Они проносились мимо частых постов на шоссе, которые абсолютно не обращали на них внимания и не задавали вопросов. Ни почему они превышали скорость, ни почему несутся с сиреной, ни почему нарушают все мыслимые и немыслимые правила, вплоть до проезда на красный. Дорожную полицию здесь словно вырубили.
Мимо мелькали аккуратненькие лесопосадки, дома и поселки. На поворотах налево колесо «галоши» поднималось в воздух. В одном месте они обогнали какой-то местный поезд с небольшим, как игрушка, танк-паровозом и прямо перед ним промахнули переезд мимо шлагбаума; мотоцикл взял барьер, как ретивая лошадь. То ли от укола, то ли от свежего воздуха, но Виктор постепенно приходил в себя.
Его начало захватывать какое-то по-детски легкое, беспечное волнение, словно он в кинотеатре и смотрит фильм про Джеймса Бонда. На резких поворотах хотелось вскрикивать «Э-эх!». В голове крутился запрещенный в рейхе квикстеп «Ночной экспресс на Варшаву».
«Видимо, заодно накачали еще и чем-то таким, чтобы не переживал, – рассудил он. – Как бы привыкание потом не началось. Хотя… от всего можно избавиться, лишь бы отсюда вытащили».
Несмотря на поднимавшуюся эйфорию, душу Виктора начали грызть червячки сомнения. Что-то не то, что-то неестественное было в этом приключении.
«Так не бывает. Все слишком легко. Почему бездействует полиция? Такое впечатление, будто у нее приказ нас пропустить. Если да, то от кого? Кто полезет против Гиммлера? Партаппаратчик Борман? А откуда у него возможность командовать полицией? И вообще, где он, этот Борман, в данной реальности? Может, его уже давно подсидели и спалили в концлагере. Черт, правильно в нашем СССР всех, кто выезжал, заставляли международное положение учить. А то сидишь тут в этой коляске как дурак, пока другие за тебя думают. Хотя… может, это как раз и задумывали так, чтобы я сейчас ничего не знал и поэтому делал все, что скажут?»
Встречный ветер тугой реактивной струей обдавал физиономию мерзким мелким холодным дождем, к которому добавлялись грязные брызги из-под колес. Сквозь защитные очки практически ничего не было видно, но протирать их было в лом. По постовой непромокаемой форме струились ручейки, ветер сдувал их назад, они растекались щупальцами, лезли за ворот. Только бы вырваться…
«Может, в рейхе сегодня действительно что-то произошло? СС должно уже все дороги перекрыть, а тут феркерсполицаи ухом не ведут. Партия организовала внутренний переворот?»
…Мотоцикл резко тормознул, и Виктор решился протереть очки. Впереди стоял небольшой горбатый фургончик «рено», его обогнал следовавший впереди «БМВ-полицай». Из «бэхи» выскочили трое людей в черной форме дорожной полиции со «скорпионами» и один в черном кожаном пальто и шляпе.
– Документы!
– Нас уже пять раз проверяла полиция! Вы видите пропуск?
– Не рассуждать! Документы ваши и пассажира!
Дверца слева открылась, и из нее высунулся человек в коричневой куртке, показывая развернутое удостоверение.
– Штурмфюрер СС Ганс Фогель. В чем дело?! Вы знаете, что с вами будет за срыв спецперевозки?
– Герр Фогель, сожалею, но у меня приказ задержать эту машину, имей вы даже документы обергруппенфюрера, и приказ стрелять при любом подозрительном движении, – ответил мужик в плаще, показывая что-то похожее на большой брелок для ключей. – У вас будет возможность жаловаться, а сейчас вы выйдете из машины и покажете, что в кузове.
– Кто вы такой? Кто вам дал право мне приказывать?
– Вам объяснят. Не заставляйте применять оружие.
– Идиоты… Вы до смерти будете за это объясняться…
Он открыл дверцу.
– Та самая женщина! Женщину – в нашу машину, вам – следовать за нами. И без глупостей!
– Не имеете права! У меня тоже приказ!
Полицейские вскинули «скорпионы». Тот мужик, что сидел на их мотоцикле, тоже вскинул свой и прицелился.
– Пулемет! – шикнула Зина.
Виктор поспешно приложился к прикладу МГ, передернув затвор. «Только бы на спуск не нажать, а то ненароком всех подряд уложить можно…»
Фогеля поставили лицом к задней стенке фургона. Из дверцы вытащили Наташу и быстро повели к «мерсу», шофера с Фогелем запихнули внутрь и закрыли фургон. Зина тронула байк с места, объезжая «рено»; возле полицейского «БМВ» она притормозила и соскочила с седла; двое мужчин подбежали к мотоциклу.
