Древние враги замерли друг напротив друга, словно ведя беззвучный диалог. Затем демоны расступились, открывая райским существам путь к, вжавшейся в стену, девушке. Лею моментально охватил чуть ли не первобытный ужас, хотя она не понимала, почему так испуганно заколотилось сердце. С чего ей было бояться ангелов? Почему так хотелось посмотреть на Ал’Берита, ища поддержки у демона?! От необъяснимого страха колени желали подогнуться, и, несмотря на жару, ледяные мурашки пробежали по всему телу.
— Дитя человеческое, — грустным голосом сказал ангел Власти, смиренно прижимая обе свои тонкие, казалось бы женские, изящные ладони с тонкими длинными пальцами к сердцу. — Однажды возжаждаешь мира и возжелаешь любить, но уж не будет в любви твоей подвига, ибо уже нельзя. Ибо завершённа та жизнь, которую возможно принесть в жертву любви было. Великие основы десяти слов отданы на поругание. Бездна раскинулась между той жизнию и сим бытиём. Своими убеждениями и деяниями имеешь ты в себе диавола, ввергая многих во тьму погибели. Уделом станет мучение во мраке геенны огненной. Отвержение от Царя Сущего, Бога Истинного. И стыд в совести, коему не будет конца.
На этот раз смысл не ускользнул от Леи за громоздкими витиеватыми фразами. Милосердный Рай отказывался от неё. Навеки оставлял в Аду, где некому, да уже и не зачем, было более хранить жизнь человека. Судьба полностью оказалась в руках демонов.
Хуже того. Она знала почему… Самое большое предательство… И не важно, чего хотелось на самом деле, что было у неё в душе в тот миг. Выбор был. И он сделан. Ничего не вернуть. Никогда не исправить. Ибо принимая решение и шагая на избранный путь — мы расплачиваемся… Всегда!
Расплачиваемся свободой, огромным обилием возможностей ради одной единственной вероятности, которую в какой-то момент считаем правильной и верной.
Такое положение было, есть и будет.
Неписаный закон. Невысказанное правило.
Ибо прошлое — написанная книга, в которой не изменить слов.
И так же, как неминуема сама плата — неизбежно и решение.
Выбор пути…
Дар, данный свыше…
И одновременно проклятие…
Воспоминания, которые невозможно стереть из памяти, нахлынули с новой силой, заставляя глаза наполниться влагой. Но ни одна слеза так и не смогла упасть. Адский сухой ветер иссушал горе до тла.
Невысокая бледная фигурка в васильковом платье с плотно сжатыми кулачками больше походила на фарфоровую статуэтку, чем на живую женщину. Быть может и правда, истинная жизнь ушла из тела, оставляя ощущение безысходности и полного отчаяния. Эти чувства переполнили её маленькую хрупкую душу и так столь долго балансирующую на грани своего бытия. Пришла пора разбиться, разлетаясь на тысячи осколков. У всего и у каждого есть свой предел. И Лея своего достигла.
Невидящие глаза смотрели, как ангелы снова подходили к демонам. Как те неслышно переговаривались. Она видела, как лазурная волна вновь озарила небо, возвещая, что визит райских гостей завершён… Но ей было всё равно. Красота момента стала абсолютно безразлична. Какое-то непонятное равнодушие и беспросветная пустота переполнили всё существо девушки. Её беззаботно лишили всего во имя своих причин и желаний. Дом, семья, надежда — теперь лишь ничего не значащие звуки… Не во что больше верить и чего-то ждать. Если ранее Лея пряталась за желанием отомстить Хдархету, всё же вернуться домой, то ныне… Перед ней раскрывалась тьма… Её желания не имели для вселенной никакого значения.
Правы демоны. Высшие завершили игру. Марионетка перестала быть нужной.
Правы ангелы. Она сама сделала свой выбор и ввергла себя в бездну, перечёркивающую До и После.
Все трое Высших неспешно, словно подкрадываясь, подошли ближе к ней. Было в их шагах что-то кровожадное и неприятное, как будто с правителей слетел напускной светский лоск, обнажая истинную сущность охотников. Добыча лишь молчаливо смотрела, не собираясь ожидать или предполагать какие-либо действия тех. И дело было даже не в том, что, по сути, она и не могла дать никакого отпора. Лея смирилась.
