Борисовны стал настолько жестоким и деловитым, что Фока пробрало до хребта. И это при том, что китаянка продолжала его ласкать и осыпать всякими нежностями, не отпуская его ладонь от животика одной ручкой. — А ты будешь править Маньчжоу-Го, сам говорил, что оно будет, и империя возродится!
— Тебя головой не ушибли в детстве ненароком, дорогая?! Маньчжоу-Го создали японцы и выкрали Пу-И, когда в тридцатые годы захватили Маньчжурию вместе с КВЖД.
— Что значить ушибить головой? Если ребенка кто-либо из слуг уронит — утопят в колодце! Все слуги это знают! А я из рода Айсинь Гьоро — из него все императоры династии Цин! А Цыси из рода Ехи Нара — маньчжурских мандаринов, как русские называют. А из него только наложницы императоров, или вторые жены, как удалось этой старой…
И тут супруга выдала полную разных эпитетов матерную руладу, что Фок лишь потрясенно покачал головой — таким словам он ее точно не учил, может быть наняла учителем какого-то боцмана, вроде Кащенко с «Новика» славится столь высоким «искусством» сплетения всяческих «загибов». А еще впервые прорвалась в голосе ненависть. Причем лютая, смертельная. Такую злость долго и тщательно скрывают годами, и она внезапно прорывается бурным потоком через обветшалую плотину.
— Здесь наследник легендарных Цзинь, он уже в чреве женщины из рода Цин! Я чувствую это! И не усмехайся — тебе ли знать пути богов, мой повелитель и супруг?! А теперь прошу тебя ответить на вопросы!
Китаянка чуть повернулась, продолжая удерживать его ладонь на своем животе. Несколько раз нежно поцеловала, и лишь потом стала спрашивать короткими и явно продуманными вопросами:
— По чьей воле ты оказался в этом времени?! Только ли хитрых приспособлений ученых, или тут воля Высоких Небес?! Или ты думаешь, что просто так много раз воевал с японцами? А китайский маршал тебя случайно подвел к гробнице последнего императора второй династии Цзинь? И правитель Китая того времени, тоже «чисто случайно» тебе сделал вот такой «подарок»? Слишком много случайностей, чтобы они стали закономерностями, перерожденный владыка, оказавшийся в теле русского генерала и ставший моим мужем и повелителем! И я знаю — ты остановишь японцев, и сразишь дракона! Ты изменишь предначертанный небом путь, как после ненастья, грома и молний приходит голубое небо и жаркое солнце!
Глаза супруги сверкали каким-то горячечным огнем, словно ее изнутри что-то сжигало. И накатил липкий страх — Александр Викторович осознал, что помимо воли его вовлекут в местные «разборки», и начнет заниматься тем, в чем имеет крайне смутное понимание. Но в этот момент он еще не знал, что очень скоро ему покажется, что сходит с ума. Но кому из живущих на свете ведомо собственное будущее, пусть даже короткое, всего несколько дней с одной встречей…
— А ведь старик, хоть и чудит всегда порядком, но определенная правота за ним имеется, — чуть слышно пробормотал великий князь Владимир Александрович, и отложил в папку листки бумаги, которые перечитывал в третий раз, делая пометки. И задумался, нахмурившись — сейчас он уже хорошо понимал, чем обернулось для армий его пренебрежение к заблаговременно сделанному предупреждению…
В России на особом положении находилась ИмператорскаяФамилия, а именно так называли представителей многочисленной семьи правящего Дома Романовых. По большому счету вся страна являлась их обширной вотчиной, а потому не удивительно, что в первой, и пока единственной переписи населения в графе «род занятий» самодержец Николай Александрович высокомерно написал — «хозяин земли русской».
Великие князья по традиции распределялись по военной службе, причем каждая из четырех ветвей Дома, своего рода побеги от императора Николая Павловича, если принять того за корень, старалась закрепить за собой то или иное поприще. Словно в былые времена допетровской Москвы, где князья-рюриковичи свирепо дрались между собой за уделы, так и Романовы старались урвать сладкие доли от того пирога, каким им представлялась их обширная в два десятка миллионов квадратных верст наследуемая вотчина. И первым куском всегда была армия — семья прекрасно понимала, в чем заключена опора ее власти.
Нынешний император, представлявший старший клан «Александровичей», подгрести под единоличную власть всю вооруженную силу империи не мог чисто физически. А потому последние полвека на все ключевые посты в армии и на флоте по традиции исключительно расставлялись одни только родичи. Гвардейские мятежи, которые в течение целого века, со дня смерти Петра I и первого дня воцарения Николая I, сотрясали империю, многому научили Семью. Сейчас все члены Дома прекрасно понимали необходимость общего сплочения именно вот в такие кризисные моменты — 14 декабря 1825 года хорошо запомнилось, как и мятеж Черниговского полка под Васильковым в январе 1826 года.
Но понимать и действовать совсем разные понятия!
Потомки бояр Романовых, в жилах которых сейчас текла исключительно немецко-датская кровь, уже не имеющая никакого отношения к русскому происхождению, прекрасно понимали всю свою «худородность» рядом с потомками легендарного Рюрика, которых заставили служить себе разными способами. Тут все в ход шло — или подачками и вотчинами, как делал царь Михаил, а вот его сынАлексей Михайлович, по прозвищу «Тишайший», уже чаще прибегал к плахе и виселицам, недаром период его правления назвали «бунташным». Какая тут «тишина» — на Украине пылала Хмельничнина, на Волге гуляли разинцы с «прелестными письмами», самозванцы шли косяками, как гуси на реке, а про московские «соляный» и «медный» бунты в России только глухонемые не ведали. Но вполне могли о том догадываться, несмотря на все старания палачей Разбойного приказа, и подьячих царского Приказа Тайных Дел.
Вот такое нелепое было у «тишайшего царя, божьего Алексея» прозвище на первый взгляд. Но это только если не знать про правление его сына и наследника Петра Алексеевича. По поводу происхождения будущего первого императора среди родовитых бояр ходили гнусные слухи, которые даже плахами с виселицами унять было невозможно. Вот только позорное клеймо «кровосмешения» так и осталось на всей фамилии Нарышкиных, ну еще на князьях Козловских, чей прародитель вообще стал «гнусно прославленным». Так что потомки этих двух фамилий выше полковника никогда не поднимались в «Табели о рангах» — вековые традиции, что тут скажешь.
Гвардию удалось унять картечью на Сенатской площади, дав наглядный и показательный урок, вот только это не остановило пересудов знати на тему «царь ведь не настоящий». Аристократы продолжали биться о заклад, гадая, кто явился настоящим отцом императора Павла Петровича — то ли герой войны с пруссаками генерал Чернышев, или смазливый поляк Понятовский, либо красавец Сергей Салтыков, которого отправили вечным посланником в
