Александр Конторович - Чёрные бушлаты. Диверсант из будущего

Ознакомительная версия.

— Да ради бога, какие трудности. Когда он приедет?

— Минут через двадцать уже должен быть.

— Что там у него случилось-то? В годах уже, поди. Не далеко ему в такие края ездить?

— Нет, он у нас крепкий! Он всегда бодрый такой. Он всю войну прошел, много немцев убил, человек заслуженный. Здесь, под Москвой, тоже воевал, город защищал. Ордена и медали есть.

— Ну, лады. Подождем вашего заслуженного деда.

Минут через двадцать подошла электричка, из которой двое сопровождающих узбеков под руки вывели сухонького старичка. Не сказать, чтобы это было ему особенно нужно. На мой взгляд, передвигаться он мог вполне самостоятельно. Но этот знак уважения со стороны встречающих принял как должное. Его бережно усадили на заднее сидение джипа, и уже минут через десять мы въезжали в ворота нашего поселка. Узбеки выгрузили деда и увели его в домик, где они все и квартировали. Старший из них подошел ко мне.

— Дядя Саша, ты приходи к нам сегодня вечером. Стол у нас будет. Мы все тебя приглашаем, приходи, пожалуйста. Мы плов сделаем.

— Во сколько у вас сабантуй намечается?

— В девять часов.

— Добро. Буду в гости.

Захватив с собой бутылку водки, в девять часов я переступил порог дома, где квартировали узбеки. Там уже дым стоял коромыслом. Кровати были сдвинуты к стенам, частично их даже вынесли вон из комнаты. Посреди комнаты стоял импровизированный стол, во главе которого сидел давешний дед. Был он одет в красивый стеганый халат, на котором было прикреплено десятка полтора различных медалей и орден Отечественной войны. Большинство медалей были юбилейными. Однако и боевые награды тоже имелись. По крайней мере, «За боевые заслуги» и «За отвагу» я разглядел.

— Дядя Саша, садись, пожалуйста. Вот, во главе стола садись. Ты тут у нас главный. Тебе и уважение.

— Ну, нет, ребята. Тут у вас свой главный имеется. Для него сейчас и праздник. А я сбоку сяду. Я тут гость.

Мне пододвинули стул, и я сел слева от деда. Качнувшаяся лампа заставила причудливо запрыгать тени и высветила зигзагообразный шрам на левой щеке у деда. На секунду мне показалось, что я где-то уже видел его раньше. Игра теней, видимо, сделала какой-то фокус и с моим лицом. Дед побледнел и отшатнулся. Его левая рука дернулась, приподнимаясь к груди. И я узнал этот жест. Воображение быстро дорисовало мне солдатскую шинель вместо халата и шапку-ушанку вместо тюбетейки. «Вот оно значит как! — подумал я. — Вот мы и встретились через шестьдесят лет. Только винтовки у тебя теперь нет. И ты не сможешь опять выстрелить мне в спину. А мой пистолет со мной, греет бок под курткой. Так что, дед, поговорим?» Я посмотрел на него. Дед сидел весь бледный, лицо его было напряжено — узнал? Кольнул шрам на левом боку.

Поднявшись, я вытащил из пистолета магазин и, подойдя к окну, выбросил его в форточку. «Все. Моя война закончилась. Слышишь, дед? Я не знаю, что ты сейчас думаешь, но меня поймешь, пусть я ничего тебе сейчас и не скажу».

Вернувшись к столу, я плеснул водки в стакан себе и деду.

— Ну, что, дед? Ты тут главный, твой стол и твой праздник. Давай, командуй.

Ознакомительная версия.