во весь свой немалый рост и буквально навис над щуплым матросом, словно вставший на дыбу медведь над косулей. — В боевом походе? Под трибунал сволоча…
Но матрос замотал головой.
— Ну? — нахмурился командующий.
Выяснилось, что штаб Балтийского флота несколько раз запрашивал подтверждение радиограммы. И судя по всему, на лодке был полный порядок.
— Сведения с данными авиа- и радиоразведки сверяли? — сначала тихо спросил, а потом едва не закричал. — Я спрашиваю, проверили, что у немцев и союзников?
Проверили и это. Радисты Балтийского флота совместно с береговыми службами тщательно прошерстили весь эфир в поисках малейших, даже косвенных, упоминаний про потопление крупного корабля. В эфире царило нечто совершенно невообразимое. Интенсивность работы немецких и норвежских радиостанций просто зашкаливала, превышая обычные показателя в разы.
— … Товарищ вице-адмирал, судя по радиоперехватам, у норвежских берегов, действительно, потонул какой-то крупнотонажный корабль. Про Тирпиц упомянули лишь один раз, а после этого, как отрезало.
Махнув на него рукой, командующий, едва не срываясь на бег, направился к служебной машине. Водитель как раз маячил у тротуара.
— Гони, Сережа, — бросил он, успев только хлопнуть дверью. — В штаб!
Дорога заняла всего ничего времени. До здания штаба Балтийского флота нужно было лишь перечь пару улиц и несколько сот метров проехать вдоль переулка. Но за это короткое время вице-адмирал столько всего успел передумать, что не за всякий день удается.
— Это же последний немецкий линкор… Краса и гордость Кригсмарине!
Трибуц даже не знал как еще точнее выразить свои мысли и представить их в нечто более или менее удобоваримое. Это же было совсем неслыханно, чтобы подводное судно, а в особенности малого класса, помыслило вступить в схватку с линкором и главное выйти из нее победителем! Две торпеды на корабль первой линии было катастрофически мало, совсем ничего, если честно.
— Неужели это правда?
У него даже дух захватывало от одного этого предположения. Ведь, это же эпохальное событие для всего Балтийского флота, для всего Союза! Потопить линкор, тысячи тонн первоклассного обычного металла и броневой стали, двумя торпедами просто немыслимо! И Маринеско смог⁈ Господи… Значит, нужно как следует встретить — с оркестром, с жареным поросенком, с хлебом солью!
— Сережа, нужен жареный поросенок! — командующий резко стукнул по креслу водителя. — Срочно! Алюр два креста! И оркестр! Где хочешь найди, но чтобы к вечеру был…
Где-то около семи вечера подводная лодка капитан-лейтенанта Маринеско должна будет войти в порт. К этому времени уже должно быть все готово для торжественной встречи.
* * *
К вечеру, и правда, все было готово. Уже около шести вечера набережная, где обычно вставали подводные лодки, была заполнена до отказа. Казалось, здесь собрался весь город. Тысячи и тысячи людей стояли на берегу, махали руками, платочками. Из окон домов высовывались мужчины и женщины и приветственно махали руками. Полны были и крыши, над которыми развевались красные флаги.
И везде велись одни и те же разговоры — о потопленном линейном корабле Германии, о тысячах погибших немецких моряков, о панике во вражеском военно-морском флоте.
— … А вы знаете, что сказал бесноватый Адольф? Что, что? Объявил Маринеско своим личным врагом и объявил за него награду в два миллиона рейхсмарок!
— Да вы что? Не может быть! Целых два миллиона рейхсмарок⁈
— Это, правда, целый линкор⁈ Как наша 'Октябрьская революция⁉ Такая же громадина, махина?
— Оставьте! Нашему уже за тридцатник! А «Тирпиц» только-только со стапелей сошел! Новейшая двигательная установка, мощнейшие артиллерийские орудия, невероятно толстый броневой пояс…
— И что, только двумя торпедами? У него же «Малютка»!
— Говорят, в бункер со снарядами попал. Вроде пожар начался, а потом так рвануло, что в борту здоровенная дыра появилась… Может двух торпед и хватило…
Когда же на горизонте появился силуэт рубки с развивающимся над ним красным флагом, то набережная тут же взорвалась приветственными возгласами. Люди кричали, мужчины подбрасывали вверх шапки и фуражки, женщины размахивали платочками, плакали. Мальчишки скакали и улюлюкали.
— Давай! — резко развернувшись, командующий Балтийским флотом махнул рукой. — Заводи шарманку!
Почти сразу же грянул оркестр, двадцать с лишним лбов с разными музыкальными инструментами. Над водой полилась торжественная музыка, заставляющая будоражить кровь.
— Где поросенок? — Трибуц начал искать глазами моряка с подносом. — Забыли, что ли?
К счастью, нет. Из-за плотной стены старшего комсостава начала выбираться фигура крупного матроса с большим подносом, на котором красовался жареный поросенок с десятком румяных яблок.
— Сюда давай! — громко рявкнул командующий, хватая за рукав матроса и выталкивая его перед собой. — Где тебя носит, черт побери⁈ Герои уже здесь! Сюда встань! Поросенка вперед ставь!
Подводная лодка была уже в полсотни метров от причала. Слышались хлопки флажков, развивающих на сильном ветру, громкие команды командиров.
Над поручнями, за которыми уже плескались волны, нависли репортеры с фотоаппаратами и фронтовыми «лейками». Щелчки фотокамер сливались в непрерывную трель, снов и снова фиксируя образ приближающейся лодки. Были сотрудники «Ленинградской правды», «Красной газеты», «Вестника Балтийского флота» и других газет, что с напряжением всматривались в лица героев-подводников. Они старались запечатлеть все подробности этой исторической встречи с теми, кто потопил красу и гордость немецкого военно-морского флота — линкор «Тирпиц»,
* * *
Капитан-лейтенант Маринеско с гордостью осматривал застывший перед ним строй. Десятки моряков в тщательно выглаженной форме, с начищенными бляхами ремней и пуговицами, тянулись к верху.
— Смир-р-рна! Равнение налево! Приготовится к торжественной встрече! Чтобы все сверкало, как у кота яйца!
Лодка в полупогруженном состоянии продолжала приближаться к причалу, во всей красе демонстрируя покрытый вмятинами и сколами корпус. И без слов было ясно, что боевой поход не был легкой прогулкой. Подводники вытерпели все, что только было в их силах: и тяжелое удушье от спертого воздуха, и нарастающую от растущего давления жуткую головную боль, и сильный страх во время бомбежки глубинными бомбами. Они вытерпели и нанесли удар в ответ.
— Ну, с Богом, — прошептал командир, ни разу не верующий. Но в такие минуты всегда поминавший Бога или дьявола. — Пошла…
Раздался гулкий удар о причальную балку. Лодка вздрогнула и застыла. Маринеско, четко печатая шаг, начал спускаться по вовремя перекинутому трапу.
— Здравия желаю, товарищ командующий Балтийским флотом! Разрешите доложить о результатах боевого похода подводной лодки М-96?
— Разрешаю, — кивнул Трибуц, сияя лицом.
— При выходе на рейд у острова Саамо был обнаружен крупнотонажный объект. Вследствие плохой видимости из-за разыгравшегося
