Король молчит, брови сдвинул к самой переносице, глаза скрылись за нависшими бровями, руки скрестил на груди. Короткий взгляд влево, и супруга, склонив голову, что-то шепчет ему на ухо. Выслушав, киком подзывает начальника охраны. Граф Дюшатель с каменным лицом бросает несколько слов. Придворные, стараясь проделать все как можно более незаметно, вытягивают шеи, от напряжения уши у некоторых забавно шевелятся. Со стороны они удивительно похожи на жирафов, но граф — опытный царедворец, а потому его слышит только король.
Разумеется, Карл VII отлично понимает, о чем я его спрашиваю. И, наряду с чувством облегчения, что беглянка все-таки нашлась, он серьезно озадачен. С одной стороны хорошо, что сестра не в руках у неких враждебных трону сил, ну а с другой — Жанна все-таки выбралась на свободу. А между французами и англичанами, похоже, существовало на ее счет некое совместное решение.
Медленно тянутся минуты, время от времени король бросает на меня быстрые взгляды исподлобья. Я же делаю вид, что ничего не замечаю, и вообще готов стоять так хоть до вечера, а буде потребуется — так и до самого рассвета. Наконец король поднимает голову.
— Тихо вы, — рычит граф Дюшатель, — его величество будет говорить!
Не пойму, кому он это рыкнул, ведь люди в зале и так стояли, как воды в рот набрав. Может, жужжащим под высоким потолком мухам?
— Издавна в нашем славном королевстве повелось, — на губах Карла VII лукавая улыбка, — что рыцаря, доказавшего свою преданность сюзерену, женят на девице из благородной семьи высокого происхождения. Тогда и сам рыцарь возвышается, да и девица оказывается в надежных руках.
В зале оживленный шепот.
— Одна из моих родственниц, девушка красивая и благородная, достигла пятнадцати лет, и я желал бы выдать ее замуж. Что скажешь, сьер Робер?
В зале за моей спиной словно море разбушевалось, спину жгут завистливые взгляды, я учтиво кланяюсь.
— Ваше королевское величество, — громко заявляю я, — вы оказываете мне честь, коей я не достоин. Мой выбор сделан, и я женюсь на простой девушке, какая не имеет никакого отношения к королевской семье. В дальнейшем же я собираюсь отойти от дел и посвятить себя мирным забавам: охотам, путешествиям, балам. Ну а супруга моя, если вы, сир, дадите высочайшее позволения на наш брак, займется ведением домашнего хозяйства и воспитанием детей.
В зале за моей спиной разразился ураган возгласов, криков, стонов. Это выражают искреннее негодование сотни собравшихся в зале дворян. За возможность оказаться на моем месте они отдали бы все на свете. Сам король предлагает родственницу в жены, а этот недотепа уперся и настаивает на своем. Чертов глупец, что в упор не видит своего счастья!
Взгляд короля тверд, и я без труда читаю в его глазах: "смотри, Робер. Я предложил — ты отказался. Я спросил — ты ответил. Головой поклялся, что женишься на простой девице, без всяких амбиций и посягательств на мой трон". Поняв наконец, что я и в самом деле ручаюсь за каждое произнесенное слово, его величество милостиво кивает. Королевские ладони легонько хлопают друг о друга, и, как по волшебству, все замирают. Лишь чей-то звучный бас продолжает сетовать в полной тишине: "ох, ну и дурак, да я бы…", но тут же владелец баса поперхнувшись, замолкает.
— Похвальная верность данному слову, — громко заявляет Карл. — Что же, женись, если хочешь. Вот только сам я присутствовать на свадьбе не смогу, а посему отправлю вместо себя нашего преданного слугу графа Танги Дюшателя.
Я наклоняю голову, принимая решение короля, на лице — счастливая улыбка. Широкая и глупая, от уха и до уха. Сердце отчаянно колотится, и весь я покрыт потом. Неужели получилось, и я не только уйду отсюда целым и невредимым, но еще и с женой? И плевать на то, что согласие дано с явной неохотой, сквозь зубы.
Объявив об этом во всеуслышание, Карл VII не станет менять своего решения. Вдобавок, потеряв сестру, он обрел достаточное количество золота, а это, как ни крути, весьма достойная компенсация! Королева, склонив прелестную головку к супругу, настойчиво шепчет ему что-то на ухо. Тот, скривясь, морщится, но супруга настаивает. Дернув щекой, монарх неохотно кивает.
— Да, кстати, — объявляет он, поднявшись с трона. — Прошлый месяц принес нам печальную весть, один из старейших и преданнейших наших вассалов барон де Тишемон, умер, не оставив наследника. А потому властью данной мне Богом и защитником земли французской, святым Михаилом, я объявляю наследником баронства Тишемон сьера Робера де Армуаз! Приблизьтесь, господин барон.
В полном молчании я подхожу к трону, сзади доносится чей-то стон, полный ненависти и тоски. Что делать, дружище, мысленно пожимаю я плечами, такова жизнь. Повинуясь кивку короля я склоняю голову, по тонкому, красивому лицу королевы проскальзывает довольная улыбка. Женщины, они всегда заодно. На мою шею опускается тяжелая золотая цепь с алым, словно налитым кровью рубином.
— Благодарю, ваше величество, — негромко говорю я.
— Негоже принцессе выходить замуж за простого рыцаря, — цедит тот сквозь зубы.
Гримаса неудовольствия на лице короля тут же сменяется широкой улыбкой, и Карл VII объявляет:
— В честь моего преданного слуги и нового барона французского королевства сегодня объявляется придворный бал!
Радостный рев заглушает его слова, и я отступаю назад, в ликующую толпу. Черт, как неожиданно свалилось на меня это баронство, надо бы присесть и как следует все обдумать. А самое главное — не забыть передать королю второй бочонок с золотом, а то еще обидится. Как по волшебству рядом со мною возникает тусклая личность в чиновничьем мундире: невысокий, щуплый с размытыми чертами лица.
— Разрешите вас проводить, господин барон, — скрипит человечек. — Ваши грамоты готовы, извольте получить.
Несколько секунд мы смотрим друг на друга. У чиновника холодные как лед глаза и колючий взгляд исподлобья. Коротышка весьма не прост, и я как-то сразу понимаю, что позабыть о приданном мне не дадут, непременно напомнят, а потому тут же подзываю слуг. Вот и пригодилось проклятое золото тамплиеров, и еще как пригодилось!
Месяца не прошло, как мы обосновались в замке Тишемон, а я уже должен был оставить Жанну и отправиться в Марсель. Доложили верные люди, что именно там в последнее время обретается нужный мне человек. Наша встреча была для меня чрезвычайно важна.
Дело, что я задумал, было для меня новым и непривычным, и оттого я остро нуждался в тех, кто в нем разбирается: это во-первых. А во-вторых я испытывал острый недостаток в людях, проверенных настоящим делом. В тех, кто не разбежится при первом же грозном окрике, и подкупить кого если и не невозможно, то хотя бы максимально трудно. Таких отыскать непросто, так ведь и задача передо мною стояла куда как серьезная.
