ты расстроился, а ты ха-ха. Бестужева и того в ловкости обошел. Банк создать! Да создавай, чай деньги-то есть, возьми Петра Ивановича Шувалова в товарищи, а то он мне уже сказывал, что ты умник великий. Петр Иванович подал прожекты по пошлинам и соли. Говаривал – твои идеи. А дивизию подготовь, ты же генерал-аншеф, вот и дело сладь. У тебя месяц до их отправки. Захочешь еще полки присоединить Румянцеву? Сообщи мне, на то запрета не будет. Магазины наполняй фуражом, серебро будет – двести тысяч дам. А теперь иди, Петруша, работай. Даю добро на твои начинания, но держи совет с Иваном Ивановичем Шуваловым и с его кузеном Петром Ивановичем так же.
- На тебе, государыня, – банк создать! Экий плут, слезьми тут растрогал меня, - услышал я бормотание императрицы, когда лакеи закрывали двери в ее спальню.
Прохаживаясь по не слишком большим коридорам Зимнего дворца, которому предстоит отдать это название другому, еще строящемуся поистине великому дворцу, я думал, чем именно могу помочь своим протеже. Ну, по крайней мере, готовить флот, свой флот, договариваться с Адмиралтейств-коллегией, чтобы флотские могли подкрепления подвезти в Ганновер, благо в последнее время, как по дуновению волшебной палочки, флотские стали любезны и участливы. Именно возле Ганновера должны быть развернуты главные силы французов и там предстоит драться с Морицем Лотарингским. Важно вовремя и передать продовольствие, порох и свинец – большое дело для флота. А для этого, через Апраксина опустошу ряд полков на пороховой запас, так как собранных Военной коллегией магазинов будет мало. Озадачу Тимофея и Петра Евреиновых, чтобы те скупили вяленного мяса и круп за кошт государственный.
*……….. * ……….*
Ораниенбаум.
12 мая 1747 г.
- Ну, и как тебе? – спросила Екатерина, когда мы лежали и восстанавливали дыхание от страстной встречи – две недели не виделись.
- Что именно? Как ты сладка в плотской любви? Слаще меда! – отшутился я, прекрасно понимая, о чем именно спрашивает Катэ.
- Дурак! – Великая княгиня ударила меня в плечо своим маленьким, но отнюдь не слабым кулачком.
- Мадам, где Ваши манеры? – сказал я на французском языке.
- От кого поведешься от того и наберешься, - козырнула знанием русских пословиц Екатерина. Она любила использовать пословицы и поговорки в разговоре, Великая княгиня считала, что это является доказательством ее глубоких познаний в русском языке.
- Может быть, мы, наследники трона, и не идеальны, - я усмехнулся, потом обнял жену и взял в руки первый номер журнала «Россия». – Знаешь, душа моя, мне нравится. Для первого номера – очень хорошо. И статья о географии и исторические анекдоты, в виде небольшого рассказа.
- И твой опус о любви к Отечеству и создании общества вспомоществования армии и флота. И твои размышления о великом предназначении. И твои вирши. Я, оказывается, плохо знаю своего мужа. А он у меня философ, - Екатерина встала с кровати и, не стесняясь, своей наготы направилась к столику, где стояли бутылка вина и фрукты. Она была грациозна, после рождения Аннушки, Катэ превратилась в истинно притягательную женщину, округлившись в нужных местах, но, не набрав лишнего веса.
- Вы противоречите себе, разлюбезная Екатерина Алексеевна. Дурак-философ - это же противоречие, - сказал я, чуть ли не облизываясь на издевающуюся надо мной женщину простонал. – Да иди ты сюда, знаешь же, что я изнываю от желания.
И закрутилась карусель древнейшего вида единоборств.
Журнал обратил на себя внимание общества. Уже то, что в трех последних номерах «Санкт-Петербуржских ведомостей» шла реклама будущего журнала дало свой результат. Так же на последнем маскараде было объявлено высшему обществу о журнале. Проведена работа и в Москве и в Нижнем Новгороде. Теперь же типографии загружены и печатают очень недешевый журнал.
Что же касается учреждения фонда, то это моя инициатива. Средств катастрофически не хватает, даже с некоторым увеличением финансирования. Затыкать же финансовые дыры своими средствами – это просто не продуктивно. Хватает уже того, что строящийся флот, как и его комплектация, идет из моей мошны. Даже Сергею Салтыкову, который стал моим представителем при флоте, плачу жалование. Поэтому, если будет кто-то желающий помочь финансово, то только «милости просим», накрутив в прессе идеологическую составляющую.
Но я не столь наивен, чтобы верить в то, что люди понесут свое серебро только лишь по зову патриотического чувства. Тут игра на другом – гордыне и жажде славы. В журнале прописано, что имена тех, кто пожертвует деньги на армию и флот, будут напечатаны в приложении к журналу, намекнули о возможности получения личного дворянства наиболее участливым. Активные жертвователи получат и специальный знак «Верного сына Отечества», который уже в небольшом количестве отчеканен в серебре на монетном дворе. Не продумали только с «дочерями Отечества», вдруг кто из женщин решит пожертвовать. При этом обещается предоставлять отчет, куда уходят деньги на страницах журнала и в «Петербургских ведомостях». И тут еще один психологический момент. Люди не привыкли, что перед ними кто-либо отчитывается, а тут можно и потешить в некотором смысле самолюбие. А когда на тендерах по закупкам в армию станет обязательным один из пунктов, как то участие в Товариществе-обществе, то деньги будут. Может опять же коррупция с моей стороны, но это не совсем так, потому что никто не отменяет иные пункты, влияющие на результат тендера: наличие товара, качество, сроки поставки, объемы. И еще один момент, который может побудить нести людей деньги в фонд – причастность к делу, которое под пристальным вниманием императорской семьи. На страницах журнала уже указано, что я, наследник, и моя супруга, пожертвовали в Товарищество по пять тысяч рублей. Так оно и было – деньги привезены в редакцию «ведомостей», так как своего здания у журнала «Россия» нет, да и часть редактуры Якоба Штеллина принимала участие в подготовке журнала.
- Любимая, а как насчет еще одного дела? – задал я вопрос, когда мы, наконец, оторвались друг от друга.
- Я это еще не наладила, - ответила Екатерина.
Я знал уже характер жены. Она очень основательно подходит ко всему, чем занимается. Долго, порой излишне, обдумывает проект, только потом принимается, опять же, без спешки, работать. Тот же журнал, по моим расчетам, мог быть издан еще месяц назад. Поэтому и
