– Эй, ты, там, послушай-ка! Я эту штуковину заберу, – угрюмо пробасил снизу Боб Найтингейл.
Мистер Скрибблер оторвался от своего занятия, сощурился и вопросительно постучал пальцем по пергаменту, не будучи уверен, требуют ли от него протокол или линейку.
– Вестимо, я про бумаженции, ты, обезьяна! Надо, чтоб старик на них расписался. Подпись нужна, а иначе в них силы законной нет. Неужто сам не знаешь? Он сейчас в трактире, прямо через дорогу; вот и послал меня, чтоб я их забрал, как только будут готовы. Хочет проглядеть их, прежде чем подписывать.
Мистер Скрибблер выслушал эту речь, с деланным равнодушием изогнув бровь. Глянув на пустую строчку, дожидающуюся подписи мистера Таска – не сам ли клерк прочертил эту линию лишь несколько минут назад? – письмоводитель вынужден был признать неопровержимую логику аргументов мистера Найтингейла. Засим он вложил протокол в конверт и, свесившись с высокого табурета, уронил требуемое в потную ладонь Боба.
– Вот и ладно, – удовлетворенно хрюкнул мистер Найтингейл. – Вот и отличненько. Я отлучусь ненадолго, но тут же вернусь. Ты смотри, из этой норы никуда не девайся.
Мистер Скрибблер покачал головой, заверяя Боба, что нора ни в коем случае не опустеет, и проводил глазами плод дневных трудов своих. В лице его отразилось что-то очень похожее на усталость, прежде чем смениться привычным выражением беззаботности, да только и беззаботность эта была не та, что прежде, ибо за последнее время мистера Скрибблера постигли многие беды. Смятение и глубокая подавленность – следствие уже известных вам тревожных событий – грозили подчинить его себе и достигли такого размаха, что казались теперь неотъемлемой частью его бытия. Он уже и не помнил, когда было иначе.
Покинув древнее строение из красного кирпича с огромными окнами со средниками и гнездами фантастических дымовых труб, мистер Найтингейл направил свои стопы не в трактир, но в некое питейное заведение, где примерно с полчаса воздавал должное лучшему грогу, что только можно купить за деньги. Затем извлек на свет протокол взаимных обязательств, вкратце ознакомился с их содержанием и смял бумагу в кулаке. Из того же кармана достал другие пергаментные листы – незадолго до того врученные ему хозяином – и вложил их в конверт вместо протокола. Запечатал конверт воском, отставив стакан, вышел из пивной и возвратился в Коббз-Корт, где и вручил конверт дожидающемуся там мистеру Скрибблеру.
– Ты смотри, чтобы Винч всенепременно свое получил, – наказал Боб, кося сильнее обычного в восхищении от этого, по его мнению, необыкновенно удачного каламбура. – Ему полагается лично доставить бумаги чертову джентльмену. Так старик распорядился, и Винч отлично это знает. Чтоб заключить договор, требуются две стороны, а не одна.
Мистер Скрибблер кивнул с высоты своего табурета – чуть надменно, сказал бы я, ибо данный вопрос принадлежал к сфере юриспруденции, а уж он изучил юриспруденцию вдоль и поперек, ибо не он ли числился клерком в юридической фирме? В конце концов, что дюжему головорезу знать о вывертах и уловках закона? Так что мистер Скрибблер нахмурился и указал в направлении двери, дабы поскорее выпроводить бесцеремонного гостя восвояси. Боб послушно выпроводился: он негромко прыснул себе под нос – и скрылся за дверью.
Если бы кто-нибудь взял за труд проследить скользкий путь мистера Найтингейла, он бы вскоре обнаружил, что тот, как и следовало ожидать, направил стопы в доки солтхедской гавани. Вниз по грязному переулку между пакгаузами и судостроительными заводами несли его ноги, мимо разводного моста, мимо шлюпочных мастерских и продовольственных лавок к таверне, что отличалась от своих бесчисленных окрестных собратьев вывеской с изображением корабля. Здесь, в отдельном зале, благоухающем ромом и сахаром, мистер Найтингейл присоединился к компании компатриотов – субъектов столь же скользких, с сомнительной репутацией, премерзких ловкачей и проныр, подонков и отбросов прибрежных трущоб. Все они встретили вновь прибывшего выпивкой и изъявлениями дружеских чувств на свой собственный лад: гнусным смехом, скабрезными шутками, грубыми нападками, издевками и подначками, притворными перепалками и потоком грязных ругательств.
Спустя какое-то время буйный кутеж бражников прервало появление трактирщика – тучного джентльмена со шрамом через всю щеку, каковой попросил известить мистера Роберта Найтингейла: к нему, дескать, явился некий гость.
– Гость? Что еще за гость такой? – осведомился Боб. Надо сказать, что уродливый фрегат к тому времени изрядно набрался.
