Их кто писал-то? Кто сам живого психа в глаза не видел. И не говори мне, что там, откуда ты, по-другому. На клиенте-то что? Браслеты. У вас так принято? То-то же. Нет, ну ты настырный. Какая разница? Главное, карточку грамотно отписать. На лучше, допей пиво.
Я прикончил густой тепловатый крепкий напиток и выбросил бутылку в окно. Немедленно раздался свисток полицейского.
— Господин офицер! — закричала Люси так радостно, будто лицо полисмена было самым желанным зрелищем для нас. — Господин офицер! Вот этот тип нас оскорблял и угрожал физической расправой. Заберите его, бога ради, а то у нас в машине такой дух, что закусывать впору! Его бутылка, его! Хулиганит, злодей, ну ужас как! А у нас вызов, мы не можем с ним кататься. Нет, нам не нужен. Шура, выкинь его из салона.
Я убрал сложенные наручники на место, в задний карман, и проводил взглядом несчастного пьянчужку, влекомого твёрдой рукой полисмена по направлению к ближайшему околотку.
— Надолго запомнит, как со «Скорой» воевать! — удовлетворённо пискнула моя фантастическая начальница. — Поехали!
Город всё продолжал набегать на нас и растворяться позади, ведя свою обычную жизнь. Молодые мамаши, взмётывая длинными ногами короткие юбочки, катили перед собой яркие коляски. Чинно прогуливались по парку престарелые джентльмены. Кивал ветвями густой траве тенистый сад. Нарядный постовой ловко дирижировал гудящим перекрёстком.
Я не принадлежал этому миру. Не для меня курился дымок над уличными жаровнями с мясом. Не мне улыбалась девушка в светлом платье. Не в мой дом нёс письмо усатый почтальон в огромной чёрной сумке. Я, отгороженный от кипения жизни стеклом автомобиля, был и не был здесь, наблюдал, но не участвовал. Мы не нужны на празднике. Нас зовут, когда приходит беда. Мы — «Скорая помощь». Они население.
— А ты ничего, могёшь! — прокомментировала мышка мои действия по захвату бедолаги алкаша.
— Намекаешь, что такие бы способности да по назначению?
— Боже упаси! Ну, ошибся. С кем не случается. В конце концов, все живы и даже целы. Зло побеждено, а добро пьёт пиво и транспортируется постепенно в сторону вызова. И не такое ещё случается. Вон у нас на базе раз новая бригада появилась, тоже психиатрическая. Спят они себе ночью, спят, и привиделось что-то доктору во сне профильное. На служебную тему Хрипит: «Томас, держи!» Томас проснулся, вскочил. А кто-то к выходу шёл, не то на вызов, не то в туалет. Фельдшер хвать его за шею «на хомут» да и придавил. Доктор тоже на шум выскочил, тянет вязку из кармана, локти тому к лопаткам прикручивает. Связали. Вздохнули. Поглядели. А кого это мы взяли? Э, да это наш! Ну, извини, брат, ошиблись. Сам понимаешь, служба такой.
— Да, впопыхах чего не бывает! Брали раз мы одного буйного. Я его уронил, ручонки пакостливые за спину завернул, держу. Шеф мой берёт верёвочку и начинает родимого вязать. Завязал не спеша, основательно, одну конечность, другую и начинает мою туда же приматывать. Стой, говорю, это моя рука! Извини, отвечает, я думал, клиента, А сколько у больного рук-то?
Люси весело смеялась. А я понял, что для меня уже не имеет значения её малый размер, и необычный вид. Я их не замечаю. Мы — бригада.
А не взять ли нам ещё по пиву?
Кончился город. Машина влетела на узкую лесную колею и резко сбавила ход, запрыгав по мокрым скользким ухабам. В лесу недавно прошёл дождь. Его границы отсекались чертой городской застройки, словно невидимой стеной. Резко похолодало. Столь же резко оборвали свою болтовню на полуслове и Нилыч с доктором, сразу посерьёзнев. Нилыч запустил руку за пазуху и извлёк из-под майки колоссальных размеров револьвер на длинном кожаном шнурке, будто попавший сюда из дешёвого вестерна, крутнул барабан и положил на колени.
— Серебро! — веско произнёс он, неизвестно к чему.
— Шура, приготовь-ка пушку! — скомандовала Люси. Я послушно извлёк из-за сиденья автомат, примкнул магазин. Держась за рукоять затвора, глянул на маленькую начальницу, не зная, готовить оружие к бою или как.
