Дон Диего лежал на кровати Соломона и, то стеная, то изрыгая ругательства, ворочался, помогая донне Деборе стащить с себя камзол. Из горла его вырывался булькающий хрип, при каждом слове на губах лопались алые пузыри. У его ног сидел пастор. Достав из-за пояса губернатора нож, он распорол ему рубаху. Увидев залитую кровью грудь губернатора, донна Дебора зарыдала и собралась протирать раны смоченной в джине тряпкой.
— Оставь, Дебора, — прошептал дон Диего. — На этот раз тебе меня не спасти. Иди, ягодка моя, а мне пора поговорить с Богом.
Не сдержавшись, донна Дебора заголосила и, прижимая мокрую тряпку к лицу, вышла, плотно закрыв за собой дверь.
Губернатор устало закрыл глаза и надолго замолчал. Лицо его приобрело восковой оттенок, кровь из ран на груди уже не била фонтаном, а лишь слабо сочилась, стекая на соломенный топчан.
— Не молчи, Диего, — сказал пастор. — Тебе сейчас лучше говорить. Господь слушает тебя.
— Да, Соломон, пора. Я задумался над тем, какая все-таки удивительная штука — жизнь. Когда я пришел в этот мир, у меня не было ничего. Теперь, когда я его покидаю, у меня есть полный галеон моих грехов. Мне не хватит еще одной жизни, чтобы рассказать о них Богу. Жизнь удивительна, и она видит вперед гораздо дальше нас. Когда-то я спас от разъяренной паствы проворовавшегося пастора. А теперь ты, Соломон, готовишь меня к встрече с Всевышним. Уже тогда жизнь все знала и послала мне тебя. Жаль, я только начал ее понимать, но должен с ней расстаться. Прости меня, Соломон, тебе часто от меня доставалось.
— У тебя дурной характер, Диего.
— Перестань. Ты же знаешь — хорошим характером чаще всего называют его полное отсутствие.
Дон Диего замолчал, но потом, что-то вспомнив, открыл глаза и натужно произнес:
— Скоро я увижу Фернандо. Правда, Соломон?
— Правда, Диего.
— Мне так много нужно ему рассказать. Послушай! А он меня узнает? Он ведь по-прежнему молодой, а я уже с бородой и седина меня не пощадила.
— Узнает, Диего.
— Это хорошо. Мне так много хочется ему рассказать, но торопиться я не буду. Ведь впереди у нас вечность. — Вдруг он встрепенулся. — Почему я не вижу Пабло?
— За ним уже послали.
— Пусть принесет мне рому. И пусть придет Карлос.
Соломон удивленно поднял глаза, но, увидев закатившиеся глаза губернатора, тяжело вздохнул.
— Вечно мои сыновья расползаются от меня, как тараканы. Высеку обоих, — пробормотал губернатор и вновь замолчал.
Соломон приподнялся и посмотрел на посеревшее лицо.
— Еще рано. — Дон Диего открыл глаза, и они встретились взглядами. — Мое сердце еще бьется. Я остановил столько чужих сердец, что точно знаю, когда остановится мое. Скоро, Соломон, скоро.
Вдруг, напрягшись из последних сил, он схватил пастора за руку:
— Скажи, Соломон, ведь Господь простит меня?
— Простит, Диего.
— Тогда пора…
Дон Диего захрипел и уставился в потолок остекленевшим взглядом. Соломон грустно вздохнул и положил ему на лицо ладонь.
«Диего остался верен себе, — подумал пастор, — даже в дальний путь к Господу он умудрился уйти, не покаявшись».
Он встал, задул у изголовья свечу и пошел к двери.
Несмотря на ночное время, у церкви собралось все население острова. Весть о том, что губернатор ранен, мгновенно перелетела от дома к дому. Когда на пороге появился пастор, взволнованный гул стих и стало слышно, как в джунглях жутким воем надрывается гиена.
Соломон обвел мрачным взглядом толпу и произнес:
— Я сделал свое дело — дон Диего уже в пути. Делайте теперь и вы свое. Губернатора больше нет, выбирайте нового.
С голов поползли шапки, треуголки, банданы. Женщины подхватили скорбное завывание донны Деборы. Кто-то хотел выстрелить из пистолета в воздух, отсалютовав напоследок дону Диего, но передумал и спрятал пистолет за пояс. Не закончив креститься, толпа взволнованно загудела:
— А что здесь выбирать? Пусть Пабло будет губернатором.
Все повернулись к Пабло.
— Ну уж нет, — скривился он в презрительной гримасе. — Лучше быть пастухом у стада баранов, чем вашим губернатором. Скоро сюда зайдет «Черный паук» Просперо, так вот, я не задержусь здесь ни на один день. Пусть даже он меня возьмет простым матросом. И это будет последний день, когда моя нога ступала по вашему проклятому острову. Вы всегда жили по волчьим законам, так и выбирайте себе губернатора по законам стаи. Тот, кто перегрызет горло вожаку, сам становится вожаком!
— Чужак?!
По толпе прокатился удивленный ропот.
— Чужак не может быть нашим губернатором!
— Чужак еще мальчишка!
— Он не знает наших законов!
— Нет, нет! Он не может быть губернатором!
— Не может!
— Не может!
— Может!
Мгновенно гул стих. Все повернули головы и уставились на Томаса.
— Может! — Голландец вышел из тени церкви, и все увидели его сверкающие решимостью глаза. — Вам нужен закон? Его слово будет для вас законом. Он будет губернатором! Я сам пойду просить его об этом. И я первым присягну ему на верность! И горе тому, кто не поторопится стать за мной в очередь!
Томас обвел взглядом толпу, выискивая несогласных, и удовлетворенно кивнул, не услышав возражений. Широко расставляя ноги, он заковылял вверх по тропе к белеющему в лунном свете особняку.
— Ну вот, мы и на месте. — Гюнтер обвел взглядом синюю гладь Мексиканского залива. — То, что мы ищем, должно быть где-то здесь.
— Хотелось бы занять место поточнее, — ответил ему Отто.
— Я не знаю, насколько точно Вилли снял координаты перед атакой парохода. И потом, мы маневрировали. Здесь, рядом с экватором, даже одна секунда дает расстояние в тридцать метров. Благо вода прозрачная, как стекло. Взгляни, Отто, я даже с рубки вижу песчаное дно.
— Я припоминаю, что Лоренц говорил, будто видел плоский круглый камень. И еще он сказал, что камень был теплый.
— Да, я тоже помню, что Лоренц говорил, будто его кто-то звал. Может, там была какая-то пещера или нора?
— В любом случае мы должны искать что-то необычное, выделяющееся из общего фона. Среди однообразных песчаных дюн на дне это будет не так уж и сложно. Главное — точно определить место.
— Я стараюсь. Попробуй ты. — Гюнтер сунул секстант в руки старпома.
Прошла уже неделя, как они покинули Бенито. За все время пути им не повстречался ни один корабль или хотя бы небольшая шхуна. Возникало ощущение, что они остались одни на всей планете. Гюнтер с удивлением задумался: как в этом бескрайнем океане пираты умудряются находить свои жертвы без мощной оптики, гидролокаторов и радиоперехватов?