– Да вроде на джентльмена смахивает, – отозвался трактирщик, качнув головой в сторону двери. – Имя называть отказался.
– Ага, джентльмен! – завопил напоминающий опоссума тип в зюйдвестке, устроившийся за столом рядом с Бобом. – Что-то тут нечисто!
– Боб с джентльменами не якшается, – заявил второй собутыльник с того же столика.
– Может, он из бла-ародных, – предположил третий.
– Я бла-ародных за мили чую, – ответствовал Боб, с важным и умудренным видом похлопывая себя по носу. И картинно вдохнул, словно просеивая молекулы воздуха в попытке унюхать гостя. – Нос у меня – что надо!
– А что, уделишь ли ты бла-ародному джентльмену минутку-другую? – полюбопытствовал субъект в зюйдвестке. – Не найдется ли в твоей книжечке ангажементов свободного местечка?
– Ангажементов у меня – не продохнуть, но я с ним повидаюсь, это уж как пить дать, – заверил Боб, прищуриваясь. – Пусть меня повесят, если я разочарую парня, раз уж обезьяна взяла на себя труд меня разыскать. Подавайте-ка его сюда!
Владелец питейного заведения послушно удалился. И в должный срок в дверях возникла фигура мистера Джона Хантера.
Едва взгляд Боба упал на гостя, мозг тотчас же подсказал нашему герою, кто это, и рука с чашей застыла в воздухе на полпути к губам. Он пьяно рассмеялся – коротко, себе под нос.
– Эге, вот-те пожалуйста! – пробормотал Боб и отсалютовал гостю чашей. – За нашего кровавого джентльмена, черт его подери!
Ну и дерзким же наглецом был этот Боб, скажу я вам, раз осмелился приветствовать подобным образом того самого человека, собственность которого прибрал к рукам буквально на днях! Однако хотя держался мистер Найтингейл нахально, за внешней бравадой ощущалась явная скованность: видимо, сказывались воспоминания о некоем окровавленном лице и кошмарном желтом пламени, полыхающем, точно раскаленные угли.
Мистер Хантер шагнул вперед и обвел надменным взглядом зал со всем его содержимым.
– Итак, молодой джентльмен, – проговорил мистер Найтингейл, тщательно изучив вновь вошедшего, – что вам занадобилось в этом первоклассном заведении?
– Вы-то мне и нужны, – сказал мистер Хантер так прозаично, как если бы выбирал на сельской ярмарке овцу. – Грубый мужлан с бегающим взглядом. Вы вор, сэр.
– И еще какой! – подтвердил Опоссум. И сочувственно покачал головой, словно подтверждая, что слова эти – чистейшая правда.
– Ворюга первостатейный; как говорится, звезда первой величины, – восхищенно заверил второй собутыльник. – Ис-тин-ный ко-ри-фей по части воровства!
– Первой величины? Да полно! Так, обычная себе звездочка, – фыркнул третий.
Мистер Найтингейл оглядел мистера Хантера с ног до головы, отмечая его модный наряд – от бутылочно-зеленого сюртука с черным бархатным воротником до белой рубашки, светло-желтого кашемирового жилета и безупречных черных брюк, от начищенных сапог для верховой езды до перчаток из телячьей кожи и шляпы с загнутыми полями, что гость держал в руке, – и прикинул в уме размер прибыли, каковую возможно выручить за все вышеперечисленное.
– Воровство, – парировал Боб возмущенно, – это жуть какое серьезное обвинение, молодой вы наш кровавый джентльмен, черт вас подери.
– Вы возвратите все, что у меня взяли, – проговорил мистер Хантер уверенно и властно – ни дать ни взять директор школы.
– А что ж это такое-то? – осведомился Боб, свирепо скосив глаза.
– Вы отлично знаете что. Мне нет нужды перечислять. Я даю вам возможность исправить ошибку.
– Ну и заносит же вас, молодой джентльмен, ну и заносит! Врываетесь сюда на всех парусах и требуете Боба Найтингейла, точно он какой-нибудь преступный элемент, право! Так вот, молодой джентльмен, черт вас подери, никогда я среди преступных элементов не числился, еще чего!
– Что-то наш молодой джентльмен так и прет против ветра! – обронил владелец зюйдвестки.
– Ага, в крутой бейдевинд идет! – подтвердил третий.
Грозный Боб пожал плечами и мягко покачал головой, давая понять, что понятия не имеет, о чем говорит собеседник.
– У меня никаких таких ваших вещей нет.
Вместо ответа взгляд мистера Хантера задержался на некоем объекте в руке у мистера Найтингейла. Это была чаша, черная керамическая чаша в форме головы. Гротескное лицо завораживало своим уродством: клюв как у стервятника, ослиные уши, густая борода, широко раскрытые глаза навыкате, а в волосах кишмя кишат змеи. Губы неприятно изгибались в хитрой ухмылке, открывая взгляду ряды острых зубов.