– Я сам! – поспешил ответить Виктор, поняв, что его будут вынимать из коляски.
К его собственному удивлению, он действительно легко из нее выскочил; Зина ухватила его за руку, открыла левую заднюю дверцу лимузина и толкнула внутрь, заскочив следом. Машина рванулась вперед, следом послышался треск мотоцикла.
– С вами все в порядке? – спросил человек в черном плаще, сидевший на переднем сиденье возле шофера. Он обернулся, и тут Виктор узнал Ковальчука.
– Даже слишком в порядке, – ответил он.
Виктор сидел на заднем диване роскошного винтажного авто, между двумя приятными дамами, с каждой из которых он успел познакомиться достаточно близко, и думал о том, что все это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Как все они вообще смогли сюда попасть, в этот аппарат тотальной слежки и доносительства, и их до сих пор не вычислили? Да тут скоро на мышей номера навесят. Единственный ответ, который напрашивался, – по той же причине, по которой их сейчас не трогает полиция. Что тоже было из области фантастики. Если бы прочел подобный сюжет в Интернете, он не удержался бы и написал в комментах: «Аффтар, выпей йаду!» Но здесь это было реальностью. Кстати, о ядах…
– Третьего перстня там случайно не припасено? А то Дитриха на понт брать пришлось.
– Перстень – это версия на случай провала, – пояснил Ковальчук. – Независимо от того, поверит Альтеншлоссер в нее до конца или нет, он должен был сперва попытаться использовать ее для давления на вас, а значит, какое-то время поддерживать и гарантировать жизнь Наташе. Главный объект для него – вы, поэтому выгодная ложь для него была важнее. Потом ему подкинули дезинформацию о нападении, чтобы он попытался вас вывезти, а зная его характер, можно было ждать, что он будет действовать дерзко, авантюрно, а от нас ждать расчетливости. Основная задача Наташи – сохранить ваши часы.
– Часы? Это китайская сборка повлияла на фюрера?
– В часах на вашей руке ничего китайского нет.
– Ты же сам подсказал тогда, – улыбнулась Зина. – Забыл уже? «Никогда не снимайте этих часов…»
– Вам же было обидно за державу из-за наших «жучков». Вот мы и постарались исправиться и сделали копию вашего «Ориента» с передатчиком. Там внутри одна из первых советских микросхем. Уникальная, нигде в мире пока такой нет. Благодаря часам мы и узнали, когда вас повезут. Дитрих, разумеется, предусматривал, что на вас могут быть радиомикрофоны, тем более что вы отказались оставлять свою одежду где-либо, кроме как у себя на виду. Службам имперской безопасности потребовалось найти женщину с приличной репутацией, которая нашла бы возможность сблизиться с вами, чтобы просканировать одежду и личные вещи электронным устройством, замаскированным под карманный приемник. Вы его видели.
«Видите, он даже на ваш браслет от часов реагирует…»
– Миром будут править не физики, а психологи.
– Я не могла сделать так, чтобы прибор не среагировал, – пояснила Наташа, – но сумела объяснить ее так, чтобы ее приняли за ошибку. В прибор встроен микрофон, он передавал мои комментарии. Но вы не волнуйтесь, он включается только на момент сканирования.
– А почему бы им просто не усыпить и не обыскать меня?
– Они боялись это делать до встречи. Предполагали, что, заподозрив неладное, вы поведете себя по-другому и это сорвет все планы.
Дорога в этом месте сделала резкий зигзаг, и Виктор сначала чуть не свалился в объятия Наташи, а потом Зины.
«Ну ладно. Главное, чтобы они не ссорились и друг к другу меня не ревновали… Черт, самое время сейчас думать о всяких глупостях».
– Все-таки знаете, у меня такое впечатление, что я сплю.
– Почему?
– А как вы так легко здесь очутились и почему за вами не гонятся? И зачем надо было брать сюда Зину? Она же не профессиональный агент!
– В группе нужен был человек, которого бы вы лично знали и которому доверяли. Мало ли как вам прополощут мозги в имперской безопасности.
– А имперской безопасности кто мозги прополоскал, что нас не ловят?
– Ну это фокус, которого второй раз повторить уже не удастся. В рейхе сделали ставку на оснащение силовых структур техникой информации и связи. Благодаря мощной сети видеотелефонов полиция легко может связаться с центральным банком данных и проверить личность, отпечатки пальцев и так далее любого человека, любой машины. Но, строя свою систему, они слишком передоверились технике, тому, что в нее закладывают, тому, что она ее передает. Они сделали из нее культ, приписали безошибочность. У них человек на местах, тот же полицейский, стал подчиняться тому, что получает от машины, верить электронной бумажке, а не своим глазам. Их к этому приучили.
