— Восемнадцать триер, — доложил Бибракт, — каков будет приказ?
Федор вздохнул. Желание добраться до берегов Апулии без приключений с самого начала казалось ему самообманом.
— Сила и боги на нашей стороне. Атаковать! Пора побеспокоить римлян на море, слишком уж они расслабились без хорошей взбучки.
Федор опустил глаза на палубу, затем снова поднял их, устремив на римскую эскадру, которую от карфагенян отделяло не больше километра.
— Все равно они нас заметили, — добавил он, — не отпускать же их с миром.
Римляне действительно заметили эскадру финикийцев, быстро оценили расклад сил, и попытались уйти, свернув к недалекому и спасительному берегу. Их капитан явно не хотел вступать в сражение, и Федору на секунду даже показалось, что он перевозил нечто ценное, что никак не должно было достаться врагу. В принципе, Чайке это было только на руку, он мог отменить приказ и, воспользовавшись свободой маневра снова уйти в открытое море, обогнув Италию с юга. Но, повинуясь какому-то чутью, Федор не отменил своего приказа. И, после недолгой погони, в которой квинкеремы карфагенян вновь превзошли в скорости передвижения на веслах римские триеры, оснащенные «вороном» и башнями, завязался бой.
Это случилось почти у самых берегов Италии, где-то напротив бруттийского побережья, откуда и до Тарента было рукой подать. Федор сильно рисковал, напрашиваясь на неприятности. Но, таков уж был морпех, почуявший вкус победы. Ему очень хотелось отучить римлян от спокойной жизни в этих водах.
Когда расстояние между первой линией финикийцев, — флот снова перестроился в боевой порядок, — и уходившими триерами сократилось до полутора сотен метров, заработали метательные машины, посылая ядра в ясно различимые корабли римлян. Поняв, что битвы уже не избежать, триеры, по сигналу флагмана, разделились на две части и начали совершать маневр, стремясь выйти на позицию для таранного удара. Всего около дюжины триер попытались образовать заградительную линию, чтобы дать возможность группе из шести оставшихся кораблей уйти от погони.
— Что же они там везут? — не давал себе покоя Чайка, — раз решили пожертвовать большей частью кораблей. Это уже становится интересно.
Федор не захотел оставаться в стороне от битвы и «Агригент» шел на острие атаки, осыпая ядрами сразу две триеры. Одна из них, неожиданно вышла из-под обстрела, сделав резкий поворот, и вознамерилась таранить шедший справа от флагмана карфагенский корабль, и ей это удалось. Римские морпехи, зацепив более крупный корабль противника «вороном», бросились в атаку. Навстречу им устремились финикийские солдаты, облаченные в синие панцири. Завязалась жестокая драка.
Другая триера вскоре повторила тот же маневр, но неудачно, сама угодив под таран мощного карфагенского судна. Раздался треск, и римский корабль сильно накренился на правый борт. От удара образовалась большая пробоина, рухнула мачта, отвалился «ворон», с палубы в воду полетели морпехи в рыжих панцирях, а вслед за ними свалилось и две баллисты. Квинкерема еще какое-то время по инерции продолжала тащить на себе полуразвалившийся римский корабль, но затем выпустила весла и сбавила ход, сбросив с себя «мертвый» груз. «Освобожденная» триера завалилась на бок, быстро набирая воду через пробоину.
Из-за этих маневров «Агригент» неожиданно глубоко вклинился в строй римских судов и подвергся массированному обстрелу со всех сторон. Одно из каменных ядер повредило баллисту, рядом с которой стоял Федор, убив двух солдат. Это случилось так близко, что на его кирасу даже брызнула кровь одного из них. Другим ядром прошило борт, а третьим снесло носовое ограждение. Однако «Агригенту» удалось пробить брешь в обороне римлян и рассечь надвое их арьергард. В эту брешь немедленно вошло несколько квинкерем, присоединившись к артиллеристской дуэли между кораблями в которой сила была не на стороне римлян. Часть кораблей, как успел заметить Федор, уже сплелись между собой абордажными канатами. На их палубах засверкали мечи. Там уже падали замертво легионеры и морпехи Карфагена, схватившиеся не на жизнь, а на смерть.
Но «Агригент» вскоре оставил за кормой основное сражение, выскочив на свободную воду.
— Преследовать флагмана! — приказал Федор, указав на группу кораблей, пытавшуюся уйти от преследования, — догнать и захватить их. Я хочу знать, что они везут.
Бибракт подал сигнал, и еще семь квинкерем присоединилось к ним, выйдя из боя. Остальные яростно атаковали сопротивлявшихся римлян, навязав римлянам сражение и не давая им выйти из него. В ход пошли горшки с зажигательной смесью. Несколько кораблей уже горело.
— Нас могут заметить, берег близко, — проговорил Федор, увидев пожар на одном из кораблей, но тут же махнул рукой, — Плевать! Главное, надо догнать флагмана.
Вскоре квинкеремы охватили полукольцом отступающие вдоль скалистого берега корабли, и подожгли три из них. Еще два подверглись таранному удару, мгновенно выйдя из строя, но флагманская триера, оставшись в одиночестве, продолжала рыскать, постоянно меняя курс, пытаясь избежать прямых попаданий «Агригента». Финикийский флагман, в свою очередь не отставал. Рядом с ним шла еще одна квинкерема. Другие остались позади, добивая раненных врагов.
— Ускорить ход! — кричал Федор, захваченный азартом погони, — прикажите гребцам сильнее налечь на весла! Еще немного и мы догоним ее.
Артиллеристы с обоих финикийских судов сосредоточили стрельбу на единственной оставшейся триере. Ядра рвали и ломали все надстройки, видневшиеся на палубе. Калечили людей. Шлюпка, сбитая прямым попаданием, рухнула в воду, подняв тучи брызг. Легионеры, ожидавшие скорого взятия на абордаж, скопились на корме и вдоль бортов. Федор уже мог разглядеть их лица в нахлобученных шлемах с ирокезами из красных перьев. Прикрывшись щитами и обнажив мечи, морпехи готовились к последнему бою за Рим.
И вскоре наступил момент истины. Два массивных судна применили маневр под названием «проплыв». Догнав, они на полном ходу зажали с двух сторон римский корабль, и сломали ему все весла, за минуту до контакта молниеносно втянув свои внутрь. Раздался треск, означавший конец погоне. Обездвижив римскую триеру, карфагеняне прикрепились к ней абордажными крюками и хлынули на палубу, тесня легионеров со всех сторон.
Но быстро сломить сопротивление не удалось. Римские морпехи защищались яростно и даже несколько раз переходили в контратаку. Одна из них позволила римлянам пробиться к самому борту «Агригента» и взобраться на палубу финикийского флагмана. Федор, командовавший схваткой, вдруг с удивлением увидел в пяти метрах от себя лицо римского легионера, который в два прыжка оказался рядом.
