топот. Мы вышли на улицу. Молодой брюнет в серой рубахе спешился и привязал к стойке под навесом лошадь.
— Ахмет! — подозвал офицер и показал на меня.
— Вы англичанин? — быстро спросил брюнет по-английски.
— Да. Я английский подданный. Мне нужно добраться до Константинополя. Связаться с посольством Британии и попасть на родину.
— Откуда вы здесь? — удивился брюнет.
— В Афинах я познакомился с британским журналистом. Он предложил мне увлекательное приключение. Посмотреть, как османский флот бьет русские корабли на Черном море…
Брюнет и офицер настороженно переглянулись.
— В Константинополе мы договорились с капитаном линкора «Исмаил»,– продолжил я.– Через несколько дней в море нас окружили русские корабли. Был страшный морской бой. Русские потопили «Исмаил» и «Тартус». Нас взяли в плен. Только пленных моряков отправили в Севастополь, а меня посадили на «Святослав», который плыл в Синоп вслед за русской эскадрой. Я слышал, что русские хотели обменять меня на какого-то важного пленного…
— А где второй англичанин-журналист?
— Он погиб во время боя.
— Хорошо, рассказывайте дальше.
— Утром в гавани был бой. Корабль, на котором я находился в плену, затопил два турецких фрегата. После схватки «Святослав» направился севернее, вдоль берега. К вечеру русские моряки перепились, празднуя победу, и мне удалось бежать на лодке. Даже вахтенный не заметил мой побег… Я не удивлюсь, если русские свиньи ночью разобьют корабль о рифы…
Брюнет перевел рассказ офицеру. Тот сразу заулыбался, услышав про пьяных русских и кивнул:
— Русца… буль-буль…– он щелкнул большим желтым пальцем по огромному кадыку.
Офицер и брюнет еще долго о чем-то разговаривали, я разобрал только слова: «англичанин» и «Константинополь»
Рано утром, едва рассвело, на повозке меня отправили в Константинополь, в сопровождении двух вооруженных солдат.
Портсмут — небольшой город на юге Англии, на побережье пролива Солент. Именно здесь расположена крупная военная база Британского флота, и по стечению обстоятельств, это родина почившего судовладельца Гаррисона Мельбурна. Тут же находится судоверфь и торговые фрегаты.
Через десять дней я уже брел по улице Портсмута, без особого труда отыскав юридическую контору «Мейсон и сыновья».
В просторном холле меня встретил пожилой круглолицый мужчина в черном сюртуке, с внимательным взглядом карих глаз.
— Добрый день. Что вам угодно, сэр?
— Добрый день. В письме, которое я получил от адвоката Никсона, было указано, чтобы по приезду в Портсмут я обратился именно в вашу контору.
— У вас немного странный акцент… вы из Сербии?
— Нет. Меня зовут Джеймс Мельбурн. Я внук Гаррисона Мельбурна.
Мужчина удивленно приподнял брови и слегка хлопнул себя по лбу:
— О Святая дева Мария! Так вы тот самый наследник из Бомбея!
— Так и есть.
— Скажите, документы при вас?
Я кивнул и достал из нагрудного кармана бумаги.
— Вот документы, письма от дедушки и адвоката. Что касается странного акцента и медленной речи — я недавно побывал на Восточной войне и получил контузию. У меня некоторые проблемы с речью, надеюсь временно…
Юрист внимательно осмотрел документы и вздохнул:
— Эта проклятая война… Лично я считаю, русского царя Николая давно пора поставить на место. Теперь священный долг британцев помочь бедным османам прогнать варваров…
Мужчина протянул широкую ладонь:
— Артур Мейсон. Хозяин этой конторы. Мы ждем вас, виконт Мельбурн, уже больше месяца. Пойдемте…
В большом кабинете, заставленном высокими стеллажами и шкафами, Мейсон показал на небольшой диванчик и приоткрыл серые шторы на окнах. Когда я присел, юрист спросил:
— Как вам показалась погода в Англии?
— Зябко. В Бомбее гораздо теплее.
Мейсон рассмеялся, осматривая меня с головы до ног.
— Мистер Мейсон, надеюсь дедушка оставил мне в наследство хотя бы хижину на окраине Лондона…
— А вы большой шутник! — рассмеялся юрист.– Я слышал, в Индии недавно бунтовали сипаи…
— Они вечно чем-то недовольны,– пожал я плечами.– Колонисты тоже всегда работают из-под палки… зато плодятся как кошки…
— Я всегда считал, что чем меньше народ развит в интеллектуальном плане, тем более развит у них половой инстинкт. Африканцы, китайцы и индийцы готовы заполонить пол мира. Да и в России пять-шесть детей в семье — совсем не редкость… Туземцы в Индии даже не понимают, что именно британцы несут им светоч Цивилизации. Если бы не мы, они наверняка до сих пор бегали как обезьяны по джунглям…– юрист задумался.– Кстати, мой племянник служит коллектором в Калькутте. Адам Мейсон, может слыхали?
— Нет. Индия чрезвычайно огромная страна. А я почти никуда не выезжал из поместья. Я человек по складу характера чрезвычайно замкнутый…
— В этом вы совершенно не похожи на покойного Гаррисона Мельбурна. Старик любил посещать собачьи бои, скачки и джентльменские клубы… даже ездил на охоту и рыбалку, пока его не поразил этот недуг…
— Так что там с нашим делом, мистер Мейсон?
— Да… что касается вашего наследства…
Юрист поставил стул к высокому шкафчику и достал небольшую плотную папку. Подошел к столу и бережно приоткрыл папку, нацепив на переносицу очки:
— Итак. Ваш дедушка Гаррисон Мельбурн оставил в наследство двухэтажный дом в Лондоне, на Мейрич-стрит. Также большой дом в Портсмуте, в пол миле отсюда, на Рейчел-стрит. Также судоверфь, шестнадцать торговых фрегатов и долю в «Южно-Британской торговой компании» А еще…триста восемьдесят пять тысяч фунтов стерлингов. Большую квартиру в Лондоне, оставшуюся от отца, и шкатулку с фамильными драгоценностями унаследовал ваш дядя Ричард. И еще один важный момент. При передаче наследства вы обязаны уплатить один процент комиссионного сбора нашей юридической конторе.
— Отлично. Только прошу, мистер Мейсон, давайте ускоримся. Я десять дней был в пути, и мечтаю, наконец, отдохнуть в собственном доме…
— Не торопитесь, сэр. Есть еще одно важное условие получения наследства.
— Какое еще условие? — насторожился я.
Мейсон осторожно достал из папки письмо с красивым почерком.
— С вашего позволения, я самолично зачитаю.
' Дорогой внук Джеймс! Признаюсь, я прожил далеко небезгрешную жизнь, насыщенную радостными и печальными событиями. Жаль что мы так и не увиделись с того памятного дня, когда в 1831 году ты с родителями покинул Англию. Как только трагически погиб твой отец, мое здоровье оказалось серьезно подорвано. Чувствую, что мои дни уже сочтены. Но я хочу доверить тебе одну тайну. Пятнадцать лет назад я имел близость со своей служанкой Салли. Эта женщина умерла два года назад, но сейчас в пансионе мадам Бовари воспитывается
