– Не больше полутора месяцев!
Тут уже не утерпел сам глава Комиссии, внимательно прислушивающийся (как и все, впрочем) к разговору одного из своих подчиненных с другим подчиненным, хоть и временно.
– Поручик, вы уверены в сроках? На следующие испытания прибудет военный министр, желательно избежать всех ненужных накладок!
– Через месяц винтовки будут, ваше превосходительство.
– Ну хорошо, допустим. У вас есть какие-либо вопросы, просьбы к Комиссии?
– С вашего позволения, ваше превосходительство, есть. Нельзя ли в мой Сестрорецкий завод командировать на незначительный срок капитана Мосина? Это позволило бы сильно сократить срок выделки и моих, и его винтовок. Сергей Иванович не против, ежели будет ваше предписание.
– Вот как! Поясните-ка более подробно, зачем вам понадобился капитан.
– Осмелюсь доложить, Сергей Иванович любезно согласился оказать мне некоторую помощь в переделке моей винтовки. Советами, разумеется. Я же, со своей стороны, предоставлю в его распоряжение прекрасно оборудованный опытный отдел и хороших мастеровых, а также большое количество патронов для испытаний. И все условия для самой плодотворной работы. Так что через месяц к испытаниям будут готовы не одна, а две дюжины винтовок – системы капитана Мосина и моей.
Впервые Александр увидел, как одновременно удивляются сразу три генерала: сам Чагин, главный инспектор оружейных и патронных заводов генерал-лейтенант Нотбек и генерал-майор Бестужев-Рюмин. Про всякую мелочь вроде полковников Кабанова и фон дер Ховена и говорить не приходилось.
– Однако вы от скромности… Впрочем, отрадно видеть такое сотрудничество, почему бы и нет. Господа, какие будут мнения?
Члены Комиссии переглянулись, перекинулись буквально парой слов, и за всех ответил генерал Нотбек:
– Ежели это существенно ускорит дело, то я думаю, что в предложении поручика есть определенный резон.
– Тогда, поручик, у вас ровно месяц!
Что для Мосина, что для поручика Агренева четыре недели пролетели как один день. Оба они старались успеть как можно больше – вот только по-разному. Конструктор днями и ночами не выходил из пятого цеха, временами забывая поесть, а князь… Он на опытном участке появлялся или рано утром, или поздно вечером – узнать, как идут дела и почему так медленно! А остальное время он посвящал своей фабрике. Еще раз обошел все цеха, от глубоких подвалов до уже облюбованных голубями крыш, проинспектировал склады (и кладовщиков оглядел, а с половиной и поздоровался по имени-отчеству – как-никак служили под его началом). На вторую неделю довел до форменной истерики невозмутимого обычно прораба из «Строительной конторы Бари» тем, что буквально стоял над душой у строителей и постоянно вносил поправки в уже утвержденный на это лето план работ. Да еще и сроки не забывал при этом подрезать. Управляющий фабрикой господин Сонин только и успевал записывать многочисленные пожелания своего начальства. Неизвестно, выдержали бы прораб, управляющий и Греве такую активность Александра, но тут случилось эпохальное событие: пришли сразу три вагона с оборудованием для новых оружейных цехов, и на этом фоне все выявленные мелкие недостатки моментально потускнели и отошли даже не на второй, а на двадцать второй план. Кстати, не одни они так радовались: сразу три артели грузчиков, получившие гарантированную занятость как минимум до первого снега, едва хороводы не водили вокруг этих самых вагонов (а прораб слал панические телеграммы в Москву и просил, вернее, требовал себе еще двух помощников). Видя, что у Александра явный приступ хорошего настроения, Сонин осторожно поинтересовался: не передумал ли владелец предприятия насчет заключения трудовых договоров с мастеровыми, и если нет, то…
– А у вас и образец, как я погляжу, имеется?
– Это я на досуге оформил ваши условия на бумаге, и если вы сочтете возможным и выделите немного своего времени…
– Конечно, выделю, дело это нужное и важное. Ну что же, полюбопытствуем. Так, пока все неплохо и возражений нет. А вот этот пункт полностью убрать!
– Могу ли я поинтересоваться причинами?
– Андрей Владимирович! Если работник справляется со своими обязанностями и не имеет нареканий по дисциплине, мне совершенно безразлично, какого он пола. Соответственно, жалованье от этих вопросов зависеть не должно. Тем более что женщины у нас присутствуют только на сборке и упаковке, ну и в столовой. Далее, вот тут, наоборот, надо пункт добавить: не менее шестнадцати лет.
– Александр Яковлевич, но ведь это общепринятая практика, когда дети участвуют на легких работах и тем самым зарабатывают какое-никакое, а жалованье!
– Если уж им так хочется заработать… Нда, вопрос. Тогда так: работы и в самом деле должны быть легкие, а не как сейчас – всякие тяжести таскать. А еще лучше, возьмите и организуйте при фабрике реальное училище. Вот там пусть дети и трудятся, не жалея сил, изучая грамотность и ремесло. Когда подрастут и освоят две-три смежные специальности, пользы принесут больше и проживут при этом заметно дольше.
– Ваше сиятельство, какими суммами я могу располагать?
«О как! В меценаты меня записал, что ли?»
– Все дети работников РОК должны пройти через эту школу-училище. Разумеется, если родители будут не против. Из этого и исходите. И вот еще, если это начинание будет успешным, такие же заведения появятся при всех моих заводах. Я надеюсь на вас, Андрей Владимирович.
– Александр Яковлевич, я приложу все силы, но устрою все самым наилучшим образом!
– Давайте вернемся к договору. В целом все неплохо, особенно ваша идея насчет ссудной кассы. Откровенно говоря, я совсем упустил этот момент. Еще несколько небольших дополнений: в случае любого воровства наказывается вся смена, работавшая в цехе. Так, где же я это видел… А, вот – в случае получения травм… ну, и так далее. Я прошу вас увеличить суммы компенсаций процентов на десять-пятнадцать. Я не разорюсь. Ну и необходима единая униформа для всех мастеровых, потому как на то, в чем они работают сейчас, бывает, без слез и глянуть невозможно. Своими соображениями о ее виде я поделюсь с вами несколько позже. Пожалуй, все?
– С вашего позволения, нет. Вопрос со сторожами, вернее, их количество. На мой взгляд, оно чрезмерно.
Действительно, местные не переставали удивляться, зачем не самому большому заводу (ну, это только пока) аж пятнадцать здоровенных сторожей, злющих как собаки – не поговорить с ними толком, не расспросить, не выпить. Удивляться удивлялись, но и завидовали тоже – да и то сказать, за такое жалованье многие бы согласились и вместо собаки служить на воротах. Опять же у фабричных еда забесплатно и баня. И жилье вроде скоро поставят, поближе к фабрике.