«Пусть хоть на крошечные кусочки рвут! Всё равно. И ничего больше не важно. Если хотят развлекаться, то пускай! Хоть какой-то смысл для такой никчёмной жизни бесполезного человечка», — отрешённо, но твёрдо решила девушка.
— Забавное ограничение по воздействию на это существо завершено.
Толстые мясистые губы Картиельо раскрылись, обнажая острые ряды бежевых клыков, и он низким голосом жутко захохотал. После чего, быстро двигаясь, демон, словно повинуясь неким звериным инстинктам, стремительной хищной тенью ночного кошмара неуловимо проскользнул к ней, и его морда чуть ли не прикоснулась к нежной коже шеи. Округлые ноздри вновь прерывисто затрепетали.
— Любопытно, хочет ли этот человечек и дальше жить?
Возможно, следовало содрогнуться от ужаса, падая на колени и моля о пощаде, но Лея не ощутила и тени страха. Сердце не застучало быстрее. Она даже не вздрогнула. Просто с безразличием посмотрела на демона, нарушившего тишину, и вскользь подумала: «Кто знает, в чьей ладони исчезнет кристалл моей души, вбирая всю сущность, всю мою боль…».
— Госпожа Пелагея, у нас возникла несколько щекотливая ситуация, — заявил герцог, пристально посмотрев на Картиельо и нехорошо при этом сощурив глаза. От этого взора тому пришлось отойти в сторону от молодой женщины.
Плащ Дзэпара цвета свежей крови, застёгнутый на руническую пряжку на одном плече, в эти мгновения привлекал её внимание больше, чем его слова. Ткань так красиво развевалась! Движения полотна манили, гипнотизируя, словно указывая единственный возможный путь. Невозможно было оторвать глаз!
— Возникла, — согласилась она, несколько стряхивая наваждение.
Лея искренне улыбнулась Дзэпару и беспомощно развела руками, как если бы хотела сказать: «Ну что поделать, если так вышло с глупым человеком?».
Ей почему-то даже стало смешно и интересно, захотел ли бы Ал’Берит избивать её раскалённым кнутом как того демона в их первый день встречи? Или попросил бы Дайну? Та ведь не посмела бы ему отказать. Девушка поглядела на ставшего таким родным повелителя. Увы, по его беспристрастному лицу вновь ничего было нельзя понять. Тогда взор снова вернулся к хозяину замка. Превратившиеся в огонь чёрные глаза герцога пристально смотрели на неё испытывающим взглядом, словно пронизывая насквозь. Он как будто чего-то ждал.
«Спросить что ли, что теперь?» — подумалось ей. Но дальнейшее было так безразлично для её разбитой души!
«Пусть сами делают выбор, какой хотят. Я так устала!» — определилась Лея, в миг ощутившая, как будто на плечи опустился неподъёмный груз.
Словно желая вырвать её из этой обессиливающей отрешённости Дзэпар решил дать подсказку, провоцируя молодую женщину к каким-либо словам или поступкам:
— И её надо как-то решать.
— Надо, — согласилась она и мягкими шагами без тени страха подошла к краю балкона, не обращая на опасные порывы ветра никакого внимания.
Охватывающее её равнодушие позволило наконец-то удовлетворить неуёмное любопытство. Воздух с крупицами колющей пыли ещё сильнее ударил в лицо. Словно предупреждая. Высота казалась невероятной и манящей. Сделай она шаг, и довелось бы ощутить возвышенное чувство полёта и полной свободы. Так просто. Сойти в бездну. Вернуться в землю. Упасть на неё — сухую и безжизненную. Напитать своей кровью. Красноватые сумерки. Бурая земля. Чёрный замок. Алая лава. Яркое искорёженное пятно её тела внизу… И не было бы больше при этой мучительной жизни боли. Всё равно она умерла бы. Это было неизбежно. Несколько раньше. Несколько позже. Итог оказался бы один. Можно было лишь сделать прижизненные терзания короче… И менее болезненными.
«Ты не сделаешь этот последний шаг», — жёстко приказало ей что-то внутри неё.
Это нечто категорически взбунтовалось от мысли о столь незамысловатом решении, но им было отнюдь не желание жить. Оно просто знало, что это была не та бездна, что должна её ждать за свершённое. Слишком просто.
